Вольфганг Волкер - Проект НЛП: исходный код
Еще одной особенной чертой в общении Сатир с клиентами, было ее сильное убеждение в том, что поведением каждого управляют позитивные намерения. Она считала, что каждый дает то, что в нем лучшее. Такая точка зрения давала ей, независимо от того, каким плохим могло быть специфическое поведение клиента, возможность искать основные мотивы и процессы без вербальной (или невербальной) оценки и обвинения. Таким образом, она пробуждала надежду и создавала прочные основы доверия. С помощью этого, она впоследствии поддерживала клиента при создании новых, более полезных возможностей поведения.[262]
Вирджиния Сатир уделяла огромное внимание также и тому, чтобы члены семьи активно реализовали, новообретенные возможности выбора. Она знала, что только разговор об альтернативе не будет убедительным. Люди меняются лишь, когда переживают конкретный позитивный опыт, находившийся ранее вне сферы их представлений. Поэтому Сатир настойчиво старалась детально разучить с клиентами новые паттерны интеракций. Эту частичную цель она считала достигнутой лишь когда новое поведение практиковалось конгруэнтно с семейной системой[263].
Зачастую необходимо было пробудить в клиенте понимание его партнеров (отца, матери, детей, сотрудников...). Сатир требовала от заинтересованных лиц, чтобы они совершенно сознательно старались почувствовать ситуацию этого другого человека. При этом она приводила индейскую пословицу, согласно которой человека можно оценить лишь когда пройдёшь милю в его мокасинах. Кроме того, она часто давала возможность понаблюдать за определенной ситуацией изнутри. С точки зрения нейтрального наблюдателя, можно зачастую более объективно оценивать события. Это увеличивает взаимопонимание и тем самым желание к сотрудничеству[264].
Однако ключ к успешной Терапии Целой Семьи лежит в личности терапевта, несмотря на все техники и принципы. Согласно Сатир, терапевт должен чувствовать благодарность к модели роста. В лучшем случае, он благодаря ей является человеком, который также учится, растет и развивается. Поэтому его встречи с клиентом должны проходить на том же уровне. Сатир отрицала предубеждения о том, что терапевт играет роль эксперта.
С ее точки зрения, работа терапевта подобна работе акушера. Задача терапевта поддержать клиентов в неизбежной боли, при рождении новых возможностей. Терапевт должен уметь отказаться от оценки поведения клиента. Основой для стабильных отношений, опирающихся на доверии, будет принятие, допускающее существование многих возможных причин проблем и осознание своей ограниченности.
В конце концов, каждый, применяющий методы Сатир, должен уметь использовать собственную личность как инструмент терапии. Ведь в итоге, она служит моделью для клиента. Сатир так сформулировала свое терапевтическое кредо:
"Дело достойное уважения — использовать себя в роли терапевтического инструмента. Чтобы справиться с таким заданием, мы должны постоянно углублять в себе человечность и свою зрелость. Мы вступаем в контакт с человеческой жизнью. Я считаю, что профессии терапевта нельзя обучиться также просто, как, например, профессии сантехника. Сантехник полагается на свою технику. Терапевту приходится делать больше. Канализационную трубу не обязательно любить, чтобы ее починить. Общность существует вне всяческих методов, философий или семейно-терапевтических школ. Что бы мы ни делали, во время нашей работы с людьми, у нас только одно средство: мы сами. Когда я обучаю, моей целью является глубина терапевта -бытие человеком. Мы люди, которые коммуницируют с людьми. Мы должны понимать самих себя и любить самих себя, чтобы видеть, слушать, касаться, замечать и понимать окружающих"[265].
И далее:
"Согласно моему опыту, глубокое уважение к человеческой душе венчает нашу работу с человеком. Двадцать лет назад я старательно избегала всяческих ссылок на душу, так как это понятие относится к сфере религии и в научной психотерапии для него нет места. Теперь я думаю скорее, что психотерапия не возникла бы, если бы религия работала как нужно. Духовность, сегодня представляется мне совсем по иному. Она заставляет нас уважать себя как людей, также как мы уважаем наше тело, наши чувства, мир растений и животных вокруг нас. Все чаще при этом, мне приходит в голову понятие вскармливания. Оно не означает зависимость или избалованность, здесь дело скорее в свободе любить и уважать себя по настоящему. Я верю, что верно вскормленное "я" никогда не сможет неверно использовать ни себя, ни других. Кроме того, я убеждена, что душа человека это манифестация силы жизни или энергии, которая постоянно регенерирует. Мы стоим на пороге перехода в полностью новый духовный мир. Я считаю, люди не должны жировать на собственной ценности и собственном уважении. Они должны понять, что основа их выживания это способность понять, что лишь они сами принимают решения, как им реагировать и действовать. Они должны быть глубоко убеждены в том, что жизнь это процесс и он всегда может быть подвергнут изменению"[266].
Глава 6. Милтон Эриксон — маг коммуникации
После представления биографии и описании личности Милтона Эриксона, будут представлены некоторые из его наиболее революционных концепций из области психотерапии. В этом контексте мы рассмотрим, наряду с атеоретической и прагматической позицией Эриксона, его основные взгляды о применении сопротивления, бессознательного, срединного принципа, а так же отрицание любой терапии, основанной на сознательном понимании. Главу завершает обзор основных требований, которые Эриксон предъявлял практикующим терапевтам.
Милтон Эриксон считается наиболее инновационным и талантливым психотерапевтом двадцатого века. С момента его смерти в 1980 году, его наследие обретает все большее значение. Об этом свидетельствует также возрастающее число публикаций о нём. Огромный интерес к идеям Эриксона в профессиональных кругах отражается также в конгрессах, посвященных его взглядам[267].
Эриксона считают новатором клинического гипноза. Корни этой формы лечения уходят в доисторические традиции шаманов и оздоровителей. Из-за этого наука называла ее шарлатанством[268].
Благодаря деятельности Эриксона этот метод оценили в новое время. Он также заново ввел в салоны гипнотерапевтическую работу Наряду с многими необычными техниками интервенции, он также представил принципиально новые идеи об основных принципах психотерапии.
Значение Эриксона для НЛП огромно. Его революционные идеи о коммуникации, ведущей к изменениям, стали одними из основных поворотных пунктов в истории этой молодой дисциплины. Многие методы программирования не возникли бы в своей современной форме без Эриксона. Также важные принципы НЛП о терапевтических процессах и роли терапевта, были откорректированы авторами при изучении его работ. Кроме того, Эриксон, как мы уже говорили, сильно повлиял на терапевтические стратегии краткосрочной психотерапии, разработанные в Mental Research Institute (MRI) в Пало Альто.
Вероятно, в жизни других известных терапевтов пути судьбы и стиль терапии не были так сильно сплетены, как в случае Милтона Эриксона. Это достаточный повод, чтобы начать описание его деятельности с представления его жизни и личности. Далее мы рассмотрим взгляды Эриксона, произведшие наибольшее влияние на некоторые принципиально важные позиции НЛП. Однако, мы уделим меньше внимания детальным проблемам теории и практики клинического гипноза, а больше принципиальным идеям Эриксона о коммуникации, ведущей к переменам.
Несколько слов о личности Милтона Эриксона.
Биография
Альберт Эриксон, отец Милтона родился в Чикаго. Его родители прибыли в Америку из Норвегии[269]. Ранняя смерть его отца, деда Милтона, заставила Альберта начать работать, чтобы прокормить семью. Уже будучи ребенком, он работал на малооплачиваемых временных работах. Его самой большой мечтой было иметь собственную ферму. В 15 лет, он покинул дом, чтобы попытать счастья в столице штата Висконсин. Фермер, взявший его на работу, неожиданно умер через три месяца. Альберт Эриксон взял на себя управление фермой и через семь лет женился на дочери умершего работодателя, Кларе Минор. Когда они познакомились, Клара еще ходила в школу.
После свадьбы Альберт Эриксон дополнительно работал в больнице для психически больных в Джуно, штат Висконсин. Потом он решил попробовать себя в роли искателя золота и отправился с семьей на запад. Длительное время ему приходилось довольствоваться временными заработками при лагере искателей Аурум в Неваде, пока он не наткнулся на жилу серебра и олова, которые начал добывать вместе с партнером. Там 5 декабря 1901 года родился Милтон Хайленд Эриксон[270]. Когда несколько лет спустя шахта обанкротилась, Альберт Эриксон был на грани финансового краха. Поэтому он решил вернуться в Висконсин с женой и пополнившейся семьей[271]. Там за оставшиеся деньги, он купил небольшую ферму. Милтон Эриксон ходил в начальную школу в Лоуэлле (Висконсин). Из-за легастении, ему вначале было тяжело. После окончания начальной школы, он стал ходить в Хай Скул в Вишфильде. В школу он ходил пешком. Дорога туда и назад занимала более 4 с половиной часов. В школе его звали Дикшенери (словарь), поскольку он часто, долгими часами, читал словарь, не понимая, что слова находятся в алфавитном порядке. Поэтому ему приходилось читать словарь так долго, пока ему не встречалось нужное слово. Из-за подобных странностей в поведении, в детстве его считали умственно отсталым. Это тем более странно, если учесть с какой виртуозностью, в более поздние годы, он объединял точность языка и просто невероятную способность чувственного восприятия.
