Сталин жил в нашей квартире. Как травмы наших предков мешают нам жить и что с этим делать - Татьяна Литвинова
В историях семей бывают заряженные сильными чувствами события, которые, даже если их замалчивают, все равно время от времени дают о себе знать. Иногда «организуя» взаимодействие членов семьи так, чтобы оно напоминало об этих событиях.
Вот и моя мама, дочь «врага народа», кажется, компенсировала потерю, создав собственную семью и воспроизведя в ней историю сталинского времени. Она без конца называла меня «вредителем». К тому же мне часто устраивали «суды», когда мама, папа и бабушка садились вместе, а перед ними должна была предстать я. Ни дать ни взять – сталинская «тройка»! Впрочем, «тройки» заседали заочно. Трибунал? Может, это была память о мамином отце, Федоре Шаталове? Вероятно, тема осужденного деда так часто возникала в действиях членов семьи именно потому, что в этой истории оставалось много неосознанного и непонятого.
Деда на допросе спросили, зачем ему учебник немецкого языка. Он сказал что-то вроде: «Вдруг попадет в плен немец. Или я попаду в плен. И тогда я с немцем смогу поговорить». Он сказал, что раньше учил французский и немецкий и хочет повторить. Мама об этом не знала – когда он ушел на войну, ей было четыре года.
Дед негодовал: сначала от людей скрывали, какие у нас потери, а теперь виноватыми оказались солдаты, и наказать надо их…
Рассуждая о приказе Сталина «Ни шагу назад» и о штрафных ротах, дед говорил: «Немцы будут гнать своих солдат на наших и стрелять им в спину, чтобы не отступали. А наши будут гнать на немцев своих солдат и стрелять им в спину, чтобы не отступали. Так мы вместе с немцами всех перебьем, и война кончится».
Шел 1942 год. Дед строил предположения о том, как дальше пойдет война. Второй фронт откроют не скоро, потому что капиталистические страны не очень-то хотят поддерживать Советский Союз. У него была с собой карта СССР. Он сказал: немцы теперь пойдут на Кавказ, потому что им нужна нефть.
Деда судили, конечно, по 58-й, за «антисоветскую пропаганду».
Мама не знала, что ее отец на войне учил немецкий язык. Я спросила, почему она поступила на факультет немецкого языка? Она ответила: «Это был единственный предмет, по которому я в школе всегда получала пятерки. Могла получить две пятерки за один урок». Замуж она вышла за парня-отличника с факультета немецкого языка. (И к тому же имеющего бабушку по имени Екатерина Генриховна.) Вот так я и родилась у двух преподавателей немецкого. Добавлю, что жена и дочь деда Федора исколесили весь Советский Союз и остановились… на Кавказе! Одни детали повторяющихся семейных историй могут казаться значимыми, другие нет. Но на эти как будто незначительные, случайные детали эмоционально отзываются очень важные семейные темы. Тема пропавшего деда в семье не просто звучала – она гремела! Как я теперь предполагаю, она много раз повторялась в действии, когда в семье снова и снова воспроизводился «трибунал» надо мной.
Позже почему-то оказалось крайне важно, чтобы я поступила именно в иняз в своем городе. Родители только сокрушались, что на немецкий факультет не принимают тех, кто в школе учил английский. Я сопротивлялась; я не хотела туда поступать. Я хотела уехать, хотя бы в Ставрополь. Сказала: если не отпустят, пойду работать. Близился конец лета, и мама сказала папе: «Бери дочь, берите документы, относите в институт». Что было дальше? Я не сбежала от папы по дороге… Он отвел меня под конвоем. Потом у меня поднялась температура, когда я увидела свое имя в списке зачисленных на первый курс. Позже сестра поступила туда же. Нам обеим долго внушали, что мы никуда не поступим, кроме вуза, где работает отец. Помню, как папа кричал: «Ты Л-И-Т-В-И-Н-О-В-А! Ты понимаешь, что у тебя за фамилия? Это Е-В-Р-Е-Й-С-К-А-Я фамилия!» Позже я всегда пыталась найти в роду евреев. Любила шутить: если найду, наконец, того еврея, который у меня в роду, так ему и скажу: «Здравствуй! Наконец-то я тебя нашла». В конце концов я сделала генетический тест и была удивлена тем, что евреев в моем роду не обнаружилось. Кстати, мне было очень стыдно поступать в институт, где работал папа. Ведь он сам всегда мне говорил, что порядочный человек никогда «блатом» не пользуется и всего добивается сам. Сначала я от него усвоила, каким должен быть порядочный человек, а потом меня заставили поступить непорядочно. Почему родители здесь противоречили сами себе? Теперь очевидно, что не противоречили, а убивали двух зайцев: закрепляли меня в положении козла отпущения и добивались того, чтобы я включилась в разыгрывание семейной темы.
Сейчас я уже понимаю, как семейная история подтолкнула обоих родителей к поступлению на одну специальность: немецкая тема присутствовала в их семьях (в папиной – явно, в маминой – скрыто). А потом они приложили все усилия, чтобы затолкать в тот же институт нас с сестрой (потому что мы сопротивлялись). Как будто нас насильно заставляли выполнить некий долг перед семьей, который родители неосознанно пытались выполнить сами, но остались с тяжким бременем и постарались переложить его на наши плечи. Поэтому мне никак не удавалось угадать: что такое важное в этой жизни я должна сделать? Бывает, как уже говорилось, что ребенок приходит в жизнь с некоторой миссией, с «мандатом» (Лебовиси, 2007). Родители ему усиленно что-то навязывают, пытаясь получить облегчение для самих себя. А ребенку, когда он вырастет, уже самому решать, что делать с полученным багажом – хочет ли он изменить «программу» и начать жить по-другому или предпочитает продолжать семейную тему.
Задание для тех, кто хочет лучше понять полученный от предков опыт и правильно им распорядиться
Вы прочитали о том, как в семье может из поколения в поколение повторяться одна и та же тема (или темы). Вспоминаются ли вам подобные повторения в истории вашей семьи? Это может быть некая информация, передаваемая осознанно («в нашей семье все – врачи»). Если что-то передавалось таким образом, подумайте, был ли в этом какой-то дополнительный, скрытый смысл. Как в случае, когда мои родители передали детям свою специальность, иностранный язык, и при этом в истории обеих семей были трудные воспоминания, связанные с немцами и немецким языком. Это может быть некое совпадение, которое вы обнаружили случайно и неожиданно. Например, женщина с детства мечтает поменять свое имя на другое, потому что
