Юлия Гиппенрейтер - Продолжаем общаться с ребенком. Так?
Вот такая замечательная динамика: от капризного неуправляемого ребенка – к глубоко порядочному человеку, доброму и внимательному другу!
Спросим: «А может ли измениться сам родитель?». Этот вопрос очень правильный, и он давно назрел. Ведь психологические законы общения говорят: главное – начать с себя.
Родители тоже способны меняться
Одна из проблем многих родителей упирается в жесткий контроль. Они понимают, что надо «отпустить» ребенка, дать ему бо́льшую самостоятельность, но ничего не могут с собой поделать. Они продолжают запрещать, указывать, воспитывать.
Возможно ли, поняв ошибочность своего поведения, измениться?
Да, некоторым родителям это удается. Процесс непростой, так как приходится иметь дело со своими трудно преодолимыми эмоциями – тревогой, страхом, беспокойством, а также привычкой думать: «он без меня не справится». Давайте посмотрим, как это происходит в жизни.
Привожу отрывки из записей одной мамы.
Ее дочери Маше одиннадцать лет, она учится в 6-м классе (жирным шрифтом отмечаю мамины переживания и усилия изменить себя).
06.02. В конце концов, я решила: необходимо перестать давить в уроках, уборке комнаты и т. п. Попробуем «воспитание свободой»! Отступила, наблюдаю. Волнуюсь очень.
08.02. Долой лозунги. Вот правда жизни: английский 2, 3 и замечание по поводу отсутствия д/з; русский 3, 3. Вечером не выдерживаю,спрашиваю:
– Маш, а много задали?
– Нет, ничего.
– Совсем, совсем?
10.02. Вечер пятницы, спрашиваю:
– Маш! Много задали?
– Нет. Я решила, что сегодня ничего делать не буду. Я устала (смотрит телевизор).
Я расстроена, так как предполагаю, что без моих призывов к приготовлению уроков протянет до вечера воскресенья и с дикими стенаниями поплетется к письменному столу, взывая
к нашему сочувствию.
11.02. Утро субботы. О планах Маша забыла.
Я расстроена, так как понимаю, что она не хочет бороться: легко пообещала, легко забыла. Молчу.
14. 02. Осознала, что «продавливаю» и все равно пытаюсь регламентировать приготовление уроков. Чувствую растерянность…
19.02. Неделя закончилась, я не вспоминала об уроках. Маша все делала сама или не делала, но результат в дневнике (она принесла мне его на подпись) не хуже, а, может быть, чуть лучше, чем обычно!
25.02. Уроки делает сама, что-то в школе, что-то дома, сообщает мне об этом, но не всегда. Я не спрашиваю. Учительница математики стала Машу хвалить. С русским неважно, диктант написан на 2, но правила старается учить. Я слышала, как по телефону объясняла заболевшей девочке новую тему. Успеваемость со мной не обсуждает, даже не всегда хвалится хорошими отметками. Когда озвучивает 4 и 5, я радуюсь, говорю ей об этом, стараюсь, чтобы моя радость не выглядела слишком напыщенно.
С момента первой записи прошло всего 19 дней, а можно видеть заметные сдвиги в школьных делах девочки, да и в отношениях между мамой и дочкой. Конечно, матери это досталось нелегко. Ей пришлось бороться с собой, но ее терпение и выдержка оправдали себя. Похожие процессы происходят и в других семьях, где родители пытаются себя изменить.
Приведу отрывки из записей другой матери. Ее дочке десять лет, и предыстория их отношений похожа на предыдущую: сначала был жесткий контроль, но потом возникло решение «отпустить» девочку.
Для ясности даю небольшие заголовки, которые отмечают динамику изменений.
Стала учиться хуже. В тетрадях Гали много троек, пишет неряшливо. Слышу, что учит наизусть стихотворение, явно «халтурит».
– Галя, ты уверена, что хорошо выучила?
– Понимаешь, просто если я буду еще тратить время на литературу, то не успею сделать английский, и у меня вообще не останется свободного времени. Я, что, должна все время только учить и учить?
– Музыка у тебя еще не сделана. Пока не напомню тебе, ты вообще не садишься за инструмент. Я тебе уже много раз говорила…
Бесконечно долгий и пустой диалог. В результате обе почти в слезах и злы друг на друга.
Решение жестко контролировать. Пятерок все меньше, тройки перестали быть редкостью.
С мамой принимаем решение контролировать приготовление уроков и жестко требовать соблюдения порядка на рабочем столе. Но вместо запланированного контроля – периодические «атаки», которые ничего хорошего не приносят.
Пробую общаться иначе, но возвращаюсь к старому. Стараюсь поговорить с ней по душам. Снова скатываюсь до поучений. Раздражаюсь и на себя, и на нее… Расстояние между нами увеличивается. Боюсь, что она замкнется, а остановиться вовремя никак не могу.
Первые проблески. Спасительный Святослав Рихтер! Узнала, что в школе его считали очень ленивым. А позднее знаменитый пианист удивлял всех своей волей и самодисциплиной! Приняла это близко к сердцу.
– Мама, ты только не ругайся, у меня тройка за самостоятельную работу по математике.
(Активно ее слушаю.) – И тебе это очень не нравится, ты хочешь это изменить…
– Да, я позанимаюсь дополнительно по этой теме сегодня. (Ура!!!)
Преждевременное «ура». Но «ура» было преждевременным. Дальше намерений дело не пошло ни сегодня, ни завтра. Однажды не сдерживаюсь и снова опускаюсь до старого шаблона:
– Что с музыкой, Галя? Скоро экзамен.
– Понимаешь, просто… – и длинная череда «уважительных причин».
– Твое «просто» на этой неделе звучит уже 1001 раз!
И тут: – Я не люблю, когда со мной так разговаривают!
Хлопнув дверью перед моим носом, дочь удаляется в свою комнату.
Замыкаюсь. Переживаю долго и до слез.
Усилия вознаграждаются. Постепенно ситуация меняется. Очень гордится тем, что делает домашнюю работу существенно быстрее и качественнее. Подтянулась организованность. С мамой отмечаем, что изменилось лицо: оно стало как-то мягче, и я бы сказала счастливее.
В этой истории мы видим в общем повторение тех же явлений, что и в предыдущей. В обоих случаях матери переживали настоящую внутреннюю борьбу между решением измениться и собственными укоренившимися привычками. Пожалуй, самым трудным для них моментом, можно сказать, узлом всего процесса, было выдержать ухудшение учебы и поведения детей при попытках снять с них контроль. Важно знать и помнить, что такое ухудшение абсолютно закономерно!
Во-первых, у отпущенного на свободу ребенка расширяется зона активности, которая раньше была стеснена, и он начинает отвлекаться на многие другие занятия. Во-вторых, из-за длительного родительского контроля он недоразвился в одном важном отношении: он плохо умеет отвечать за себя, свои дела и поступки. Такую ответственность он должен еще осознать и освоить. А это требует некоторого времени и может происходить только в режиме свободы и самоопределения с неизбежными ошибками и неудачами, на которых он учится.
И вот эти ошибки, неудачи и ухудшения родитель должен вытерпеть, чтобы не помешать процессу взросления их ребенка. Заметим, что в описанных историях обе девочки, в конце концов, стали счастливее и, несомненно, испытали благодарность своим матерям за их мудрую помощь.
Дети – родителям
Не стоит забывать, что в попытках родителей изменяться и совершенствоваться есть замечательные помощники – их собственные дети!
Присматриваясь к детям, мы можем многому у них научиться. Дети очень чуткие и строгие судьи. Они плохо переносят несправедливость, неискренность, нечестность, глупость и грубость взрослых. Они страдают, если что-то из этого замечают в своих близких. Они мечтают об идеальных родителях, но только маленькие дети видят в родителях такой идеал. Довольно скоро они начинают нас строго оценивать.
Пишет пятнадцатилетняя девочка:
У меня большая проблема с мамой. Она все время за мной следит, можно сказать, выслеживает. Я пишу дневник – ведь это очень личное!
А она его разыскивает и читает, приходится его прятать, и вообще пропадает желание писать. А мне так важно довериться кому-то или чему-то, хотя бы страницам дневника!
