Сексуальные преступления и симбиотические отношения: научное психоаналитическое исследование - Карола Ленэке
5.7. Мейсон
Мейсон — 35-летний педофил с тремя приводами в полицию. Он вырос в полной семье, состоящей из матери, отца, двух сыновей и трех дочерей. Особенность семейной ситуации состояла лишь в том, что Мейсон и его мать вычеркнули отца из своей жизни фигурально и буквально. Мейсон продолжал жить в доме родителей, но разговаривал только с матерью, считая ее «боссом». Мейсон чувствовал, что у него с матерью «превосходная связь» и мать «сделает для него что угодно». Мать считала эту ситуацию нормальной, отец для нее был на вторых ролях. Он испытывал презрение к Мейсону и предпринимал серьезные попытки поставить сына на место. Когда это удавалось, в семье тут же начиналась жестокая конфронтация. Как только появлялась такая опасность, Мейсон предпочитал ретироваться. Он не научился решать проблемы (неадекватная копинг-стратегия). Общение со сверстниками вызывало у него трудности. Мейсону было сложно находиться в школе и во дворе. Он чувствовал себя спокойно только с очень маленькими детьми. Кроме того, Мейсона обижали в школе из-за полноты. Его унижали словесно и иногда физически. В результате Мейсон становился все более социально изолированным и при содействии матери прогуливал школу «по болезни», отчего начал отставать в учебе. При обследовании у него не обнаружилось и следа сформированных увлечений или эмоциональной привязанности; за него все проговаривала мать. Мейсон почти не имел контактов с внешним миром. Он целиком и полностью полагался на мать и зависел от нее, что устраивало обоих. Мать и сын даже имели схожие психосоматические заболевания. Подхлестываемый замечаниями матери, Мейсон все больше укреплялся в презрении к отцу. Частично из-за отношений с матерью, частично из-за причудливых, напряженных отношений с отцом сын остался заключенным в симбиотическую диаду с матерью. В результате его психическое развитие не могло продолжаться. Сверстники (которые его отвергали) также не могли служить ему ролевой моделью. Он остался несформировавшимся мужчиной с нарушенной регуляцией агрессии. У Мейсона очень низкая толерантность к фрустрации, но он научился снижать чувство беспомощности и беззащитности путем сексуализации. Он сосредоточил свое внимание на маленьких девочках, в чьем присутствии как ему казалось, он контролировал ситуацию. Мейсон хотел бы иметь сексуальные отношения с женщинами свoeгo возраста, но на это не хватало психологической устойчивости (структур личности) и копинг-стратегий (поведенческих альтернатив). Он чувствовал себя сильным и властным только с беззащитными детьми. Когда ему удавалось это почувствовать, Мейсон ощущал себя освобожденным… «от бесконечного удушающего окружения родительской семьи, которая препятствовала его взрослению и превращению в самостоятельного взрослого мужчину. Его преступления можно рассматривать как попытки выбраться из удушающих уз матери и родительской семьи»[22].
Мать всегда принимала его сторону, и вместе они окончательно изгнали отца. Если плакала мать, то же делал и он. Иногда Мейсон садится на диван рядом с матерью, обнявшись с ней, и шепчет: «Я так люблю быть с тобой рядом». Этот молодой несостоявшийся мужчина просто не способен контактировать со взрослыми женщинами. Он смотрит порнографию, чтобы заменить свою реальность. «Когда он смотрит на маленьких девочек, они становятся для него сексуальными объектами. Путем этих иллюзорных фальсификаций (искажения реальности) объект верит в то, что не является реальным. Фантазия так же «является движущей силой во время совершения преступления». Таким образом, преступление является воплощением фантазии, в которой он может почувствовать физическое удовольствие и удовлетворить себя. В таком диссоциативном состоянии разрывается связь с реальностью, и подэкспертный может совершать преступления без чувства вины». Работа слабого Эго не достигает своей цели (недостаточные интроспективные возможности, слабая самоидентификация, копинги и функции самозащиты). Такой образ жизни лишь подпитывает психическое расстройства Мейсона.
5.8. Пол
Пол — одинокий мужчина, которому слегка за сорок. У него есть два старших брата, отец с тяжелым недугом, позволявший матери полностью затмевать его. Пол жил с родителями до 25 лет. Он говорит, что это из-за того, что мать была очень тревожной. У нее были трудности с тем, чтобы позволить ему сепарироваться. Мать — единственный человек, с которым у него есть связь. Несмотря на то что Пол уже не живет дома, мать продолжает заботиться о нем. Она убирает его дом без спроса, следит, чтобы белье было чистым — и так же тщательно проверяет, не было ли у сына «гостей» женского пола. В детстве братья дразнили Пола, потому что он страдал энкопрезом. Вмешательство матери — не проблема для него, наоборот, он расценивает это как любовь и заботу. Пол всегда чувствует ее присутствие. Вот почему он предпочитает снять проститутку, так как после первого же «нормального» контакта с женщиной, мать тут же об этом узнала, сразу по его возвращении домой. Она не одобрила выбор партнерши. В средней школе Пол почти не контактировал со сверстниками. В периоды стрессов единственным доступным ему средством борьбы с фрустрацией была сексуальная разрядка (оргазм). Однажды он посмотрел эротический триллер и был сильно возбужден одной сценой. В моменты особо острого напряжения он искал снижающие стресс ситуации, а если не находил их то во обряжал. В случае Пола это был прицельный поиск женских широко раздвинутых ягодиц. Когда у него появлялись деньги, он шел к проститутке, которая вставала перед ним и раздвигала ягодицы. В трудные финансовые времена он искал своих жертв на улице. Вооруженный ножом и ножницами, он ездил по улицам на велосипеде и искал женщин, чтобы снять с них одежду. Разумеется, не стоит и говорить, что делал он это вовсе не с позволения женщин. Пол проявлял жестокость и агрессию, но не мог вспомнить об этом потом. Он искал обнаженные женские ягодицы как самоцель. Пол не интересовался ничем другим. Особый интерес к частям тела — это парциализм, описанный в главе 3. Содержание его фантазий всегда было однотипным с одинаковым концом. Годами выдумываемые картинки предшествовали развитию этого извращенного сценария. Его фантазия, таким образом, являлась прелюдией к преступлению, и одновременно его преступления подпитывали его фантазию.
5.9. Критические факторы
