Хаим Шапира - Счастье и другие незначительные вещи абсолютной важности

Ночь глубже, чем думает день.

Сон Блаженного Августина

Блаженный Августин говаривал, что между бодрствованием и сном, на его счастье, лежит пропасть. Одна мысль о том, что он, праведник Августин, как-то связан с собственными снами, приводила его в трепет. (Кто знает, что ему снилось? Ведь даже блаженным не дано властвовать над собственными сновидениями.) И если уж самому Августину снились «неправильные» сны, то что уж говорить о нас, грешных? Кстати, Фрейд считал, что сновидение не может быть чересчур эротичным, иначе спящий проснется от возбуждения. (Я думаю, что и в этом он ошибался.)

Скажи мне, с кем ты спишь, и я скажу, кто тебе снится.

Если бы сны продолжали друг друга, ах, сколько пришлось бы платить алиментов!

Должен вам сказать, что Станислав Ежи Лец, книгу которого «Непричесанные мысли» я очень люблю, по-видимому, что-то слышал об отношении к сновидениям, принятом в африканском племени ашанти. Ашанти очень серьезно относятся к снам, по крайней мере к эротическим. Если кому-то из мужчин приснилось, что он побывал в интимной связи с замужней женщиной, и об этом сне стало известно соплеменникам, «охальник» должен заплатить штраф. Дело в том, что ашанти верят в то, что душа мужчины способна предаваться любовным утехам с душой дамы. Если же содержание сновидения осталось тайной, то мужчина должен в рамках специального ритуала покаяться в своей порочности.

Тот, кто во сне видит лишь собственную жену, никогда не познает беды.

Почему-то мне кажется, что не многие древние египтяне видели во сне исключительно своих древнеегипетских жен, иначе за это не была бы обещана такая награда.

Блаженному Августину хотелось верить в то, что настоящий он только в состоянии бодрствования. Я не могу с этим согласиться. Если человек хочет узнать себя «настоящего», он обязан внимательно присмотреться к тому, как ведет себя в сновидениях. Например, если во сне в напряженных ситуациях он пасует, то велика вероятность, что и наяву он будет склонен к малодушию.

Идея о том, что в сновидениях проявляется истинная сущность человека, полностью противоречит взглядам Блаженного Августина. Я склонен думать, что во сне мы гораздо правдивей, чем во время бодрствования. Просто потому, что во сне все сдерживающие центры отключены и мы никому не пытаемся понравиться. Это же наши сны.

Я где-то вычитал, что в сновидениях мы всегда моложе определенного возраста. (Про себя я точно знаю, что это правда. Во сне мне всегда меньше сорока, и я даже не лысею. Это же мой сон. Зачем мне его портить?) Следующая цитата наверняка убедит вас, что поэтам известно все.

Во сне никогда не увидишь себя восьмидесятилетним.

Теодицея Черного Короля

А может, наш мир и впрямь похож на тот, что рисуют Траляля и Труляля? Может быть, мы просто кому-то снимся? В подобное представление о мире успешно вписываются доктрины теодицеи. Теодицея – это попытка оправдать наличие зла в мире, управляемом добрым божеством. Слово «теодицея» было предложено в 1710 году немецким философом Готфридом Лейбницем в сочинении «Опыты теодицеи о благости Божией, свободе человека и начале зла»,

Вопрос можно сформулировать следующим образом: если Бог всеблаг и всемогущ, то как объяснить существование зла? На первый взгляд, два этих божественных свойства делают зло невозможным. Но каждый человек, достигший пятилетнего возраста, знает, что зло существует. Как такое может быть? Этому есть разные объяснения, например, что зла как такового не существует. Зло – это отсутствие добра, так же как тьма – это отсутствие света. Лейбниц, который был не только великим философом, но и математиком (одновременно с Ньютоном разработавшим основы дифференциального исчисления), и физиком, и историком, и биологом, и геологом, и еще много кем и чем, настаивал на том, что зла на самом деле не существует. Нам кажется, что зло есть, потому что мы не видим картины в целом. А ее дано увидеть только Богу. Подобно тому как если мы будем рассматривать один сантиметр своего любимого произведения живописи, скажем портрета возлюбленной Рафаэля Форнарины, мы не увидим в ней ничего прекрасного. Красота заключена в целом, а не в его отдельных частях. (Попутно замечу, что до сегодняшнего дня опубликованы далеко не все труды Лейбница. Этот человек для нас просто недосягаем.)

Сад камней в Киото

Прекрасной иллюстрацией к вышесказанному может служить сад камней в Киото – древней столице Японии. В саду уложены пятнадцать камней, но с какой бы точки вы его ни обозревали, видны будут только четырнадцать из них. Тогда откуда же нам знать, что камней пятнадцать? Дело в том, что увидеть все пятнадцать камней можно, но… только «воспарив» над садом. Только так и не иначе. Но ведь каждому ясно, кто именно взирает на нас сверху. Если допустить, что этот мир лишь снится кому-то, то надобность в теодицее отпадает. Не станешь же предъявлять Богу претензию за то, что ему снятся не те сны! Судя по тому, что происходит в мире на момент написания этих строк, тот, кому мы снимся, мучим ночными кошмарами. Надеюсь, когда-нибудь ему приснится что-то светлое и все станет хорошо. Но если этот Бог, не дай бог, проснется, тогда пиши пропало. Мы все исчезнем. Именно подобным развитием сюжета Траляля и Труляля пугают Алису. Если Король проснется, Алиса исчезнет. А вместе с ней и вся Страна чудес.

О Джордже Беркли и о том, почему облысел Рассел

Принято считать, что история с Черным Королем близко созвучна философии великого ирландского эмпирика епископа Джорджа Беркли, о котором мы уже упоминали. Позвольте мне в общих чертах обрисовать основную идею его учения. По Беркли, вещь не существует, если о ней не думают или не воспринимают ее в ощущениях.

Примером к пояснению этого тезиса может служить вопрос: слышен ли звук падающего дерева в лесу, если рядом никого нет? Ведь когда говорят о звуке, предполагается, что его кто-то слышит. Когда у Беркли спросили, исчезают ли вещи, о которых никто не думает, он ответил, что ничего не исчезает, потому что Бог постоянно думает обо всем.

Наш проводник по этой главе Бертран Рассел как-то пошутил, что люди лысеют, когда Бог перестает думать об их волосах.

Интересно, а существует ли реальность в отсутствие разумных наблюдателей? И если да, то где? Что означает это существование? Что в такой реальности может происходить? И может ли происходить вообще?

Каждый определяет границы мира границами собственного воображения.

Чжуан-цзы и бабочка

Мы все еще не ответили на вопрос, как отличить сон от реальности. Это очень сложный вопрос, над которым ломали голову многие философы, так и не сумевшие дать на него ответ.

Давайте проанализируем пример, приводимый великим китайским философом Чжуан-цзы. Однажды ему приснилось, что он – бабочка, порхающая над луговыми цветами. Ласковые солнечные лучи согревали его крылышки, и ему было очень приятно. И все бы хорошо, но вдруг ему подумалось: «А откуда мне знать, что я Чжуан-цзы, которому снится, что он бабочка, а не бабочка, которой снится, что она Чжуан-цзы?» Как это проверить? Чжуан-цзы был слишком умен и скромен, чтобы утверждать, что он знает ответ на этот запутанный и сложный вопрос.

Когда нам что-нибудь снится, мы не знаем, что видим сон. Во сне мы можем даже гадать по своему сну и, лишь проснувшись, знаем, что то был сон. Но есть еще великое пробуждение (смерть. – X. Ш.), после которого узнаешь, что есть великий сон. А глупцы думают, что они бодрствуют.

Идея о том, что сон легко отличим от яви, очень непопулярна на Востоке. Восточная философия никогда не претендовала на то, что у нее есть ответы на все вопросы, и ее отличительной чертой всегда была скромность. Может быть, именно поэтому там долгое время не развивались науки в западном понимании этого явления. Ведь если сон неотличим от яви и никаких объективных критериев истины не существует, то научный эксперимент лишается смысла.

Бог, Декарт и Солярис

Философ Рене Декарт родился на Западе, во Франции. Он по праву считается основоположником современной науки – именно он первым попытался найти критерий объективности научных данных и навести в них хоть какой-то порядок. Лично я впервые услышал это имя еще ребенком в математическом кружке, организованном специально для всяких маленьких чудаков. В том числе нам рассказывали и об аналитической геометрии Декарта. Впоследствии я узнал о великом французе немало любопытных подробностей. Оказывается, он любил валяться в постели до полудня, а иногда подрабатывал наемником в армиях иноземных монархов. Декарт задавался примерно тем же вопросом, что и Чжуан-цзы. Как узнать, спишь ты или бодрствуешь? Декарт считал, что все в жизни следует подвергать сомнению. (Если помните, в первой главе этой книги Винни-Пух выражал решительное несогласие с утверждением «Я мыслю, следовательно, существую».) Целый ряд философов утверждает, что Декарт разрешил проблему сна и яви, но, на мой взгляд, это далеко не так. Чтобы отличить сновидение от реальности, Декарт был вынужден предположить существование Бога. Но Декарт ничего не предполагает просто так. Он решил доказать существование Бога. И придумал доказательства – не одно, а сразу несколько… Помните, что говорил Чехов про болезнь, от которой прописывают сразу много лекарств (что она неизлечима)? В своих доказательствах Декарт постоянно использует понятие бесконечности. По мнению умного француза, только бесконечная сущность способна мыслить бесконечными категориями, и эта сущность – Бог. Только Богу под силу вложить в наши ограниченные головы мысли о вещах бесконечных (например, о числах). Проблема в том, что, даже доказав существование Бога, Декарт не добился поставленной цели. Он сообразил, что ему придется еще доказывать, что Бог не водит нас за нос. Иначе не исключено, что мир есть сон, все, что нас окружает, существует только «понарошку», а высшее существо лежит себе на боку и убеждает нас в реальности происходящего. Видя наши метания и то, как мы все принимаем за чистую монету, оно просто животик надрывает от смеха.