Михаил Литвак - Из Ада в Рай: Избранные лекции по психотерапии (учебное пособие)
Читая эти мысли Франкла, я вдруг понял, что так называемые любовные страдания наших молодых людей — это страдания, связанные с тем, что у них нет своего дела, что они не реализуют созидательных ценностей, что их жизнь бессмысленна, что вызвать сочувствие они не могут, что они нуждаются не в устройстве любовных дел, а в интересной работе. Легче работать со страдающим от неудачной любви, который увлечен своим делом. Мы предлагаем ему сосредочиться на последнем, вырасти, перерасти своего партнера, который после этого станет неинтересным, и «любовь» пройдет.
Терпение оправдано только тогда, когда сама судьба ставит человека в условия, когда он вынужден терпеть, ибо ни изменить своего положения, ни избежать его он не в состоянии. Только оправданное терпение является нравственным достижением; только неизбежное страдание имеет нравственный смысл. Таким образом, круг оправданных страданий, по Франклу, весьма узок. В него входят неизлечимые заболевания при условии, что были предприняты все меры профилактики, заключение в концентрационный лагерь при авторитарных режимах, гибель близких людей и т. п.
«Жизнь — ничто, жизнь — это возможность сделать что-то». В этом принципе Геббеля содержится ответ на вопрос о смысле жизни. Ибо существуют лишь две возможности: работать вместе с судьбой, придавая ей формы, и таким образом реализовывать созидательные ценности или, если это невозможно и страдание неизбежно, страдать, реализуя ценности отношения.
Иногда целью экзистенциального анализа является научение человека страданию. Ведь есть ситуации, когда человек может выполнить свою задачу только путем истинных страданий, иначе он может оказаться недостойным мучений, выпавших на его долю.
В плане смысла страданий можно понять заключенную концентрационного лагеря, в прошлом избалованную женщину, которая сказала: «Я благодарю судьбу, что она обошлась со мной так сурово. Моя жизнь до лагеря была слишком легкой». Читая эти слова, я стал вспоминать свою жизнь. И вспомнились мне лишь те эпизоды, которые были хоть как-то связаны со страданиями: и как мы заблудились в горах, и какие усилия мы предприняли для того, чтобы выбраться оттуда, и неожиданные повороты карьеры, которые я воспринимал как несчастье, и мытарства, связанные с защитой диссертации. Хочу заметить, что воспоминания эти радостные, ибо мне удалось преодолеть препятствия, и я понимаю, что выгляжу привлекательнее именно благодаря этим страданиям. Один человек отличается от другого не столько достижениями, сколько страданиями. Ведь «остепененных» у нас много, а тех, кто искомой степени добился, пробиваясь сквозь тернии трех советов, гораздо меньше.
Вайцзекер заметил, что больной в чем-то превосходит врача. Врач, тонко чувствующий ситуацию, всегда будет испытывать чувство стыда, находясь у постели неизлечимого или умирающего больного. Ибо врач бессилен вырвать жертву из тисков смерти, а больной становится героем, смело встречающим свою судьбу; он не сдается, ибо принимает свою судьбу с тихим страданием. У врача же связаны руки, и он терпит поражение.
О смысле труда.В чем смысл жизни? На этот вопрос отвечать мы должны не словами, а делами. А правильность ответа зависит от конкретной ситуации и конкретной личности. Для Франкла человек без смысла жизни напоминает скалолаза, который находится в плотном тумане и может поддаться панике и чувству отчаяния. Но как только он увидит вдали домик, у него сразу прибавятся силы.
Пока созидательные силы находятся на переднем плане жизненной задачи человека, он их использует в процессе работы. Невротики нередко заявляют, что они лучше смогли бы выполнить свою миссию, если бы выбрали другую профессию. Но это глубокое заблуждение. Если и существуют случаи, когда выбранная работа не приносит удовлетворения, то здесь виноват сам человек, а не работа. Работа сама по себе не делает человека нужным и незаменимым; она лишь дает ему возможность стать таковым. Важна не работа, которую человек выполняет, а то, как он ее выполняет. Все зависит от того, сколько личностных качеств вложит человек в свою работу.
Труды Франкла весьма актуальны и для ситуации в нашей стране, когда начинает формироваться класс богатых людей и над многими нависла угроза безработицы. Он отмечает, что некоторые финансовые магнаты настолько заняты добычей средств для жизни, что забывают саму жизнь.
Франкл описывает и невроз безработицы. Он замечает, что основным симптомом ее является не депрессия, а апатия. Она опасна тем, что безработный становится все более пассивным, все реже проявляет инициативу и оказывается не в состоянии ухватиться за руку помощи, которую ему могут протянуть.
Человек, не имеющий работы, переживает пустоту своего времени как пустоту своего сознания. Он чувствует себя ненужным. Безработица, таким образом, становится питательной средой для распространения неврозов. Когда человеческий дух работает вхолостую, это может привести к развитию устойчивого «воскресного невроза». Но нередко сам факт безработицы дает пищу для невротических переживаний. Тогда безработица для невротиков — находка, ибо теперь во всех жизненных неудачах они могут обвинить именно ее. Безработица выступает в виде козла отпущения, на которого они могут свалить всю вину за неудавшуюся жизнь. «Ах, если бы у меня была работа, все было бы иначе, все было бы превосходно», — заявляют они. И считают, что теперь с них нечего спросить. И сами ничего от себя не требуют. Объяснять все происходящее результатом действия единственного фактора, да еще предопределенного судьбой, очень удобно. Тогда ничего не нужно делать, кроме того, как ждать.
Но не каждый безработный поддается неврозу безработицы. Некоторые безработные становятся добровольными помощниками в общественных организациях, посещают бесплатные образовательные курсы, публичные библиотеки и обсуждают с друзьями прочитанное. Они умеют сделать свою жизнь осмысленной. Франкл подчеркивает, что и в данной ситуации есть возможность выбора, и считает, что безработные нуждаются в психотерапевтической помощи, но занятия с ними глубинной психологией были бы просто смехотворными. Куда более подходящим здесь будет экзистенциальный анализ.
Способность и возможность трудиться сами по себе ничего не значат, ибо в труде можно стать простым орудием для добывания средств. Некоторые пытаются найти себя в наслаждениях. Но это тоже не выход. «Где нет любви, ее заменяет работа; где нет работы, наркотиком становится любовь», — заметила писательница Алиса Литткенс.
Работа — это не вся жизнь. Но нередко невротик пытается уйти от жизни вообще, найти прибежище в работе. И тогда действительно скудость и пустота существования выступают на первый план, как только приостанавливается профессиональная деятельность.
Воскресенье в любом городе — самый грустный день недели. Именно в этот день проявляется скудость городской жизни. Люди, не имеющие цели в жизни, несутся по ней с такой быстротой, что не замечают ее бесцельности. В воскресенье, когда в бешеной гонке наступает суточная пауза, вся пустота их существования встает перед ними в полный рост.
И на что только они не идут, чтобы заполнить эту пустоту! Они мчатся на танцы — там громко играет музыка, и шум избавляет от необходимости разговаривать. И думать нет нужды.
Следующее убежище — искусство. Но если здорового искусство обогащает, то для невротика искусство — лишь возможность убежать от себя. Тогда для чтения выбираются детективы. И если желание узнать, чем кончится, захватывающее дух состояние тревожного ожидания доставляют невротику удовольствие, то это удовольствие со знаком «минус».
Для тех, кто жаждет сильных ощущений, самым сильным ощущением является смерть — как в жизни, так и в искусстве. Какой-нибудь тупица, читая за едой газету, жаждет сообщений о несчастьях и о смерти. Но этого может оказаться мало. Тогда он начинает смотреть боевики. И напоминает наркомана, которому для получения наслаждения необходимо все время увеличивать дозу. Эти чужие смерти нужны ему для контраста; ему начинает казаться, что, если кто-то и должен умереть, то только не он. Франкл описывает еще одну форму бегства от жизни — чтение дешевых романов. Невротики при этом отождествляют себя с вымышленными героями.
Самая большая ошибка, которую мы можем совершить в жизни — это почить на лаврах. Никогда не следует довольствоваться достигнутым. Жизнь не перестает задавать все новые и новые вопросы, не позволяя остановиться. Только постоянное одурманивание делает нас нечувствительными к уколам совести. Стоящего обходят; довольный собой потерян. Ни в творчестве, ни в переживаниях нельзя довольствоваться достигнутым. Каждый день, каждый час требуют от нас новых свершений.
