Сергей Юрченко - Я. Философия и психология свободы
Информация, противоречащая парадигме, воспринимается самосознанием как негативная, как психогенный шум, который необходимо подавить. Реакция формируется автоматически, на уровне физиологии мозга. Человек непрерывно сталкивается в процессе своего бытия с событиями, поступками и речами других, которые вызывают у него раздражающее чувство и отвергаются им. Это не требует от него сознательных усилий. Люди по-разному реагируют на окружающий мир и даже по-разному воспринимают одно и тоже явление. Кого-то оно возмущает, кого-то оставляет равнодушным, а кому-то даже нравится. И это происходит помимо их воли, ибо таковы их парадигмы. Если мышление свое человек так или иначе осуществляет сам, но чувства рождаются в нем непроизвольно от него. Ему редко удается их контролировать. Почему человек чувствует так, как он чувствует? Что такое вообще – чувство? И чем оно отличается от физиологического ощущения, например, болевого, вкусового, эротического?
Мозг работает как двузначный логик. Ощущение рождается на уровне рецепторов тела и поступает в мозг как информация. Все остальное сводится к пороговой оценке интенсивности полученного сигнала, который воспринимается либо как боль, либо как удовольствие, а незначительные сигналы мозг попросту игнорирует. Но чувства относятся к более интеллектуальной области психики и при этом, как мы уже говорили, не контролируется интеллектом, а проявляются спонтанно как ощущения. Лицезрение какой-то сцены (скажем, картины или текста) уже не связано с болевыми ощущениями человека, но при этом воспринимается им как приятное или неприятное. Ведь недаром мы путаемся при различении своих физиологических ощущений и психологических чувств. Хорошая музыка доставляет нам наслаждение, а безобразная картина ранит нас. Но музыка – не еда и не секс, а живопись – не зубная боль. Откуда такие реакции?
На уровне мозга чувства, как и ощущения, порождаются информацией, поступающей к нему из внешнего мира. Но музыка, если только она не превратилась в грохот, разрушающих барабанные перепонки, не может в принципе нести болевые ощущения. Откуда же на лицах слушателей слезы и восторг (или ничего, поскольку мозг проигнорировал эти звуки)? Все дело в парадигме самосознания. Если новая информация не противоречит парадигме, мировосприятие самосознания не страдает, и мозг просто добавляет эту информацию в базу памяти. Если же информация не согласуется с парадигмой, мозг выдает негативную оценку ей, и самосознание раздражается, негодует, приходит в ярость. Человек вовсе не защищает истину (хотя ему хочется так думать), он всегда отстаивает свою непротиворечивую парадигму, которую пестовал годами, десятилетиями.
Парадигма сама по себе инертна. Она может измениться только под воздействием психогенного шума, превысившего уровень, с которым самосознание могло справиться, попросту игнорируя этот негативный шум и вытесняя из памяти. Выражаясь в технических терминах, переустановка всей нейронной системы – очень затратная процедура, которая требует много энергии. И поэтому мозг идет на нее крайне неохотно. Невроз – это потрясение структур мозга, приводящее к его энергетическому истощению. Мозг не хочет невроза, а человек не хочет видеть, слышать и знать то, что ему неприятно. Он бессилен против болевых ощущений, но у него есть возможность лавировать среди чувств.
В социальной психологии существует так называемая «теория диссонансов». Она так же исходит из того, что мозг по своей природе – двузначный логик, и на уровне своего восприятия мира стремится к непротиворечивости, которая, вообще говоря, не имеет никакого отношения к истине и нравственности. Это – поиски микромифа для каждой конкретной ситуации. Так, например, двум группам испытуемых было предложено выполнить ряд рутинных вычислений. При этом первой группе сказали, что этот тест – важный научный эксперимент. Второй же группе было внушено, что это простая формальность, необходимая для отчетности. Затем каждой из групп было предложено оценить степень свой заинтересованности. У первой группы не возникал диссонанс – ведь рутинная работа, как ей сказали, имела несомненную ценность. Для членов второй же группы такого оправдания своих действий не было. Им было ясно сказано, что скучная работа является ко всему прочему еще и напрасной. Перед ними возникала дизъюнкция, которая в точном соответствии с законами формальной логики оказывается неприемлемой, если только оба ее члена неприемлемы: скучное или бесполезное. Тут не из чего выбирать. Поскольку вторая составная была подкреплена авторитетов исследователей и поэтому являлась константой диссонанса, то устранить его можно было лишь через создание мифа о собственной заинтересованности. Так члены второй группы уверяли других и самих себя, что им не было скучно складывать, делить и умножать числа.
Бейтсон полагал, что система «двойного противоречивого послания» создает для мозга шизофреническую ситуацию, от которой мозг отчаянно защищается. Именно этот консерватизм психики не позволяет самосознанию легко перейти от одной парадигмы к другой. Смена ценностей в мозгу подобна тому, что происходит с конденсатором, накопившим разность потенциалов на полюсах, которая превосходит его емкость. Он разряжается.
Смена ценностей для человеческой психики всегда сопровождается болезнью. Мозгу, который по природе своей является двузначным логиком, в этом случае необходима переустановка старой парадигмы, которая уже не справляется с потоками «вирусов», и они воспринимаются как информационный психогенный шум.
Так, фарисею Саулу, лютому гонителю христиан, чтобы стать апостолом Павлом, пришлось пройти через нервное потрясение по дороге в Дамаск, которое, по его собственному признанию, сопровождалось кратковременной потерей зрения и галлюцинациями. По некоторым фактам из «Деяний апостолов» и собственных посланий Павла можно предположить, что это апостольское прозрение положило начало эпилептическим припадкам у него. Что же случилось с ним? Его самосознание, принявшее статус воинственного царя, как и всякое другое самосознание в таком состоянии, перестало отличать «истину» от собственного психического комфорта. Известно, между прочим, что при хирургическом разделении коммуникационного моста между полушариями мозга, эпилептические припадки у больных прекращаются (конденсатор тоже перестает разряжаться, если в него ввести диэлектрик). Вероятно, гонимые христиане вызывали у фарисея Саула невольную симпатию (которая накапливалась на одном из «полюсов» его мозга). Иначе говоря, мифологема страждущего странника в его собственных глазах становилась привлекательнее мифологемы воинственного царя, сражающего за истину, смысл которой сводится к тому, что «мне должно быть психически комфортно в этом мире».
То, что заставило Гаутаму покинуть дворец, вынудило Павла перейти в стан врага. Так он пришел к мифу о Сыне Божьем, который принес всем земным царям то, что опровергает буддистский канон «гнилостной груды и смерти», – вечное царство. Вот только станут ли там все воинственные цари овцами? Психологическое знание говорит, что эго и есть самосознание, и Синдром брамы может окончательно исчезнуть только вместе с этим самосознанием, растворившимся в нуминозном Сознании. Выражаясь в религиозных терминах, в царстве небесном не может быть человека. Там нет места его солипсической душе.
«Истинным является все то, что я думаю и чувствую», - таков девиз парадигмы любого здорового в психиатрическом смысле самосознания. Человек не может изменить восприятие себя и тождественного ему мира так же просто, как сменить штаны. И если, в частности, бывшие приверженцы какой-либо доктрины с легкостью переходят на сторону оппонентов, то все это – фарс и политическая игра. Какими были их мозги, такими и остались. Как шутил Н. Бор: «Ученые не меняют взгляды, они вымирают». Люди могут изменить свои взгляды только через невроз… или смерть.
Невроз – это, по-настоящему, единственная человеческая добродетель, ибо само стремление к праведности и любовь к истине есть уже невротическое состояние. Недаром таких людей принято называть «странными». Только через невроз самосознание способно преодолеть некоторую часть своего изначального субъективизма. Невроз – это признак интеллектуального и нравственного роста личности, которая уже не может жить в прежней парадигме. Но на психофизиологическом уровне эта добродетель вредна для здоровья. И мозг обычно выбирает здоровье, а не праведность и любовь к истине. Много ли в мире подлецов, воров, мошенников и прочих нарушителей общественных норм, которые переживают невроз раскаяния? И они вовсе не выглядят «странными». Иначе их следовало бы лечить, а не наказывать. Значит ли это, что они не ведают, что творят? В этом мире все знают, что хорошо и что плохо. Заповедям Моисея уже три тысячи лет. Но их мозг отчаянно защищается. На кладбищах мира нет ни одного надгробия, где в эпитафии значилось бы: «Его замучила совесть». Экзистенциализм человека заключается в двух постулатах: все, что я думаю, правильно, и все, что я чувствую, оправданно. Самосознание не может считать свои мысли ложными, а свои желания - порочными. Такое состояния для мозга оказывается как раз невротическим, т.е. психологической травмой. А травмой является все, что разрушает его Синдром брамы. Тут круг замыкается.
