Наталья Цветкова - Раскрытие безграничных возможностей, или Сюрприз от предков. Уникальная технология
Ее умение быстро всему учиться и ставить цели дало результат и на этот раз. Хотя цель была сложной, ведь до сих пор дети находились на периферии ее внимания. Они были замечательно устроены: учились в престижной школе, ездили за границу для лучшего усвоения иностранного языка, ходили в бассейн и на теннис. Везде их сопровождали либо ее водитель, либо их воспитатель. Времени, чтобы построить с ними теплые, доверительные отношения, Анне до сих пор не хватало.
Дети привыкли, что приказы мамы не обсуждаются, а выполняются. На том простом основании, что мама всегда знает, что для них лучше. А их мнения не принимаются. Как известно, менять правила игры, когда все уже привыкли к старым, пусть и плохим, но проверенным, непросто.
Старший сын, Илья, в результате такого воспитания стал превращаться в инфантильного отпрыска успешной мамы. Ему было сложно самостоятельно принять решение даже по такому вопросу, как и где лично он хотел бы провести каникулы. Анна ужаснулась ответу: «Как скажешь, везде можно жить в принципе». В этой фразе она услышала в нем свою мать, его бабушку, за которую все решала ее сестра.
Прошел год, прежде чем у Ильи появились не ее, а его собственные предпочтения, азарт делать все по-своему: просто потому, что он так хочет. Впрочем, поначалу он просто принял позу обиженного мальчика, от которого даже отец и тот ушел. Но когда понял, что властная мама реально, а не в шутку отпустила поводья, то почувствовал сначала вкус свободы, а затем и привкус ответственности.
Анна с присущей ей убедительностью сказала, что не будет оплачивать его образование, если он выберет институт просто так, «чтобы было». В душе она мечтала, чтобы он закончил престижную Высшую школу экономики. Но Илья выбрал непрестижный, с ее точки зрения, исторический факультет МГУ и очень удивился, что мать, узнав о его планах, не стала давить на его своими расчетами-прогнозами и читать лекцию на тему: «Такие профессии делают из людей романтиков, неспособных нормально адаптироваться в этом мире». Она лишь посоветовала: «Относись с интересом к тому, что делаешь, тогда это станет не хобби, а твоим делом». Кто бы знал, чего ей это стоило.
Ее младшая дочь, Саша, и вовсе поразила Анну. Она и не думала, что 11-летний ребенок может стать для нее лучшим другом. Когда Анна начала не диктовать ей, что она должна делать, а разговаривать как с равной, дочь стала главной ее помощницей. Ее будто подменили: из замкнутой, пугливой девчушки она превратилась в живого, бойкого, открытого ребенка, стала доверять ей свои секреты, которые раньше и не думала рассказывать ей, такой занятой и агрессивной.
Надо сказать, что все это время, пока Анна училась по-новому жить с детьми, мужчины ее не избегали. Напротив. Друзья мужа не лукавили, говоря, что она – «высший класс». Но, хотя она и не страдала от мужского невнимания, развод с мужем сделал ее осторожной до мнительности. При знакомстве с новым мужчиной она говорила себе примерно следующее: «С сильным не уживусь, проверено. А слюнтяи и слабаки мне и даром не нужны, хватает диванных подушек».
Неудивительно, что таким отношением к мужчинам она обрекла себя на жизнь в королевстве без короля. Забот ей хватало, строительная фирма требовала постоянного контроля и внимания. Так что скучать и мечтать о принце ей было некогда.
«Перевелись они, достойные, благородные и сильные, на которых снизу вверх хочется смотреть», – пыталась убедить меня в своей правоте Анна, как и многие из тех, кого «переехали» их предыдущие жены или мужья.
Честно говоря, я знала много примеров, когда такие, как она – независимые, сильные и умные дамы, страдали в паре с подкаблучниками, понимая, что более сильный не нуждается в такой спутнице, которая слишком много знает и может жить сама по себе. Без его помощи.
Но, несмотря на то что в Анне с годами все отчетливее проступал ее твердый характер, ее эффектность заставляла мужчин отступать не сразу. Некоторые все же бились в закрытые двери, прежде чем уйти. Возможно, поэтому ей повезло на встречу с мужчиной, который окончательно изменил ее своим поразительным талантом – умением жить красиво и без суеты.
С Ним она познакомилась у друзей. Никакого разряда молнии не случилось. Она по привычке просканировала всех мужчин и сразу отметила с легким смешком: «А этот-то попался, глазки загорелись». Заметила опытным глазом: «Да – милый, да – интеллигентный, но ведь сразу видно – не пробивной, мягкотелый. Мы с ним с разных планет».
В целом не ошиблась: действительно, они оказались с разных планет. Но его планета не слишком серьезного бизнеса и не слишком солидных финансовых достижений, может быть, впервые показалась ей заманчивой. Она удивилась, что он мог привлечь к себе внимание компании не эксцентричными анекдотами, как обычно делали ее знакомые мужчины, а любопытными рассказами о каких-то мелочах, на которые другие не обращали внимания. Его слушали с интересом все, даже она ни разу его не перебила.
А потом заметила еще одну странность: в его обществе и мужчины и женщины как-то расслаблялись, переставали обсуждать дела. Он говорил негромко, медленно, но его никто не перебивал, как ее. Анна даже позавидовала, как ему удается держать аудиторию какими-то странными рассказами о всякой всячине. Она благосклонно позволила ему, как королю вечера, проводить ее домой. И снова удивилась, что он не напрашивался к ней на чай-кофе, а всего лишь спокойно и просто предложил встретиться и сходить в театр.
«Старомодный, но оригинал», – подумала она и в театр пошла без традиционных для нее капризов. Только через месяц она поняла: таких, как он, внимательных, спокойных и заботливых мужчин в ее жизни вроде как и не было вовсе. Были всякие: щедрые, красивые, остроумные, богатые, но вот таких чутких… Она задумалась, припоминая всех, кто ухаживал за ней. И не смогла припомнить того, кто бы, подобно Олегу, мог угадывать ее мысли, при этом не бояться ее и относиться к ней снисходительно, будто к капризному ребенку, объевшемуся мороженого.
Но когда она об этом задумалась, то тут же испугалась: «Э-э-э нет, этак я увлекусь им, привыкну, а нам с ним не по пути: он – философ, я – прагматик, ерунда получится». Но вышло по-другому: он без кнута и пряника сумел сделать то, чего не удавалось другим. В его присутствии она не могла быть прежней Анной – агрессивной, раздражительной, заведенной. Нет, поначалу она во всей красе демонстрировала ему свой норов: учила его жизни, отчитывала. Словом, действовала по принципу: «Пусть, мол, полюбит меня черненькой, беленькой меня всяк возьмет».
Олег ее удивлял постоянно: во-первых, тем, что не пытался ответить ей тем же, агрессией или обидой. Даже когда она колко шутила над ним (и его деловой инфантильностью), он не пропадал на пару дней, как делал ее муж когда-то, пытаясь доказать ей, кто из них двоих сильнее.
Олег ничего не доказывал. Он просто грустнел на глазах и замолкал, смотрел на нее как-то пристально и странно, как будто впервые увидел. Но при этом его галантное отношение к ней не менялось: он все так же заботился, чтобы она отдохнула, выспалась, при каждом удобном случае вывозил их с детьми в Подмосковье.
Совершенно неожиданно один небольшой эпизод их общения перевернул ее отношение к себе самой.
Как-то днем они с Олегом встретились, чтобы выпить вместе кофе. Засиделись. Анна вышла из кафе вся размягченная его теплой неторопливостью. Сели в такси. На подъезде к дому Анна дала указания водителю, куда сворачивать. Спокойно и ровно, как ей показалось. И вдруг почувствовала, что Олег напрягся. Ничего не сказав, попрощался как обычно.
Встретившись с ним на следующий день, Анна требовательно спросила: «Что такое произошло вчера?» Олег помедлил: «Мне было так больно за тебя. Ты же не могла не почувствовать, что ты его обидела». Он имел в виду водителя такси. И тут в ушах Анны еще раз прозвучал ее голос – и она услышала в нем свои обычные, но, оказывается, такие надменные ноты. Она ахнула: ей стало стыдно за себя.
Со временем Анна стала замечать, что впервые так привязалась к мужчине. И, оценив «масштаб бедствия», решила помочь ему вырасти над собой. «Хочешь, я помогу тебе открыть дело, ты же умный, просто немного медленный», – осторожно предложила Анна. Олег весело рассмеялся: «Анечка, у меня уже есть свое любимое дело, оно мне по душе, мне чужого не надо».
Но Аня, выдержав паузу, не унималась: «Олег, ну как же так, ты так и просидишь в своей программистской конторе, ведь можно и расширить этот бизнес, заняться чем-то смежным, филиал, к примеру, открыть. Надо же развиваться». Она была уверена, что он, такой мягкий и добродушный, а главное, любящий ее, под ее рассудочным нажимом согласится, что она права. Так, что всем станет хорошо: они будут на равных.
Но Олег оказался крепким орешком: «Ань, ты знаешь, я тебя очень люблю, но ломать себя под кого-то не буду. Ты просто это пойми, и точка. Мне хорошо там, где я есть. Это правда. Тебе же не хочется, чтобы мне стало плохо? Если так, то мы, надеюсь, договорились».
