Александр Лоуэн - УДОВОЛЬСТВИЕ: Творческий подход к жизни
Взрослые не только могут притворяться и фантазировать как дети, но и делают это, хотя и с меньшей легкостью. Их воображение способно преобразить внешний вид вещей в целях игры или работы. К примеру, женщина в своем воображении полностью изменяет вид комнаты и находит немало удовольствия в применении своего творческого таланта. Она также может охарактеризовать этот процесс как приятный или забавный. Разумеется, когда дело касается реальных изменений, элемент развлекательности снижается по мере возрастания серьезности последствий. Как правило это касается работы, и тем не менее работа тоже может доставлять удовольствие. Если и игра, и работа включают творческое воображение и являются приятным опытом, разница между ними заключается в значимости последствий. Взрослым может быть весело, если их деятельность не связана с серьезными последствиями и осуществляется с установкой «давай притворимся». Так, клоун становится смешным, когда притворяется, что он серьезен. Если бы он был серьезен на самом деле, это было бы не смешно. Весь юмор основан на возможности отстраниться от внешней реальности и дать свободу игре воображения.
Весело тогда, когда отстранение от реальности является сознательным актом воображения и доставляет удовольствие. Если пропадает удовольствие, с ним исчезает и веселье, это вам скажет любой ребенок. В любом притворстве дети не теряют контакта со своими чувствами и сознают свое тело. Эта внутренняя реальность никогда не исчезает: если ребенок проголодался, поранился или по какой-то другой причине потерял вдруг удовольствие, игра для него закончена. Он не занимается самообманом. Внутренняя реальность не может остаться без внимания играющего ребенка, его воображение преобразует лишь внешнюю видимость вещей.
Отрицание внутренней реальности является формой психического заболевания. Способность отличать воображение от иллюзии, творческую фантазию от самообмана зависит от способности человека сохранять верность своей внутренней реальности, знать, кто он такой и что он чувствует. Тот же самый критерий отделяет веселье как удовольствие от так называемого веселья как средства избегания жизни.
В своем воображении я могу представить себя великим ученым, отважным исследователем или талантливым художником. Но я исхожу из того, что у меня нет иллюзий относительно этих мысленных образов. Мысли могут блуждать в любом направлении, но ноги всегда должны твердо стоять на земле. Только при уверенности в своей идентичности и укорененности в реальности своего тела человек может испытывать удовольствие от притворства. Без адекватного ощущения собственного Я полет фантазии становится параноидальным бредом, и здесь уже не до веселья.
Одна из причин недостатка удовольствия в нашей жизни состоит в том, что мы пытаемся превратить в развлечение серьезные дела, и в то же время с полной серьезностью относимся к занятиям, которые должны быть источником веселья. Игры с мячом или карточные игры — это такие виды активности, которые обычно не вызывают серьезных последствий, ими надо заниматься ради отдыха и развлечения, но люди воспринимают их так серьезно, будто жизнь или смерть зависят от их исхода. Дело не в том, что взрослые играют серьезно, ибо детям также свойственна серьезность в игре, а в том, что значимость результата омрачает все удовольствие. (Сколько удовольствия теряет игрок в гольф из-за разочарования по поводу ненабранных очков!) С другой стороны такими занятиями, которые действительно чреваты серьезными последствиями, например, секс, употребление наркотиков или быстрая езда на автомобиле, часто занимаются для «кайфа».
Современная одержимость весельем является реакцией на мрачные условия жизни. Это объясняет, почему Нью-Йорк, по праву претендующий на звание самого зловещего города, позиционирует себя как «город веселья». Поиск веселья предпринимается для того, чтобы попытаться избежать проблем, конфликтов и чувств, которые кажутся нам непереносимыми и подавляющими. Именно поэтому у взрослых веселье ассоциируется с алкоголем. Многие находят веселье в том, чтобы одурманить себя или напиться, бежать с помощью наркотиков от гнетущего чувства пустоты и скуки. О человеке, находящимся под воздействием ЛСД, говорят, что он «отправился в путешествие», что подчеркивает тесную связь с идеей бегства. Наркоман изменяет свою внутреннюю реальность, в то время как внешняя ситуация остается прежней. Ребенок, как мы уже знаем, преобразует свой образ внешнего мира, сохраняя реальность внутренних переживаний.
Концепция веселья как бегства имеет связь с идеей эскапады[7]. Эскапада представляет собой отвержение социальной реальности, реальности собственности другого человека, его чувств, даже жизни. Разгульная пьяная вечеринка, езда в угнанной машине, вандализм — все это попадает в категорию эскапад, создающих у их участников иллюзию веселья. Такие поступки зачастую ведут к самым печальным результатам, вряд ли способным доставить удовольствие. Молодые люди часто пускаются в эскапады, чтобы выразить свое недовольство реальностью, которая сдерживает их воображение и ограничивает возможности получения удовольствие. Если эскапады, свойственные подростковому возрасту, безобидны, то есть не представляют опасности и не носят деструктивный характер, то они становятся своего рода переходом, мостом между детством и зрелостью. Если это не так, эскапада теряет свой невинный характер и становится отчаянным шагом, предпринимаемым ради бегства от реальности.
Предаваясь погоне за весельем, взрослые теряют свою способность испытывать удовольствие. Удовольствие требует серьезного отношения к жизни, ориентации на свое существование и преданности работе. Эскапада же, несмотря на все видимое веселье, неизбежно заканчивается болью, как это бывает при любых попытках бегства от жизни.
Шандор Радо заметил, что «удовольствие — это узел, который связывает». Для меня это означает, что удовольствие привязывает нас к нашим телам, к реальности, к нашим друзьям и к работе. При наличии удовольствия в повседневной жизни у человека не возникает желание бегства.
Мораль веселья явилась заменой пуританской морали, влиявшей на поведение многих американцев на протяжении нескольких веков. Пуританство было строгим, не одобрявшим фривольности мировоззрением. Например, запрещались карточные игры и танцы. Стиль одежды и манеры ухаживаний отличались педантичностью. Пуританин посвящал себя служению Господу, что на практике означало усердно трудиться в поле и дома[8]. И хотя растить детей было сравнительно легко, с урожаями это было сделать сложнее. Первым колонистам и их потомкам приходилось несладко. Борьба за выживание отнимала все силы, оставляя мало времени для веселья или игр. И все же не стоит думать, что пуританский образ жизни был лишен удовольствия. Их удовольствия были просты, они находили их в размеренной, спокойной жизни, в ее гармонии с окружающим миром. Тихое очарование деревни Новой Англии, не утерянное и по сей день, служит хорошим тому свидетельством.
Разрушение этой морали происходило под влиянием различных факторов. Эмигранты из восточной Европы и стран Средиземноморья принесли с собой невиданное ранее многообразие красок и цвета, манер и обычаев, стилей и вкусов. Результатом промышленного роста стало изобилие, постепенно расширявшее взгляды пуритан. А наука и технологии изменили представление о производительности, переведя акцент с ручного труда на механический процесс. Следствием этого стала утрата всех тех моральных принципов, которые в прошлом придавали смысл пуританской этике.
Отказ от пуританства обернулся другой крайностью. Сегодняшняя мораль веселья основана на убеждении, что «дозволено все». Для сторонников этого взгляда сдержанный человек является ренегатом или предателем. Он не только снижает степень общего воодушевления, но и подвергает сомнению их основное убеждение. Пуритане, с другой стороны, относились к любителям повеселиться тоже подозрительно, смотрели на них практически как на приспешников дьявола. Веселье, считали они, — от дьявола, и стало быть, через него дьявол и его козни проникают в нашу жизнь. Настоящее веселье позволяет нам радоваться жизни. Однако если мы не хотим уподобиться дьяволу, то не следует принимать принцип вседозволенности как норму поведения.
Мы увидели, что удовольствие является важнейшим составляющим веселья, но не все, что считается весельем, доставляет удовольствие. В следующем разделе нам предстоит исследовать значение счастья и его взаимосвязь с удовольствием.
Мечта о счастье
Детство, по общему мнению, является счастливейшей порой в жизни человека. Дети, тем не менее, не осознают своего счастья. Если спросить ребенка, счастлив ли он, — он вряд ли найдет, что ответить. Я очень сомневаюсь, что ему известен смысл этого слова. Зато он точно скажет вам, весело ему или нет. Для взрослых характерно воспринимать свои ранние годы как счастливую пору, поскольку в ретроспективе они кажутся безоблачными, свободными от тревог и проблем, сопровождающих зрелость. Однако прошлое, как и будущее, всего лишь фантазия. Только настоящее реально.
