Альберт Налчаджян - Загадка смерти. Очерки психологической танатологии
Такое заключение, по-видимому, несколько опережает логику тех фактов, которые сегодня имеются в распоряжении науки, хотя вероятность того, что так и есть на самом деле, очень велика. Вспомним, что и в предисловии к книге Р. Моуди «Жизнь после жизни» Э. Кюблер-Росс выразила эту свою убежденность.
Ряд интересных фактов приводит еще один американский исследователь — Джесс Вейс в книге «Преддверие»[89].
Они тоже весьма сходны с описаниями других авторов. На вопрос о том, что видел он после потери сознания, один из больных ответил, что видел себя летающим и слышал успокаивающую музыку.
Другая пациентка Дж. Вейса рассказала, что сверху видела людей вокруг своего тела и услышала голос медсестры: «Доктор, удары сердца прекращаются». После этого умирающая видела себя в длинном тоннеле, в конце которого открывалось широкое и освещенное пространство. Она чувствовала себя легкой и плавающей в пространстве. Из отчета другого больного, приводимого здесь же, видно, что он пережил состояние раздвоения: воспринимал реальные события, одновременно чувствуя, что вышел из своего тела и парит в воздухе.
Военный врач Д. Ритчи сам оказался в фазе клинической смерти, со стороны видел свое умирающее тело и то, как это тело вышло из палаты. Бродя по улицам, он чувствовал, что вышел из своего тела, и мучительно желал вернуться в него. Вернувшись в больничную палату, он видел, что она полна света и там звучит музыка. Перед его глазами прошли все, даже незначительные события жизни, образы прежних знакомых. Затем он слышал голос врача и вернулся в сознательное состояние.
В своих статьях В. А. Неговский кратко излагает точку зрения А. Форда, который сам 14 дней находился в коматозном состоянии, т. е. был без сознания. «Он слышал, как врач говорил, что ему не дожить до утра, потом парил в воздухе, не чувствуя своего тела, не осознавая свое „Я“, видел ярко освещенные долины, встречался с людьми, давно умершими. Затем почувствовал, что уносится в некое пространство и пришел в сознание»[90].
А. Форд считает, что если подобных рассказов много и все они согласуются между собой, то невольно появляется ощущение истины. Затем приводятся следующие суждения, с помощью которых он пытается доказать существование загробной жизни:
«Если личность человека исчезает с остановкой деятельности мозга, то о потусторонней жизни не может быть и речи. Если же мозг человека представляет собой „насос“, проталкивающий во временно существующее тело струю космического сознания, которое используется для дальнейшего развития психики и удовлетворения „локальных“ потребностей современной психосоматической системы, тогда нужда в мозге для дальнейшей духовной жизни отпадает: психика оказывается достаточно сильной, чтобы существовать как самостоятельный элемент»[91].
Надо сказать, что эти рассуждения достаточно интересны и указывают пути новых размышлений и, видимо, даже опытов.
Этой точке зрения весьма близки взгляды известного физиолога, лауреата Нобелевской премии Джона Экклза. Он считал, что сознание может существовать независимо от мозга. Еще в 1970 году в книге под названием «Перед реальностью» он писал: «Доля нашего бытия в мире нематериальная, следовательно, при умирании не подвержена дезинтеграции».
Есть исследователи, которые считают, что данные о переживаниях во время клинической смерти не доказывают существования загробной жизни. К. Дюкас считает, что, поскольку у всех оживших тело окончательно не умерло, можно сказать, что их переживания еще каким-то образом зависели от жизни умирающего тела. Другие исследователи считают, что подобные переживания люди могут иметь и под наркозом, поэтому рассказы вернувшихся к жизни людей еще не доказывают, что у них были экстрасенсорные восприятия. А Э. Шнейдман считает, что после земной жизни человека остаются только его деяния, свершения, его образ в памяти живущих. Другой посмертной жизни этот автор не признает[92].
Нам представляется, однако, что авторы этих материалистических воззрений не совсем глубоко анализируют существующие факты, а некоторые плохо знакомы с ними. А ведь фактов много, и получаются все новые и новые. Приведем интересную заметку о коматозном состоянии и о переживаниях людей в нем. Заметка взята из журнала «Нувель обсерватер». По словам Ф. Ван Экута, сотрудника службы по выведению людей из коматозного состояния, лечение больных состоит в том, чтобы заставить их вступить в диалог с врачом. «Здравствуйте! Как вы себя чувствуете? Давайте поговорим. Хотите пить?» С такими словами каждое утро начинается «общение» врача с коматозным больным. От пациента ждут любой ответной реакции: начало диалога означало бы выздоровление. Ежедневно по нескольку раз врач пытается «разговорить» пациента, затрачивая на это всю свою энергию и теряя за сеанс до полукилограмма веса.
Некоторые могут выйти из коматозного состояния за 3 недели, несмотря на то что находились в нем год. Статистика такова: из 8 больных к жизни возвращаются трое. У пришедших в себя, как правило, наблюдаются провалы в памяти, и больные испытывают чувство крайнего беспокойства.
Что же они рассказывают?
Жерар Шураки, 52 лет, бывший судебный исполнитель, попал в автокатастрофу, получил 11 переломов, перенес 11-часовую операцию, сутки находился между жизнью и смертью: «В один из моментов я оказался над своим неподвижным телом. Я видел его. Пытался управлять им, но оно не подчинялось. Меня стало втягивать в водоворот. Ощущение было такое, будто едешь на американских горках. До меня доносились какие-то крики, свист, обрывки музыки. Потом начало качать из стороны в сторону. Это ужасно. Вдруг все стихло, и я увидел черное отверстие входа в тоннель. Чувствую, меня неумолимо затягивает туда. В конце тоннеля увидел свет, который по мере движения становился все ярче и ярче. В конце пути меня ожидала картина иного мира: я был окружен ореолом света и чувствовал себя слитым с космосом. Ощутил, что стал вращаться все быстрее и быстрее, по в этом не было ничего неприятного. Вдруг передо мной поплыли картины моей жизни — как на киноэкране. И я решил вернуться назад. Когда пришел в себя, то закричал от боли».
Американский исследователь К. Ринг описал ощущения 102 больных, пребывавших в коме. 60 % пациентов отмечают невыразимое состояние покоя, 37 % — отделение от тела, 23 % — попадание в тоннель, 16 % — свет, восхищавший их, 8 % — встречи со своими ранее умершими родственниками и близкими. Большинство вернувшихся к жизни упрекали врачей, говорили, что «там им было лучше, чем здесь. Однако часть опрошенных утверждали, что переход к смерти был мукой и связан с неприятными воспоминаниями». («Нувель обсерватер», Франция. Перевод этой заметки опубликован в газете «Аргументы и факты», № 8, 1991 год, откуда мы и воспроизводим его).
В течение нескольких лет автор этих строк в Армении тоже собирает факты о переживаниях умирающих, особенно в клинической фазе умирания. Они в основных чертах повторяют то, что известно из публикаций других авторов. Но о некоторых из них речь пойдет на следующих страницах данной книги.
§ 11. Возможна ли клиническая смерть без психических переживаний?
Согласно данным ряда авторов (например, парапсихологов Карлиса Осиса и Эрландера Харалдсона), примерно 50–60 % оживленных людей ни о каких переживаниях не рассказывают. Что касается В. А. Неговского, то он даже считает, что почти все, выходя из состояния клинической смерти, ни о каких переживаниях не рассказывают. Он считает, что в коматозном состоянии, во время клинической смерти, психическая жизнь человека полностью прекращается. В качестве доказательства он обычно приводит такой случай, имевший место во время Великой Отечественной войны:
«В ряде случаев мы добивались успешного выведения тяжелораненых бойцов из состоянии агонии и клинической смерти. Когда одного оживленного солдата корреспондент фронтовой газеты в шутку спросил, что он видел на том свете, раненый ответил: „Я проспал свою смерть“»[93].
Далее В. А. Неговский отметил, что такой ответ правильно отражает процесс угасания жизненных функций организма: кора мозга перестала функционировать, сознание исчезло.
Вполне ясно, что в те времена В. А. Неговский не интересовался психологическими аспектами клинической смерти. В последние годы он несколько изменил свои взгляд, однако и теперь его нельзя считать специалистом, исследующим психологию умирания и смерти[94].
Поскольку все исследователи клинической смерти констатируют определенное число лиц, ни о каких переживаниях не помнящих, считая также, что законы природы не могут иметь так много исключений, я предлагаю следующую гипотезу: все люди, оказавшись в фазе клинической смерти, испытывают описываемые остальными переживания (выход из своего тела, тоннель, светоносное существо, границы и т. п.), однако часть из них после возвращения не может воспроизвести свои впечатления. У них эти впечатления остаются на уровне подсознательного.
