Клаудио НАРАНХО - ХАРАКТЕР И НЕВРОЗ

В своей работе «Невроз и личностный рост» Карен Хорни называет одну из глав «Патологическая зависимость», и начинает ее с комментария по поводу того, что среди трех возможных решений Конфликта, возникающего между сближением с окружающим, самоутверждением в действиях против нкх и отдалением от них, «самоуничижение влечет за собой более глубокое ощущение несчастья». Истинные страдания самоуничижительного типа, возможно, не превышают страданий при других типах невроза, но субъективно он чувствует себя несчастным чаще и в большей степени, чем другие, в связи с тем, что страдание для него становится многофункциональным. Кроме того, его потребность в окружающих людях и надежда использовать их в своих целях создают слишком сильную зависимость от них. И в то время как любая вынужденная зависимость причиняет боль, эта зависимость особенно мучительна, поскольку его отношение к людям не может не быть двойственным. Тем не менее любовь (в самом широком смысле) - это единственное, что придает позитивное содержание его жизни.

«Эротическая любовь представляется этому типу предельным осуществлением желания. Любовь кажется ему билетом в рай, где кончаются все страдания, где нет одиночества, где человек не ощущает себя потерянным, виновным в чем-то или недостойным, где не надо больше отвечать за себя, не надо сражаться с жестоким миром, к существованию в котором он чувствует себя неприспособленным. Ему кажется, что любовь принесет ему защиту, поддержку, привязанность, сочувствие, симпатию, понимание. Она даст ему ощущение собственной значимости, придаст его жизни смысл, явится для него спасением и искуплением. Не удивительно поэтому, что люди для него часто делятся на тех, кто имеет, и тех, кто не имеет, однако не в смысле денег или социального положения, а с позиции - женат (или не женат) или состоит в подобных браку отношениях».

Указав на эту «зависть к любви», Карен Хорни объясняет значение, придаваемое любви, с точки зрения того, что ожидается от объекта любви, и замечает, что авторы работ по психопатологии, описывая любовь зависимых лиц, односторонне подчеркивают аспект, который они называют паразитическим или орально-эротическим. «На самом деле этот аспект может действительно быть превалирующим. Но для обычного представителя типа с самоподавляемой личностью (лица с превалирующей тенденцией к подавлению своей личности) одинаково привлекательным может быть не только чувствовать любовь, но и быть объектом любви. Для него любить означает раствориться, погрузиться в более или менее экстатические чувства, слиться с другим существом, стать с ним одной плотью и кровью и обрести в этом слиянии единство, которого он не находит в себе».

Не менее удивительным, нежели отсутствие описания энеатипа IV в DSM-III (до его новой редакции), было отсутствие его четкого описания среди психологических типов Юнга. Я склонен считать, что его характеристику можно обнаружить под названием «интровертный чувствующий тип», ибо чувствительный тип, конечно, имеется в наличии, и он, действительно, является из них самым интровертным, как показывает его близость на энеаграмме к энеатипу V. Однако то, что Юнг говорит об интровертно чувствующем типе, лишь частично совпадает с характеристиками энеатипа IV. В частности, сходство существует в его констатации того, что «тип с интровертными чувствами чаще обнаруживается среди женщин», ибо мазохистско-депрессивный тип, действительно, преобладает среди женщин. Другое сходство обнаруживается в важном утверждении Юнга, что «по темпераменту они склонны к меланхолии». Однако большая часть замечаний, сделанных Юнгом, скорее относится к V и IX типам, нежели к типу IV [96].

Обратившись к портретам индивидов Кэрси и Бейтс [97], выведенным ими на основании тестирования, я обнаружил характеристики энеатипа IV в двух интуитивных подтипах ин- тровертного чувства - (INFD) ИНФД и (INFP) ИНФП. Первый из них описывается как обладающий значительными эмпатическими способностями, особенно в отношении неприятностей и болезней других людей, а также как уязвимый и склонный к интроекции, обладающий богатым воображением и способный к творческой деятельности в искусстве, поскольку он «является наиболее поэтическим из всех типов». Индивиды, относящиеся ко второму подтипу, характеризуются как «обладающие способностью к сопереживанию», которая не всегда обнаруживается у представителей других типов, как склонные к идеализму и живущие в соответствии с парадоксальным правилом: «тянуться к чистоте и гармонии, но с оглядкой на аморальных и недостойных».

В гомеопатической традиции нашему энеатипу IV соответствует личность, которая, как считают представители этой школы, обладает сходством с Natrum Muriaticum, поваренной солью. Вот что пишет об этом Кэтрин Культер [98]:

«Даже будучи взрослыми, принадлежащие к этому типу люди склонны к постоянному осуждению своих родителей за их недостатки и обиды, которые они им нанесли… Однако чрезмерные страдания по поводу отсутствия родительской любви, даже если они сами эту любовь отвергли, являются неотъемлемой частью сложной и извращенной натуры этих людей. Они создают таким образом ситуацию „без выигрыша" и для себя, и для своих родителей… В некоторых случаях эта патология „поваренной соли" появляется в результате имевшего место в раннем детстве соперничества между детьми одних родителей…

Впоследствии, проецируя пережитый в детстве опыт на мир в целом, они быстро реагируют на ситуации, когда кто-то пытается их подавить или их не принимает, когда их стремления пересекаются со стремлениями других или когда их делают объектом издевательств… Средство, применяемое по отношению к таким „навечно запомнившим" пациентам, заключается в том, чтобы порекомендовать им предать забвению все прошлые обиды и оскорбления, „оставить все печали позади…"

Врач может заподозрить пациента, названного „поваренной солью", в том, что он „стремится нанести себе вред" (хотя, возможно, он делает это неосознанно) или, по крайней мере, пытается оказаться в ситуации, в которой вред может быть причинен. ‹…›

С другой стороны, такой пациент может оказаться злейшим врагом самому себе тем, что он позволяет какому-то конкретному эмоциональному потрясению или облаку депрессии постоянно висеть у себя над головой или служить очками, сквозь которые он смотрит на окружающий его реальный мир. Такие искажающие реальность очки уместно было бы назвать „очками уныния", имея в виду не только создаваемое ими ощущение изоляции, пустоты и заброшенности, но также угрюмость, безысходность („печальный и покинутый", по Ханеманну).

Человек этого типа может оценивать красоту художественных произведений с точки зрения того, присутствуют ли в них ассоциации, которые вызывают меланхолию: время от времени он переживает периоды увлечения музыкой, чтобы с ее помощью предаваться своим печальным, но одновременно и сладостным чувствам или с новой силой пережить какую-нибудь старую (или недавно пережитую) неприятность.

„Он избегает общества, так как предвидит, что может легко вызвать раздражение окружающих" (Ханеманн). Отчасти это связано с неуверенностью в себе, частично - с эгоцентризмом, который делает для него неприятной мысль о том, что он останется всего лишь незаметным членом компании. Таким образом, оборотной стороной его искреннего желания оставаться незаметным и присутствовать на заднем плане являются его подсознательные претензии на особое внимание и чувство обиды, когда окружающие не реагируют на него соответствующим образом… Говоря более отвлеченно, счастье для названного „поваренной солью" - это лишь „преходящее", эфемерное чувство. Да и как может счастье быть прочным, если за углом поджидают утраты…

А над всем царит романтическая любовь. Она обладает мощным потенциалом, способным вызвать боль, разочарования, печали, и не может не сделать человека этого типа своей добычей… Даже если любовь оказывается взаимной, он сумеет втянуть себя в неразрешимые конфликты, создавая ситуации, которые неизбежно приведут к печальному концу».

Если понимать сущность зависти как необычайно интенсивное желание воплощения «хорошей матери», данный концепт обнаружит совпадение с психоаналитическим понятием «каннибалического импульса», который может проявляться не только в стремлении к любви, но и в более обобщенном виде как ненасытность или жадность.

Хотя сопровождающаяся чувством вины и поддающаяся контролю жадность и является частью психологии типа IV, она не более значительна, чем хищная и необузданная жадность типа VIII, и не столь типична для завистливых характеров, как зависть в определении (см. выше, стр. 130) Мелани Клейн.