Перепрограммируйте свой мозг. Руководство по избавлению от вредных привычек - Ричард О’Коннор
Основное допущение здесь – вера в то, что общепринятые правила жизни не применимы к конкретной личности – к нам. Большинство людей осознают, что нарушение правил может привести к неприятным последствиям (нас поймают), но автоматическое «я» может и не воспринять эту новость. Некоторые становятся такими просто потому, что их избаловали: родители всегда относились к этим людям так, будто они особенные, – и теперь они в это свято верят. Другие считают, что имеют право на особое обращение, пережив трагедию: страдают от болезни или инвалидности, которая причиняет им боль, испытывают стыд или смущение, и уверены, что заслуживают компенсации. Третьи чувствуют себя застрявшими в неудачном браке или на плохой работе и ведут себя так, будто это само по себе дает им преимущество в других сферах жизни, или было несчастливое детство, и они чувствуют, что во взрослой жизни им все обязаны; возможно, такие люди чувствовали себя брошенными и «ушли» в нарциссизм как в фантазию, чтобы это компенсировать. В этом случае крайняя степень нарциссического расстройства является защитой от нелюбви, слабости, уязвимости. Часто мы уверены в том, что делаем, пока какой-нибудь кризис не высвобождает бессознательные страхи и чувства.
Однако даже если у нас есть основания чувствовать себя подобным образом, если мы не играем по правилам жизни, то вряд ли будем хорошо относиться к другим людям. Наше внимание настолько сосредоточено на нас самих, что на других его остается не так много – мы воспринимаем окружающих нас людей как должное и не выполняем свою часть «работы». Если мы чувствуем себя вправе манипулировать и обманывать, то в конце концов люди начнут нас сторониться. Могут возникнуть «проблемы» с авторитетами, если мы не готовы подчиняться, что, в свою очередь, приведет к неприятностям в школе или на работе.
Как правило, нарциссы используют других людей в своих интересах, более агрессивны, жестоки, более предвзяты. Они рассматривают отношения как борьбу за власть, в которых стремятся получить максимум выгоды для себя. Подобное ощущение вседозволенности свойственно насильнику; то же самое можно сказать о коварном соблазнителе или начальнике, выжимающем все соки из подчиненных.
Нарциссы склонны к азартным играм, участию в торгах на бирже или другим рискам – они верят в собственную удачу (или знают, что найдут способ смошенничать).
И если мы жалеем себя, но тем не менее все еще чувствуем свою «особенность», то, скорее всего, начнем искать утешения в еде, алкоголе или наркотиках, отгоняя мысли о зависимости. Если у нас есть инвалидность, то мы не захотим выполнять тяжелую работу по реабилитации: вполне возможно, что обратимся к врачам за еще одними таблетками.
Элвис Пресли, пожалуй, может служить архетипом этой печальной картины нарциссической личности. Если верить его биографии, свою карьеру он начинал примерно таким, каким казался на экране: добросердечным, несколько наивным деревенским парнишкой, который был не прочь поразвлечься, но при этом любил свою маму. Когда его призвали в армию, он отслужил полный срок несмотря на то, что командование легко могло пойти ему навстречу. У него был врожденный талант, но он усердно работал над своей музыкой и заслужил уважение других музыкантов.
К сожалению, через какое-то время музыкант перестал гастролировать и развлекаться. Он был связан контрактами: согласно первому снимался в одном тупом фильме за другим, согласно второму торчал в Лас-Вегасе, и у него почти не было времени на шоу или общение с музыкантами. Это продолжалось годами; его мир замкнулся – и его одолела скука. Наркотики были способом справиться со скукой и спасением от душераздирающей тоски. Элвис стал безнадежно зависимым от отпускаемых по рецепту лекарств: транквилизаторов, снотворного, амфетаминов, болеутоляющих. Но поскольку они были прописаны врачом, он не замечал нарастающую проблему. Усугубляло ситуацию и то, что Элвис окружил себя прихлебателями, что не собирались разоблачать новое платье короля рок-н-ролла.
Он так упорно отрицал свою наркозависимость, что однажды решил помочь в войне президента Никсона с наркотиками. Музыкант прилетел в Вашингтон и, одетый в лиловый бархатный костюм с высоким воротником, с огромной пряжкой на ремне и в янтарных солнцезащитных очках, встал в очередь посетителей Белого дома. В конце концов кто-то узнал его и привел к начальнику штаба Никсона Г. Р. Холдеману. Холдеман поговорил с Элвисом и сообщил о нем президенту. Они устроили небольшую причудливую церемонию в Овальном кабинете и дали Элвису почетное звание офицера по борьбе с наркотиками. Несколько лет назад, посещая Грейсленд, я нашел этот значок в одной из витрин.
Встреча Элвиса с Никсоном состоялась в 1970 году. Семь лет спустя, гротескно полный, раздувшийся, едва способный двигаться, Элвис умер. Отчет о вскрытии показал, что в его организме были обнаружены следы четырнадцати видов наркотиков.
Неколебимой парадигмой Элвиса было убеждение в том, что он – типичный американский парень. Музыкант провел четкую линию, разделяя не только себя и «Битлз», но и себя и «инородные элементы», «черную силу», марихуану и другие запрещенные наркотики. Элвис не считал себя наркоманом, потому что все препараты, которые он принимал, были рецептурными. Майкл Джексон, видимо, стал жертвой такой же рационализации.
Строительство удобной реальности
У всех нас существует потребность чувствовать себя в чем-то особенными. В здоровой гордости нет ничего предосудительного. Но, как в своей книге Strangers to Ourselves («Незнакомцы для самих себя») предупреждает нас Тимоти Уилсон, все мы – крайне эффективные политтехнологи, когда дело касается интерпретации реальности: мы корректируем ее так, чтобы она подтверждала наши представления как можно точнее.
Многие считают себя почти во всех отношениях лучше большинства. Если у нас здоровое чувство собственной важности, то мы склонны конструировать удобную реальность, бессознательно обращая внимание на ту информацию, что дает основание гордиться собой – и игнорируя сведения, противоречащие нашему представлению о себе. Одно только это может быть оказаться частью саморазрушительного паттерна: мы игнорируем предупреждения, к которым следует прислушаться. Но если мы сохраняем способность к сопереживанию, обладаем чувством справедливости и придерживаемся честной игры, то вряд ли возникнут большие проблемы из-за того, что мы чувствуем себя особенным.
Нарциссические личности больше заботятся о
