Самые жестокие преступники. Психологические профили нацистов, диктаторов, сектантов и серийных убийц - Висенте Гарридо
Третий – это общество, которое либо по небрежности, либо из-за несовершенства правовой системы, либо потому что считает, что демократия должна максимальным образом уважать свободу личности, позволяет деструктивным сектам укореняться и процветать в своих пределах.
Прежде чем обсуждать эти факторы, необходимо немного остановиться на понятии «деструктивный культ». Не всегда легко определить, в какой момент секта начинает быть губительной для своих адептов. Например, Дэвид Кореш был лидером секты «Ветвь Давидова» – ответвления Церкви адвентистов седьмого дня. Его последователи жили вместе с ним на ранчо в Вако, штат Техас. Поскольку ФБР было известно, что Кореш торгует оружием и занимается сексом с несовершеннолетними девушками на ранчо, его арестовали. Кореш утверждал, что он реинкарнация Иисуса Христа и что его священная миссия – создать новое общество, когда наступит Апокалипсис, поэтому у него было много детей от некоторых женщин, живших с ним. Когда ФБР потребовало от него сдаться, а Кореш отказался, началась 51-дневная осада, закончившаяся налетом на ранчо. 21 ребенок и 62 взрослых погибли от вдыхания токсичных паров. Это был 1993 год, а два года спустя либертарианские активисты в отместку взорвали федеральное здание в Оклахоме, в результате чего погибли 168 человек.
Нельзя сказать, что Кореш возглавлял деструктивный культ. Например, когда ФБР призвало родителей хотя бы разрешить своим детям уйти, лишь немногие позволили это сделать. Кореш не запрещал и не препятствовал никому, кто хотел уйти. Правда, он занимался сексом с несовершеннолетними девочками, но родители смирились и считали это честью. Были ли последователи Кореша уничтожены?
Демократия и свобода
Подумайте об Испании: в Севилье до сих пор существует секта Пальмар де Тройя. Она не нарушает никаких законов, хотя ее история с момента основания в 1960-х годах была испорчена скандалами, связанными с последовательными «папами», и многие бывшие последователи рассказали о психологических злоупотреблениях, которым они подвергались на протяжении многих лет. Читатель может вспомнить множество других сект (сайентология, «Свидетели Иеговы», «Легионеры Христа»…): ключевой элемент в том, что для своих последователей они представляют столь же легитимные религии или церкви, как католическая или евангелическая.
«Храм народов» начинал совершенно обычным образом; оказывалась помощь нуждающимся, и хотя Джонс с самого начала обманывал и манипулировал[98], масса верующих была свободна следовать за ним или покинуть его (другое дело – самые близкие, обладавшие конфиденциальной информацией, которых Джонс с жестокостью держал в узде, чтобы они не сбежали). В его период в Соединенных Штатах было бы трудно считать «Храм народов» деструктивной сектой, поскольку этот термин применяется для обозначения тех культов, которые наносят явный психологический или физический вред своим последователям – и часто их имуществу – в условиях, когда они не могут покинуть их по своей воле, или же из-за того, что, находясь в уязвимом положении (например, как в случае с детьми), даже не задумываются об этом.
Однако когда группа обосновалась в Гайане, ситуация изменилась, поскольку очевидно, что в условиях жестокой изоляции и постоянного промывания мозгов (проповеди через громкоговорители, изнурительная работа для выживания, угрозы и оруэлловский контроль, физическая невозможность сбежать) на волю последователей оказывалось давление. Когда сенатор Райан прибыл расследовать происходящее, было уже слишком поздно. Но тогда какой оставался выбор? На мой взгляд, существует предел, который демократическое государство не может пересечь: если человек хочет жить в ситуации, кажущейся негативной для его личного развития, но упорно держится за нее, несмотря на призывы покинуть ее, следует позволить ему идти своим путем, если неочевидно, что в отношении него применяются тактики психологического или физического давления. Родители детей, погибших в Уэйко, могли спасти их, но не сделали этого.
Верные слуги
Джонс ни в коем случае не смог бы удержать своих последователей в Джонстауне, если бы не группа помощников, отвечавших за повседневную жизнь и поддержание религиозного проекта. Майкл Прокес сыграл ключевую роль, но были и несколько женщин, которые исполняли крайне важные функции, прежде всего его жена Марселин; но в Джонстауне сестры Мур Лейтон – Кэролин и Энн, последняя из которых лежала с огнестрельным ранением рядом с телом Джонса, – с энтузиазмом предались служению преподобному как в постели, так и в организации жизни города, следует назвать последнюю присоединившуюся, Марию Кацарис, которая в 18 лет вошла в гарем, а также помогала с логистической поддержкой. Прокес и эти женщины поддерживали проект в живых, когда истощенный наркотиками и паранойей преподобный уже не мог заниматься никакими важными делами.
Существует свидетельство о том, что план коллективного самоубийства не мог быть осуществлен без участия женщин, в частности сестер Мур Лейтон. Эти образованные университетские девушки полностью верили в идеи секты и были готовы умереть за это, что подтверждается прощальным письмом, оставленным Энн Мур:
«Мне сейчас 24 года, и я не надеюсь жить дольше. Я подумала, что по крайней мере должна попытаться заставить мир узнать, что такое Джим Джонс и „Храм народов“, или что это было. Джонстаун – самое мирное и полное любви сообщество, которое когда-либо существовало. Джим Джонс, который сделал этот рай возможным. Какое же это было прекрасное место! Дети любили джунгли, изучали животных и растения. Там не было машин, которые могли бы сбить их; педофилов, которые могли бы их изнасиловать; никого, кто мог бы причинить им вред. Это были самые свободные и умные дети, которых я когда-либо знала. Мы погибли, потому что вы не позволяли нам жить в мире».
Существуют люди, которые решают посвятить свою жизнь лидеру, независимо от того, насколько эксцентричным или безумным он кажется извне. Как мы видели, на жителей Гайаны оказывалось огромное давление, что позволяет отнести «Храм народов» к категории деструктивных. Однако поражает, что во время убийства столь многие родители согласились убить своих детей (более 300 детей погибли), нарушив тем самым самый основной инстинкт[99] родительства: выживание детей. Какова же причина?
Если вспомнить события убийства, это станет понятнее. Джим Джонс принял решение: пришло время «революционного самоубийства». Уже был приготовлен кубок, в котором сладкий напиток был смешан с цианидом, и различные женщины и мужчины, близкие к тройке доминирующих женщин (Кэролин Мур, Энн Мур и Мария), начали собирать всех и указывать, как действовать: взрослые дадут напиток детям, а затем выпьют сами. В документальном фильме, посвященном 50-летию катастрофы «Резня в Джонстауне», мы слышим реальный голос, который призывает к порядку, чтобы все шли к своей роковой судьбе: «Пожалуйста, оставайтесь спокойными, скажите им, что вам не
