Михаил Шойфет - Нераскрытые тайны гипноза
Альберт Великий, ученый епископ, старший современник Фомы Аквинского и его наставник, многому научился от арабов и евреев. Замечательны не его богословские сочинения, в которых он хотел подкрепить философией Аристотеля христианские догматы, а его занятия естественными науками, особенно химией: здесь он предтеча новой науки. О нем создавалось в Средние века много легенд, приписывающих ему способность творить чудеса силою магических знаний.
О строгом сохранении тайны говорили и другие выдающиеся мастера трансмутаций:
Арнольд из Виллановы, Никола Фламель и его духовный наставник Парацельс. В соответствии с традициями (объясненная истина перестает быть истиной) Месмер сделал тайну из своего открытия, однако не сумел ее удержать.
Прочно укоренилась в душе человека вера в силу таинственного. Большинство лекарств, употреблявшихся в глубокой древности и в Средние века, было основано на внушении. Это видно из того, что самые странные «лекарства» приносили облегчение. Среди них были и частицы мумий, и кожа ядовитых змей, и экскременты животных, и различные вещества, обладающие резким, отвратительным запахом, и даже порошок мха, выросшего на черепе повешенного. Чем более нелепыми были ингредиенты какого-нибудь лекарства, чем больший вызывали ужас и отвращение, тем сильнее влияли на воображение и пользовались большей популярностью. Эти «лекарства» действовали за счет внушения и таким образом оказывались более эффективными там, где обычные средства не приносили облегчения. Аналогичное внушение оказывали «секретные средства», вся сила которых была в неизвестности их состава. Что таинственно, то всегда сильнее действует на сознание, особенно больных людей. В этой связи не вызывает удивления, что, как только секрет приготовления таких лекарств становился всем известен, они теряли свои свойства.
Какой популярностью пользовались в народе секретные виды лечения и лекарства, показывает следующий случай. В 1910 году полиция узнала, что в одном из провинциальных городов Франции больных лечит какой-то субъект, не имеющий врачебного диплома. Окружив себя таинственной обстановкой, он применяет средства, состав которых не разглашает. Расследование этого случая дало неожиданные результаты. Таинственный субъект оказался врачом. Он объяснил, что начал практиковать как все врачи: вывесил свою табличку и выписывал обычные рецепты. Но клиентура росла так медленно, что он, не надеясь создать ее обычным путем, снял табличку, а назначение и прием лекарств сопроводил рядом странных приемов. После такой перемены пациенты стали быстро прибывать.
В Риме против жилища Галена устроился таинственный лекарь, который не имел медицинского образования. Гален признавал, что его конкурент сумел вылечить некоторых из его пациентов, с которыми колосс медицины ничего не мог сделать. Гален говорил, что когда воображение больного чем-нибудь поражено и он желает получить какое-нибудь лекарство, то ему можно дать «лекарство», не обладающее каким-нибудь действием. Невзирая на это оно может иметь весьма благоприятное действие; больной также может получить облегчение от каких-нибудь магических приемов, если уверен, что они должны его исцелить.
Месмеромания
Ничто великое не рождается без страстей.
ГегельМы проследили за тем, как, приехав в Париж, Месмер стучался в различные научные медицинские общества, стараясь пробить дорогу своему детищу — психотерапии — новому направлению в медицине. Но мы не сказали, что одновременно с этим он лечил, и, по многочисленным свидетельствам, так же успешно, как в Вене.
Перед Месмером в присутствии нескольких парижских врачей предстал полковник Саарбрюкского полка Анделау Нассау, жаловавшийся на частые припадки удушья. Месмер с расстояния полутора метров протянул железную палочку к груди больного. Полковник тут же лишился дыхания и упал бы в обморок, если бы Месмер по его просьбе не отнял свою палочку. Полковник заявил, что ошутил исходящее от Месмера истечение так явственно, что, если ему даже завяжут глаза, он точно укажет, в каком направлении движется палочка. Следующей была девица Беланкур, представлявшая собой жалкое зрелище. Половина ее тела была парализована, один глаз слеп, а другой болен. Она говорила невразумительно, жаловалась на жестокую головную боль. Глядя на ее страдания, присутствующие не могли сдержать слезы. Месмер провел палочкой от правой части головы к нижней части живота. Больная зашаталась, задрожала и пожаловалась на сильную боль. Постепенно ее лицо озарилось улыбкой, и она оживилась.
Кавалер Крюсоль, находившийся среди зрителей, часто страдал головной болью. После того как он удостоился прикосновения месмеровской палочки, кавалер почувствовал боль, сопровождаемую теплом. Он потребовал от Месмера, чтобы тот вызвал его привычную боль, о существовании которой никто не знал. Когда просьба была исполнена, кавалер, подвергшийся нестерпимой головной боли, в знак признания предложил Месмеру большие деньги, но чудотворец отказался.
Доктор Месмер был в хорошем смысле авантюристом. Недурно разбираясь, как бы мы сегодня сказали, в психологии рекламы, изучив наклонности парижан, он изрядно потрудился, чтобы известие о целебном действии магнетического флюида получило широкую огласку и метод его стал модным и престижным. Это было не особенно трудным делом, так как весь секрет популярности во Франции всегда заключался в новизне.
Не прошло и недели, как Месмер начал лечить, а перед его роскошными апартаментами на Вандомской площади уже стояли коляски и кабриолеты. Знать, как и простолюдины, с раннего утра и до позднего вечера теснилась у его парадных дверей. Вскоре его особняк в доме № 15, где в наши дни находится знаменитый отель «Ритц», уже не вмещал всех желающих, и он переехал в купленный им отель «Буильон» на Биржевой площади и там организовал клинику.
Историки подсчитали, что с 1779 по 1784 год Месмер подверг магнетическому воздействию восемь тысяч человек. Преисполненный своим величием, Месмер, не колеблясь, обращается к Людовику XVI с просьбой предоставить в его распоряжение для лечения больных ни больше ни меньше как один из королевских замков. Молчание короля он даже не заметил, так был увлечен своим возвышением.
Молва о всемогуществе Месмера распространилась по всей стране. Вольно или невольно он породил особый вид возбуждения — месмероманию. Такого во Франции еще не бывало: на протяжении пяти лет (1778–1783) пациенты всех сословий хотели испробовать на себе действие флюида. Признаком хорошего тона считалось лечение у Месмера. Некоторые лечатся исключительно для того, чтобы при случае щегольнуть этим. Мода на Месмера затмила моду на все остальное. В парижских салонах только и разговоров, что о чудотворце Месмере. Герцогиня Бурбонская, очень эксцентричная особа, сблизилась с Месмером и с жаром предалась магнетизированию.
Страсть к месмеризации не остывает, наоборот, день ото дня она нарастает. Из салонов месмеромания перекинулась на улицы. В замках и парках возникают магнетические лужайки и гроты, в городах — тайные кружки и ложи. Увлечение флюидом — повальное, все друг друга магнетизируют. Месмер в моде, и потому его метод воспринимается не как наука, а как театр. Но врачу это на руку, и он сам способствует безумству: разрабатывает соответствующий сценарий.
Вызванная Месмером психическая эпидемия выходит за рамки медицины и становится формой религиозного помешательства. Стоит Месмеру выйти на улицу, как пациенты бросаются к нему, чтобы дотронуться хотя бы до его одежды. Не только простой люд, но и княгини, герцогини просят принять их на лечение. Прилив несчастных и растерзанных душ был столь значителен, что Месмер вынужден в конце улицы Boudy намагнетизировать дерево, к которому тысячи больных привязывались веревками. Короче говоря, наступила полная месмеризация французского общества.
В какие-то моменты могло показаться, что Месмер снова возносится на привычную для него волну успеха. И действительно, наблюдая такую бешеную популярность, трудно вообразить печальный финал. Но уже вскоре выяснится, что этот успех — начало конца. Последовало падение, за которым подъемов уже не было.
Французская общественность была взбудоражена месмеровским флюидом, пристрастие к магнетизированию доходило до мании. В кругах высшего общества это занятие стало салонной игрой, в армии — обыденным препровождением времени. В книге современного французского историка Луи Фрепара указывается, что накануне революции магнетизмом были увлечены аристократия и духовенство. Магнетизм рассматривали как ключ к познанию высших тайн (Фрепар, 1958).
Справедливости ради надо сказать, что Месмеру нельзя ставить в вину дальнейший ход развития его учения: оккультные науки, доселе дремавшие, вдруг в одночасье, словно кто-то там, сидящий наверху, дал им знак, зашевелились, подняли головы, а с ними поднялась вся муть со дна. В этом отношении Месмер разделил судьбу других реформаторов, чьи идеи оставались неправильно понятыми или намеренно искажались. Нельзя также его упрекать и в том, что его метод стал активно использоваться недобросовестными людьми в качестве рекламного средства для всевозможных псевдоврачебных махинаций. Однако поздно — джинн вылез из бутылки и показал зубы!
