Алексей Редозубов - Мозг напрокат. Как работает человеческое мышление и как создать душу для компьютера
Как США выходили из кризиса?
Во-первых, государство успокаивало людей. Оно предпринимало отчаянные шаги по регулированию экономики, которые имели не столько экономический, сколько психологический эффект. Использовался личный авторитет Франклина Делано Рузвельта, его способность убеждать. Президент регулярно выступал с радиообращениями, в которых «вел вперед» нацию. Считается, что его ««Беседы у камина» сделали для выхода из кризиса не меньше, чем все остальные меры правительства. Во-вторых, были задействованы общественные работы. Была образована Администрация общественных работ, которая развернула осуществление множества проектов по строительству дамб и дорог, посадке лесов, электрификации сельской местности. Это были работы, не требовавшие высокой квалификации, однако с оплатой, достаточной для пропитания работника и его семьи. Численность занятых на них достигала 4 млн человек.
Видно, что выход из «Великой депрессии» был процессом возврата к «виртуальной» сбалансированности общества. Возврата к доверию, спокойствию, вере в стабильность.
Но прогресс не стоит на месте. Вся история человечества есть история смены общественных формаций — в те моменты, когда развитие производства выходило на новый уровень. Как учили нас в школе (и учили справедливо), смена общественных формаций всегда происходила в моменты усугубления несоответствия между производительными силами и производственными отношениями. Наши законы, экономическая система, банки, деньги, государство — все это система правил и механизмов, которые регулируют отношения людей. Можно сформулировать несколько целей, которые решает любая общественная формация:
1. Обеспечить производство востребованной продукции.
2. Обеспечить востребованность произведенной продукции.
3. Стимулировать наиболее эффективные способы производства.
4. Сделать систему «помехоустойчивой» в случае внутренних или внешних сбоев.
5. Обеспечить такой порядок перераспределения материальных благ, который будет стимулировать работу системы в целом, но не будет входить в противоречие с принятыми в обществе представлениями о справедливости.
Однако в самой такой системе отношений заложена бомба. Пока человечеству не удалось создать универсальных правил, которые работали бы при безграничном увеличении производительности труда.
Как «ломается» привычная система отношений, несложно показать на примере так называемой вечной лампочки. Изобретение лампочки, которая не перегорает, приведет к тому, что такие лампочки вытеснят все остальные. Но новые лампочки не будут нужны в таких количествах, как старые. Большую часть людей, занятых в производстве, придется уволить. Уволенные люди останутся без денег, в том числе необходимых, чтобы купить саму «вечную лампочку». И так — в любой отрасли. Естественный способ регулирования такого процесса — повышение налогов для работающих производств и перераспределение полученных средств среди неработающих. Это позволяет поддерживать систему, но сильно подрывает регулирующие ее стимулы.
Сейчас прогресс технологий и не успевающее за этим прогрессом формирование у людей новых потребностей обострили вечный конфликт. Мы стоим на пороге очередной смены экономической формации. Институт демократии как система «справедливых отношений между людьми» (речь идет о развитых странах) вряд ли особенно изменится, но вот система перераспределения материальных благ, понимание роли государства... Тут мир могут ждать серьезные перемены.
О пользе и удовольствии
Интересные следствия вытекают из понимания природы ощущений и эмоций и их связи с инстинктами. Еще раз повторим: все, от чего человек получает удовольствие (может получать удовольствие, может научиться получать удовольствие),— это эксплуатация эмоций и ощущений, возникших в результате естественного отбора для формирования некоего «целесообразного» поведения. Однако для того, чтобы стремление к получению удовольствия не переросло в своеобразную «зацикленность», возникли дополнительные «правила», которые ограничили возможность бесконечного получения удовольствия. Так, удовольствие от еды сменяется пресыщением, на смену сексуальному возбуждению приходит состояние полного покоя и т. д. Но такой механизм возник только в проявлении тех инстинктов, где пресыщение могло проиcходить в естественных, природных условиях и оказываться вредным. Не свойственные природе способы получения удовольствия оказались не защищены подобными, ограничивающими «злоупотребления», правилами.
В 1952 году Джеймс Олдс, исследователь из канадского Университета Макгилла, изучал поведение крыс, вживляя им в мозг электроды и раздражая центр бодрствования. С одной из крыс он допустил небольшую ошибку — электрод оказался вживлен с некоторым отклонением и затронул совсем другой центр. Это привело к такому поведению крысы, при котором она начала стремиться получить разряд тока. Так, случайно, был открыт «центр удовольствия». Позже обнаружилось, что если дать крысе возможность самостоятельно вызывать разряд нажатием на рычаг, то она будет нажимать его до тысячи раз в час. Крысы, получившие возможность бесконтрольно нажимать на рычаг, доводили себя до полного изнеможения, забыв про пищу, сон, детенышей и даже сексуальных партнеров. Позже этот центр нашли и у человека.
Самый яркий пример такой «беззащитности» для человека — наркотическая зависимость. Придуманный человеком способ получать удовольствие от наркотиков не прошел испытание естественным отбором, просто пока — не успел. И результат — у нас перед глазами: человек практически не в состоянии побороть наркотическую зависимость самостоятельно, даже если понимает, к чему это его приведет. С подобными напастями позволяет бороться общество. Оно формирует определенное отношение к негативному явлению, благодаря которому вырабатывается псевдоинстинкт,— например, тот же страх перед наркотиками. Это позволяет многим удержаться от злополучного «первого раза» и в итоге выжить.
Собственно говоря, практически все, от чего человек получает удовольствие, может оказаться «вредным», если перейти определенную грань. Общество, его законы и мораль и становятся теми регуляторами, которые сдерживают нас от такого перехода. При этом следует помнить, что надо очень осторожно подходить и к стимулированию новых форм удовольствия, и к формированию ограничений. Часто проявляется тенденция полностью запретить то, что может быть потенциально опасно. Но если учесть, что потенциально опасным может быть абсолютно все, от чего мы получаем удовольствие, то страшно представить, куда это может завести. Тем более что зачастую те, кто вводит запрет, опираются на собственные псевдоинстинкты, трактуя свои конкретные эмоции как «истинные», а значит, и «единственно правильные» ощущения.
Сильное влияние на нашу жизнь оказывают зависимость от телевизора, Интернета, азартные игры, курение, искушение алкоголем, сексуальными развлечениями, стремление к славе, к власти, к наживе. Список можно продолжать. И каждое такое стремление может быть либо смертельно опасно, либо вести к серьезным изменениям личности человека. То ценное, что выработала человеческая цивилизация,— это умение жить в относительной гармонии удовольствий и соблазнов. Умение это несовершенное, хрупкое и поэтому еще более ценное. Конечно, не существует «объективного» критерия пользы того или иного псевдоинстинкта. Говоря о «природных инстинктах», мы делаем оговорку относительно их пользы с точки зрения естественного отбора. Применительно же к морали и человеческим законам «полезность» этих псевдоинстинктов и правил будет оцениваться неоднозначно — в зависимости от того, что будет избрано критерием, что мы будем понимать под «целью существования» человека.
Попытки выработать универсальный критерий постоянно предпринимались, предпринимаются и будут предприниматься. Каждое общество, каждый сформировавшийся человек может сформулировать в этой области некие «основные заповеди», но надо помнить, что справедливость этих утверждений будет «истинной» только внутри круга единомышленников — людей со сходной организацией эмоциональной сферы.
Наверное, самый яркий пример «опасного удовольствия» — это любовь. Природная целесообразность этой эмоции очевидна. Она позволяет сблизить людей помимо их воли и, соответственно, увеличивает шансы на появление потомства. Любовь как инстинкт реализуется проявлением огромной гаммы сопутствующих эмоций. Это и положительные эмоции, стимулирующие сближение, и отрицательные, «больно наказывающие», если что-то идет не так. Именно поэтому от любви можно получить как огромное наслаждение, так и мощнейшее страдание. В юности приход любви не вызывает сопротивления человека по причине его неопытности и незнания того, что это чувство с собой несет. Пережив первую страсть и испытав весь комплекс счастья и мучений, мы становимся осторожнее. Теперь мы соизмеряем стремление получить удовольствие и связанные с этим риски.
