Пётр Успенский - Психология и космология возможного развития человека
Все, что уже было сказано о работе над собой, о создании внутреннего единства и о переходе с уровня человека номер один, номер два и номер три на уровень человека номер четыре и далее, преследует одну и ту же цель. Необходимо понять, и это помогает усвоить таблица водородов, представление о полной материальности всех психических, интеллектуальных, эмоциональных, волевых и прочих внутренних процессов, включая самые возвышенные поэтические вдохновения, религиозные экстазы и мистические откровения.
Материальность процессов означает зависимость их от качества материала, или вещества, ими расходуемого. Один процесс требует потребления, как бы сгорания, водорода 48; другой не может происходить только с водородом 48, он требует более тонкого, более горючего вещества -- водорода 24 Для третьего процесса водород 24 слишком слаб, и ему нужен водород 12.
Итак, мы видим, что наш организм потребляет разные виды топлива, необходимые для разных центров. Центры можно сравнить
с машинами, работающими на топливе разного качества. Одну машину можно запустить на мазуте или неочищенной нефти. Для другой нужен керосин; третья не будет работать на керосине, ей нужен бензин. Тонкие вещества нашего организма можно охарактеризовать как вещества с разными температурами горения, а сам организм сравнить с лабораторией, в которой изготовляют горючее разной силы, которое требуется для разных центров и производится из различного сырья. К несчастью, в этой лаборатории что-то не в порядке. Силы, управляющие распределением топлива, часто допускают ошибки, и центры получают горючее слабое или слишком легко воспламеняющееся. Более того, великое множество изготовленных веществ тратится без пользы; просто-напросто вытекает;
теряется. Кроме того, в лаборатории весьма часто случаются взрывы, за один раз уничтожающие все топливо, приготовленное на следующий день, а возможно, и на более долгий срок. Эти взрывы способны причинить всей фабрике непоправимый ущерб.
Следует отметить, что в течение дня организм нормально производит все вещества, необходимые для следующего дня. Часто случается, что все эти вещества тратятся или расходуются при какой-то ненужной и, как правило, неприятной эмоции. Дурное настроение, беспокойство, ожидание неприятностей, сомнение, страх, чувство обиды, раздражение -- любая из этих эмоций, достигая определенной степени интенсивности, скажем, за полчаса или даже за полминуты поглощает все вещества, подготовленные на завтра;
одна-единственная вспышка гнева или другой страстной эмоции может взорвать все вещества, изготовленные в лаборатории, и оставить человека опустошенным на долгий срок, и даже навсегда.
Все психические процессы материальны. Нет ни одного процесса, который не потребовал бы расхода определенного, соответствующего ему вещества. Если имеется вещество, то процесс происходит. Когда вещество истощается, процесс останавливается.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Нижеследующий текст представляет собой шестую лекцию но психологии, не вошедшую но ряду причин в текст английского издания 1989 года. Лекция включена в данное издание но личной просьбе внучки П. Д. Успенского Т. Нагро, предоставившей текст для публикации.
Есть некоторые вещи, о которых я хотел бы сказать, потому что не поняв их, вы не сможете понять и многое другое.
Сначала мы должны поговорить о школах, о принципах и методах их организации и работы, в том числе о школьных правилах, затем я хотел бы остановиться на истории нашей работы. Вскоре вы сможете прочесть начало книги, которую я сейчас пишу. Она будет называться "Фрагменты неизвестного учения" ( Книга вышла под названием: "В поисках чудесного", СПб. 1994. ). В ней я рассказываю о том, как познакомился с этой системой и как шла наша работа.
Вам не один раз говорилось о том, что никто не может работать сам, без школы. Сейчас вам уже должно быть ясно, что группа людей, которые принимают решение работать самостоятельно, ни к чему не придет, так как эти люди не знают, куда им идти и что делать. Поэтому перед нами встают два вопроса: вопрос о том, что такое школа, и другой, наиболее важный для нас вопрос о том, является ли школой эта, то есть наша организация?
Существует много различных школ. Я уже упоминал четыре пути: путь факира, путь монаха, путь йога и четвертый путь. Согласно такой классификации школы тоже делятся на четыре группы: школы факиров, религиозные школы, или монастыри, школы йоги и школы четвертого пути.
Далее: что же такое школа? В целом школа -- это то место, где человек может чему-либо научиться. Бывают школы, где изучают языки, музыку, медицину. Но те школы, о которых я сейчас говорю, предназначены не только для изучения каких-то предметов. В них человек получаст возможность стать другим. Эти школы, помимо преподавания знаний, помогают также изменить бытие; в противном случае они были бы самыми обычными школами. Знание необходимо, но давать его должен тот, кто получил его, пройдя тем же самым путем. Поэтому человек, который мог бы вести школьную работу, должен сам прийти из школы: он должен быть связан со школой или, по меньшей мере, в прошлом должен был получить от нее определенные указания. Тот, кто сам себя провозгласил руководителем группы или кого выбрали на это место, никуда не сможет нас привести.
Кроме того, школы различаются по уровню. Есть школы, где человек NoNo 1, 2, и 3 учится быть человеком No 4 и приобретает знания, необходимые для того, чтобы такая перемена произошла. В школах следующего уровня человек No 4 учится быть человеком No 5. Нет надобности говорить о дальнейших уровнях: они слишком далеки от нас.
Теперь возникает интересный вопрос: можем ли мы назвать себя школой? В каком-то смысле -- да. Мы приобретаем определенные знания и вместе с тем учимся менять свое бытие. Но в связи с этим я хочу сказать, что, начиная нашу работу в Петербурге в 1916 году, мы поняли, что школа в полном смысле слова должна состоять из двух ступеней, иначе говоря, в ней должно быть два уровня: на первом уровне человек NoNo 1, 2 и 3 учится быть человеком No 4;
на втором -- человек No 4 учится быть человеком No 5. Если в школе присутствуют оба уровня, школа обладает большими возможностями в силу того, что такого рода двойная организация может дать более разнообразный опыт, ускорить работу, сделать ее более эффективной. Следовательно, если в определенном смысле мы и можем назвать себя школой, правильнее все-таки было бы употреблять этот термин в отношении более крупных организаций.
Что делает школу таковой? Прежде всего, понимание принципов школьной работы и особого рода дисциплины, связанной с соблюдением определенных правил. Когда люди приходят на лекции, им сообщают о том, что они должны придерживаться школьных правил. Только при этом условии они будут приняты в школу и получат определенные знания. Соблюдением этих правил или условий они вносят свою первую плату.
Первое правило, о котором я услышал, заключалось в том, что я должен пообещать не писать ни о чем из того, что я узнаю. Позднее я расскажу вам, что я на это ответил и каким образом проблема была решена. Согласно этому правилу, вы не можете ничего писать без разрешения человека, ведущего работу, от которого вы узнаете то, о чем намереваетесь написать. Если же разрешение писать вами получено, вы обязательно должны указать, от кого вы узнали эти идеи и каков их источник.
Когда я опубликую "Фрагменты...", вы тоже сможете писать. Но сейчас, пока книга не напечатана, вы не имеете права это делать. После опубликования книги это условие будет снято, но не ранее того.
Существует еще одно правило: вы не должны говорить. Это означает, что получаемые в школе идеи нельзя делать предметом обычной болтовни, не преследуя при этом никакой цели. Если же с людьми, не принадлежащими к школе, вы ведете беседу с определенной целью, то все равно вы должны соблюдать осторожность и не рассказывать слишком много. Нужно помнить, что за все, о чем люди услышат, они должны платить. Таков принцип работы, и у вас нет права делиться с людьми идеями, за которые они не платят; более того, никто и не ожидает от них того, что они будут платить. Лучше в каждом отдельном случае просить разрешения рассказать что-либо.
Теперь я хочу сказать еще об одном очень важном правиле, которое было введено в группах, подобных нашей. Я должен объяснить, каким образом оно возникло, но сначала я коротко изложу вам историю нашей работы. С этим учением я познакомился в 1915 году в России. Тогда в Москве существовала группа, руководимая Г. И. Гурджиевым, греком кавказского происхождения, приехавшим в Россию из Центральной Азии. Работая в этих группах, я очень многому научился, но в 1918 году я ушел из них в связи с тем, что с моей точки зрения они начали отступать от большей части самых важных принципов, первоначально лежащих в основе их работы. Вскоре после моего ухода большинство членов этих групп также расстались с Гурджиевым. С ним остались только четыре человека.
