Психология денег. Непреходящие уроки богатства, жадности и счастья - Морган Хаузел
Когда комментатор на CNBC говорит: "Вам следует купить эту акцию", имейте в виду, что он не знает, кто вы такой. Может быть, вы подросток, торгующий ради развлечения? Пожилая вдова с ограниченным бюджетом? Управляющий хедж-фондом, пытающийся укрепить свою отчетность перед окончанием квартала? Неужели мы должны думать, что у этих трех людей одинаковые приоритеты и что тот уровень, на котором торгуется конкретная акция, подходит им всем троим?
Это безумие.
Трудно понять, что другие инвесторы преследуют иные цели, чем мы, потому что якорь психологии заключается в непонимании того, что рациональные люди могут видеть мир сквозь призму, отличную от вашей собственной. Рост цен убеждает всех инвесторов так, что лучшие маркетологи могут позавидовать. Они являются наркотиком, способным превратить сознательных инвесторов в оптимистов, оторванных от собственной реальности действиями тех, кто играет не так, как они.
Попадание под влияние людей, играющих в другую игру, также может изменить ваше представление о том, как вы должны тратить свои деньги. Очень многие потребительские расходы, особенно в развитых странах, обусловлены социальными факторами: на них тонко влияют люди, которыми вы восхищаетесь, и делают это потому, что вы тонко хотите, чтобы они восхищались вами.
Но если мы видим, сколько денег другие люди тратят на машины, дома, одежду и отдых, то мы не видим их целей, забот и стремлений. Молодому юристу, стремящемуся стать партнером в престижной юридической фирме, возможно, необходимо поддерживать внешний вид, в котором я, писатель, работающий в трениках, не нуждаюсь. Но когда его покупки определяют мои собственные ожидания, я иду по пути потенциального разочарования, потому что трачу деньги, не получая того карьерного роста, который получает он. Возможно, у нас даже не разные стили. Мы просто играем в разные игры. Мне потребовались годы, чтобы понять это.
Отсюда можно сделать вывод: мало что имеет большее значение для денег, чем понимание собственного временного горизонта и отсутствие убежденности в действиях и поведении людей, играющих в другие игры, чем вы.
Главное, что я могу посоветовать, - это определить, в какую игру вы играете.
Удивительно, но мало кто из нас так считает. Мы называем всех, кто вкладывает деньги, "инвесторами", как будто они баскетболисты, играющие в одну игру по одним и тем же правилам. Когда понимаешь, насколько ошибочно такое представление, становится ясно, насколько важно просто определить, в какую игру ты играешь. О том, как я инвестирую свои собственные деньги, подробно говорится в главе 20, но несколько лет назад я написал: "Я пассивный инвестор, оптимистично настроенный в отношении способности мира обеспечить реальный экономический рост, и я уверен, что в течение следующих 30 лет этот рост будет обеспечен моими инвестициями".
Это может показаться причудливым, но, записав это программное заявление, понимаешь, что все, что не имеет к нему отношения - что сделал рынок в этом году или будет ли у нас рецессия в следующем - это часть игры, в которую я не играю. Поэтому я не обращаю на это внимания и не подвергаюсь опасности быть убежденным в этом.
Далее поговорим о пессимизме.
Глава 17. Обольщение пессимизмом
"По непонятным мне причинам людям нравится слышать, что мир катится в ад".
-историк Дейрдре Макклоски
Оптимизм - лучшая ставка для большинства людей, потому что для большинства людей мир чаще всего становится лучше.
Но пессимизм занимает особое место в наших сердцах. Пессимизм не только более распространен, чем оптимизм. Он еще и звучит умнее. Он интеллектуально привлекателен, и ему уделяется больше внимания, чем оптимизму, который часто воспринимается как нежелание рисковать.
Прежде чем говорить дальше, необходимо определить, что такое оптимизм. Настоящие оптимисты не верят, что все будет хорошо. Это самоуспокоенность. Оптимизм - это вера в то, что шансы на хороший исход со временем будут в вашу пользу, даже если на этом пути будут случаться неудачи. В основе оптимизма лежит простая мысль о том, что большинство людей, просыпаясь утром, стараются сделать все немного лучше и продуктивнее, а не создавать проблемы. Это несложно. Но и не гарантировано. Это просто наиболее разумная ставка для большинства людей в большинстве случаев. Покойный статистик Ханс Рослинг выразился иначе: "Я не оптимист. Я очень серьезный поссибилист".
Теперь мы можем обсудить более убедительного собрата оптимизма - пессимизм.
29 декабря 2008 г.
Завершается худший год для экономики в современной истории. Фондовые рынки по всему миру рухнули. Мировая финансовая система находилась на повседневном жизнеобеспечении. Растет безработица.
Когда казалось, что хуже уже быть не может, газета The Wall Street Journal опубликовала статью, утверждающую, что мы еще ничего не видели. На первой полосе была помещена статья о перспективах российского профессора Игоря Панарина, чьи экономические взгляды могут сравниться с фантастикой писателей-фантастов.
Журнал писал:
Примерно в конце июня 2010 г. или в начале июля, по мнению Панарина, США распадутся на шесть частей, причем Аляска вернется под контроль России... Калифорния станет ядром так называемой "Калифорнийской республики" и войдет в состав Китая или окажется под китайским влиянием. Техас станет сердцем "Техасской республики" - группы штатов, которые войдут в состав Мексики или окажутся под мексиканским влиянием. Вашингтон, округ Колумбия и Нью-Йорк станут частью "Атлантической Америки", которая может войти в состав Европейского Союза. Канада захватит группу северных штатов, которую профессор Панарин называет "Центральная североамериканская республика". Гавайи, по его мнению, станут протекторатом Японии или Китая, а Аляска будет включена в состав России.⁵⁵
Это не бредни из какого-нибудь блога или бюллетеня в шапочке из фольги. Это было написано на первой полосе самой престижной финансовой газеты в мире.
Пессимизм в отношении экономики - это нормально. Это даже нормально - быть апокалиптиком. История полна примеров, когда страны переживали не просто спады, а распады.
Интересным в историях типа Панарина является то, что их полярная противоположность - прогнозы запредельного оптимизма - редко воспринимаются так же серьезно, как пророки судьбы.
Возьмем Японию конца 1940-х годов. Страна была разрушена поражением во Второй мировой войне во
