Фредерик Перлз - Практикум по гештальт-терапии
Когда наше страдание другим является подлинной, а не маской высокомерия, ликующего самовознесения, — оно включает в себя стремление помочь практически и принять ответственность за изменение ситуации. В таких случаях мы скорее будем говорить о симпатии или сострадании, активном вхождении в ситуацию страдающего. Такое отношение вовлечено в актуальность и слишком занято ею, чтобы позволить себе роскошь сентиментальных слез. Слезливая жалость — это чаще всего мазохистское наслаждение страданием.
Когда она ретрофлектируется, мы имеем ситуацию само-сожаления, жалости к себе. Часть себя становится объектом, жалость остается презрительным, отчужденным снисхождением. Чтобы преодолеть разделение «я» (разделение жалеющего и жалеемого), высокомерная радость наказания должна превратиться в активное стремление помочь, будь объектом этой помощи кто-то иной или отвергнутая часть себя. Эта новая ориентация ведет к задаче манипулирования в среде ради достижения необходимых изменений.
Желательность самоконтроля в нашем обществе не подвергается сомнению; с другой стороны, мало лишь рационально понимать, что это такое. Вся программа этих экспериментов направлена на развитие владения собой, самоконтроля, но на более широкой и всесторонней основе — фактически на совершенно иной основе, нежели обычная наивная жаждущая погоня за ним. Когда человек вопрошает: «Как мне заставить себя делать то, что я должен делать?», — этот вопрос может быть переведен гак: «Как мне заставить себя делать то, что значительная, обладающая силой часть меня не хочет делать?». Иными словами, как одна часть личности может установить жесткую диктатуру над другой частью? Желание сделать это и более или менее успешные попытки характерны для невроза навязчивости.
Человек, относящийся к себе подобным образом, — «доминирующий громила». Если он может и смеет вести себя так с другими, он может временами оказываться успешным организатором. Но когда ему необходимо получить указание от других или от самого себя, он становится пассивно или активно сопротивляющимся. Поэтому обычно принудительность мало чего достигает Такой человек проводит свое время готовясь, решая, уверяясь, но мало продвигается в выполнении того, что он так детально разрабатывает. То, что происходит в его поведении по отношению к самому себя, напоминает контору в которой босс — самодур; его предполагаемые «рабы» при помощи задержек, ошибок и миллиардом других способов саботажа разрушают его попытки принуждения. При навязчивости «я» отождествляется с ригидными целями и пытается добиться их, идя напролом. Другие части личности, мнение и интерес которых не учитываются, мстят усталостью, отговорками, обещаниями, не имеющими отношения к делу трудностями. «Правящий» и «управляемые» находятся в постоянном клинче.
Хотя немногие из нас страдают неврозом навязчивости, но всем нам свойственна известная мера принудительности, потому что это один из характернейших невротических симптомов нашего времени. В определенной степени он окрашивает собой все наше поведение. Если взять в качестве примеров выполнение наших упражнений, то без сомнения они иногда представляются обременительными, навязанными извне, и задача тогда состоит в том. чтобы разделаться с ними как можно скорее. Вы реагируете на это раздражение недовольством, гневом, если не все получается так, как вы предполагали. Ждать спонтанного развития — это не то, что позволит вам внутренний «надсмотрщик».
Обратите ситуацию, в которой вы принуждали бы себя, в ситуацию, когда вы принуждаете другого выполнить задание за вас. Будете ли вы пытаться манипулировать средой с помощью магических слов? Или вы будете угрожать, командовать, подкупать, награждать?
С другой стороны, как вы реагируете, когда вас принуждают? Притворяетесь глухим? Даете обещания. которые не собираетесь выполнять? Или вы реагируете чувством вины и выплачиваете свой долг презрением к себе и отчаянием?
Пытаясь заставить себя делать то, чего вы сами не хотите делать, вы работаете против мощного сопротивления. Перспектива достижения цели проясняется, если вместо принуждения вы займетесь выяснением того, какие препятствия стоят на вашем пути (то есть посмотрите на себя, стоящего на своем пути). Это великий принцип даосской философии: создать пустоту, чтобы природа могла развиваться в ней; или, как они это выражают: стой в стороне от пути.
Какие, например, препятствия вы встречаете, делая эти упражнения? Если вы говорите: «Я должен их делать», — кто обеспечивает это «должен»? Вы, разумеется, потому что никто вас не принуждает со стороны. Что, если вы не будете их делать? Удар не последует Ваша жизнь будет продолжаться, пойдет по своему привычному руслу. Предположим, вы говорите: «Я хочу их выполнять, но какая-то часть меня не хочет». В чем состоят ее возражения? Потеря времени? Столь же вы бережливы по отношению ко времени в других случаях? Если вы сбережете время, которое тратите на эти эксперименты, посвятите ли вы его действительно необходимому, «важному» делу?
Предположим, что возражение связано с отсутствием гарантии, что эти эксперименты принесут вам «пользу». Можете ли вы получить такую гарантию в других делах, которые делаете?
Каковы бы ни были ваши возражения, не порицайте себя за них. Порицайте того (или то), кого (или что) вы считаете ответственным зато, что и как вы чувствуете. Разрядив какую-то долю агрессии, которую вы обращали на себя, вы сможете реагировать на ситуацию совсем иначе.
Другая важная ретрофлексия, которую стоит рассмотреть, — чувство презрения к самому себе, самоуничижение (то, что Гарри Стак Салливан называл слабой я-системой и считал сущностью невроза). Как описывал это Салливан, когда отношения человека с самим собой нарушены, все его межличностные отношения тоже нарушены. Человек хронически пребывает в плохих отношениях с самим собой, если у него сложилась привычка все время оценивать себя и сравнивать свои реальные достижения со своими наивысшими требованиями. Если он обратит ретрофлексию, то оставит себя в покое и начнет оценивать людей вокруг себя. Если же он осмелится на это, то скоро поймет, что такие вербальные оценки — себя или других — не так уж важны. Он поймет, что его ретрофлексированные оценки были всего лишь механизмом, позволявшим ему заниматься собой. Обратив столь же изощренное оценивание на других, он скоро заметит бессмысленность этого и остановится. Тогда он сможет смотреть на людей, просто осознавая, кто они такие и что они делают, и научится либо манипулировать ими действительно удовлетворительным образом, либо приспосабливаться к ним.
В чем вы сомневаетесь относительно себя? Не доверяете себе? За что осуждаете себя? Можете ли вы обратить эти отношения? Кто этот X, в котором вы сомневаетесь? Кого вы презираете? С кого хотели бы сбить спесь? Не является ли ваше чувство неполноценности скрытым высокомерием? Можете ли вы рассмотреть свое самоуничижение и увидеть в нем ретрофлектировапное желание уничтожить некоего X?
Еще один важный тип ретрофлексии — интроспекция. Это «глазение» на самого себя. Эта форма ретрофлексии очень распространена в нашей культуре, так что психологическая литература часто принимает как само собой разумеющееся, что любая попытка увеличить самоосознавание обязательно сводится к интроспекции. Хотя это совершенно не так, вместе с тем, по-видимому, каждый, кто будет выполнять эти эксперименты, начнет с интроспекции. Наблюдающий отделен от наблюдаемой части, и пока это разделение не «срастется», человек не почувствует, что возможно самоосознавание, которое не есть интроспекция. Раньше мы сравнивали подлинное осознавание с жаром, который порождается горением угля, а интроспекцию — с лучом отраженного света на объекте.
Рассмотрите свою интроспекцию. Какова ваша цель? Вы ищете какую-то тайну? Пытаетесь вытащить какое-то воспоминание? Надеетесь (или боитесь) столкнуться с чем-то неожиданным? Не смотрите ли вы на себя пристальным оком сурового родителя, чтобы удостовериться, что вы не наделали недозволенного? Или вы стараетесь найти что-то, что будет соответствовать теории — например той, которая развивается на этих страницах? Или, наоборот, вы усматриваете, что таких подтверждений нет?
Обратите подобные отношения на окружающих людей. Есть кто-нибудь, чьи «внутренности» вы хотели бы рассмотреть?
Есть ли кто-нибудь, за кем вы хотели бы строго смотреть? Независимо от цели вашего интроспектирования, как вы это делаете? Докапываетесь до чего-то? Или вы похожи на грубого полисмена, который стучит в дверь и требует открыть немедленно? Или вы смотрите на себя робко, украдкой или уставились на себя невидящими глазами? Или вы подтасовываете события, чтобы они соответствовали вашим ожиданиям? Фальсифицируете их путем преувеличения? Или вы даете им происходить только на «левой педали»? Или вы выделяете только то, что соответствует вашим ближайшим целям? Короче, обратите внимание, как функционирует ваше «я». Это гораздо важнее, чем частное содержание.
