Валерий Зеленский - Базовый курс аналитической психологии, или Юнгианский бревиарий
В отношении к юнговским методам толкования сновидений особенно важны два понятия. Первое — это сама идея ассоциации или связи. После представления сна пациентом Юнг предлагал последнему свободно поиграть с различными символами или образами сновидения, чтобы подготовить почву для пробных интерпретаций смысловой картины сна. Такая процедура в юнгианском анализе носит название амплификации и отличается от метода ассоциаций Фрейда. В противоположность другим распространенным методам толкования сновидений, рассматривающим сно-видческие образы в качестве знаков, которые необходимо раскодировать или перевести, Юнг осознавал, что каждый элемент сна обладает символической индивидуальностью, которая наилучшим образом может быть истолкована лишь самим сновидцем, и никем более. Таким образом, Юнг наделил ассоциации сновидца к символам и образам сна первостепенной важностью.
Например, используя юнговский подход, недостаточно просто знать, что женщина-пациент видела во сне стол. Какой это был стол? Старый или новый? Круглый или квадратный? Орнаментальный, причудливый, фигурный, модный или же простой, незамысловатый, обыкновенный? Напоминал ли он стол, который она уже где-то видела — в своем доме или в доме приятельницы, друга и т. д.? Хотела бы она видеть такой стол в своем доме или же считает, что он грубый или недостаточно изящный, не соответствует ее вкусу? Собирание прежде всего таких ассоциаций пациента, вызванных сном и его содержанием, вместо того чтобы выдавать аналитическое толкование на базе предвзятых значений образов сна, и составляет уникальную специфику юнговского истолкования сновидений.
Другим понятием, важным для юнговского метода работы со снами, является представление о символической амплификации. Собрав ассоциации сновидца и сделав разнообразные пробные интерпретации значений и цели того или иного индивидуального сна, Юнг затем обращался к архетипическим параллелям для понимания более глубоких уровней символики сновидения. Мотивы мифов, легенд, фольклора, оказавшиеся сходными (или даже идентичными) с теми, что содержались в индивидуальном сне, могли быть весьма полезными в указании на ар-хетипическую основу сновидения и дать возможность более трансформативного (преобразующего) понимания такого сна на архетипическом уровне.
Юнг видел, что огромное множество снов действуют психологически компенсаторным образом. Представляя внутреннюю ситуацию психического, с тем чтобы сделать ее осознанной и интегрировать в сознание индивида, сновидения служат компенсаторным фактором тому, что, возможно, было упущено сознательным психическим этого индивида. Однако Юнг не считал все сны компенсаторными и признавал, что многие сновидения действуют иным образом, например, проспективно (в режиме ожидания, предположения), то есть прогнозируя психологическое управление или развитие экстрасенсорно, получая информацию о том или ином событии не через органы чувств, и профетически, предсказывая будущее событие. Подобные сновидения хотя и не так часты, но вполне реальны.
Суть работы над сновидением у Юнга заключалась в осуществлении толкования или серии толкований таким образом, чтобы в удовлетворительной форме объединить сознательное понимание и бессознательные процессы на интеллектуальном, эмоциональном и интуитивном уровнях. Юнг видел, что сновидения могут быть истолкованы двумя способами: объективно, как относящиеся к внешней ситуации в жизни сновидца, и субъективно, как репрезентации его внутренней ситуации или процесса. Кроме того, как показывают юнговские работы, он оказывал значительное предпочтение толкованию серий сновидений, а не какого-либо одного сна. В серии снов набор личных и архетипических символов можно увидеть в развитии, изменении и взаимодействии с другими символами. Поскольку язык снов образен и символичен, сновидения имеют тенденцию наиболее полно выражать действие архетипических уровней человеческого сознания, которое может быть выражено только символически в силу своей фундаментально психической природы.
Работы Юнга изобилуют множеством подробных аналитических разборов конкретных сновидений, равно как и различными обсуждениями методов и целей толкования сновидений. В них читатель может живо ощутить суть клинической работы Юнга, его поразительное искусство и эрудицию, с которыми он интерпретировал многие впечатляющие и преобразующие сны.
Литература
ХоллДж. Юнгианское толкование сновидений. — СПб., 1995.
Юнг К. Г. О природе сновидений // Юнг К. Г. Структура психики
и процесс индивидуации. — М., 1996. С. 186–196. Юнг К. Г. Общие аспекты психологии сновидений // Юнг К. Г.
Структура психики и процесс индивидуации.—М., 1996. С. 155–185.
Юнг К. Г. Практическое применение анализа сновидений //
Юнг К. Г. Практика психотерапии. — М., 1998. § 294–352. Юнг К. Г. Психология и алхимия. — М.; Киев, 1998. С. 41–223. Юнг К. Г. Символы трансформации. — М., 2000.
Символ
То, что психическое может сказать о своем состоянии и обстоятельствах, в которых оно пребывает, является не просто важным, но зачастую гораздо более важным, чем то, что поставляет нам сознательное мышление. Разумеется, это имеет смысл, если человек может воспользоваться подобной информацией. Человеческое бытие, движимое лишь коллективным, в психологическом смысле индивидуальным не является. Индивидуальность зависит от раскрытия своей собственной динамики и неукоснительного следования ей, а не состоит в разгадывании загадок, засылаемых коллективным разумом. На этом пути человек начинает распознавать архетипические образы в себе самом и у других людей. Быстрее и легче у других, поскольку такие проявления легче обнаруживаются в проекции, то есть мы видим свои бессознательные характеристики прежде у других людей, все еще не осознавая их присутствия в нас самих.
Хотя понятие символа является центральным в юнгов-ской психологии, сам символ гораздо легче распознать, чем определить или объяснить. Такая курьезная ситуация, однако, вполне согласуется с юнговским пониманием символа как наилучшей репрезентации чего-либо, что никогда не может быть полностью известно. Исследованный самостоятельно каждый элемент этого определения помогает пролить свет на особое внимание Юнга к символам и его ревностное служение повышению у его пациентов способности к рефлексии и развитию у них живой символической жизни, а не просто постижения отношений с миром на буквальном уровне.
В качестве изображений символы являются проявлениями архетипов в этом мире, теми конкретными, подробными эмпирическими образами, которые выражают архетипические констелляции значения и эмоции. Но символы не идентичны архетипам, которые они представляют. В то время как дирижерская палочка, фаллос, число три и образ Яхве могут, например, символизировать архетип маскулинности, последний сам по себе держится особняком от этих репрезентаций. Архетип есть психическая форма опыта, в то время как символ есть его конкретное проявление; архетипы существуют помимо жизни, и мы знаем о них как о форме апперцепции, в то время как символ извлечен из жизни и указывает на архетип помимо нашего понимания. Таким образом, символы, в сущности, являются тем, что делает нас людьми и представляет нашу способность постигать то, что существует за пределами нашего понимания, — способность к выходу за пределы своего сознательного бытия, облеченного в плоть и кровь состояния на уровень отношения с другой сверхматериальной реальностью.
Как выражение неведомого и, возможно, непознаваемого, символы составляют язык бессознательного, тот, который по определению неизвестен и, возможно, непознаваем. Примеры того, как бессознательное говорит через символы, легко обнаружить в снах с их сжато выраженной, измененной, многоуровневой символической образностью и в детских играх — весьма насыщенной символической деятельности, осуществляемой преимущественно людьми в раннем возрасте, когда осознание собственной личности незначительно. Поскольку бессознательное выражает себя символически, Юнг уделил значительное внимание исследованию и объяснению символов, в особенности символов, которые несут в себе архетипический и культурно преобразующий эффект. Его идея заключалась в том, что более глубокое и тонкое понимание архетипического символизма будет способствовать представлению бессознательного материала в качестве осознаваемого, насколько это возможно, и тем самым позволит предотвратить психологически опасные ситуации односторонности или незнания. Так как символ указывает на нечто за пределами понимания, то переживать жизнь символически — значит соприкасаться с индивидуальным значением, в котором каждый из нас пребывает и в котором все мы так или иначе действуем, а это и составляет цель юнговской аналитической работы.
