Борис Братусь - АНОМАЛИИ ЛИЧНОСТИ
Обратимся теперь к тому направлению изменений деятельности, которое названо нисходящим. Здесь также можно обозначить два варианта. В основе первого лежат происходящие вследствие тех или иных причин искажение потребностей, возрастание их принудительной силы и т. п., что ведет к перестройке — часто далеко не автоматической и не бескризисной — соответствующих деятельностей по удовлетворению данных потребностей. Причинами кризисов другого типа становятся обеднение деятельности, искажение ее структуры, что приводит к перестройке потребностей и мотивов. (Ниже мы увидим, что примером первого типа кризисов могут служить изменения деятельности при хроническом алкоголизме, примером второго — изменения деятельности при эпилепсии [59].)
Таким образом, в любой отдельно взятой деятельности возможно усмотрение действия противоречий между ее операционально-технической и мотивационно-по-требностной сторонами, что позволяет подойти как к пониманию внутренних закономерностей, затруднений, кризисов взрослой жизни, где не происходит видимой смены одной деятельности другой, так и к случаям фрустраций, разного рода отклонений в реализации личностно-значимых деятельностей детского и подросткового возраста, когда кризисные явления трудно объяснить лишь взаимоотношениями между двумя ведущими типами деятельности. Вместе с тем для построения развернутой схемы преобразования деятельности не хватает одного важного звена, которое отражало бы структуру самого кризисного состояния.
В самом деле, обобщая представленные выше варианты кризисов [60], нетрудно увидеть, что сбой в выделенной цепи преобразований возможен либо в звене П — Д, когда потребность не может удовлетвориться прежним набором средств деятельности, либо в звене Д — П, когда, напротив, изменившиеся операционально-технические возможности перестают соответствовать (перерастая в восходящем и обедняясь в нисходящем пути) прежним потребностям. Что же в психологическом плане происходит при этих сбоях, какого рода состояния образуются?
Если обратиться к внешним проявлениям кризисных состояний, к их феноменологии, то они, в особенности начиная где-то с подросткового возраста, могут быть описаны как особые психические состояния, состояния неопределенности, как бы неопредмеченности, неструктурированности желаний субъекта, невыраженности намерений и планов, их размытости, легкой смены одного другим и т. п. Часто об этом состоянии можно сказать, что человек, находящийся в нем, жаждет (порой очень страстно) того, чегв сам толком не знает, чему не может дать однозначного описания. Подобное состояние, взятое как фрагмент развития деятельности, может быть обозначено как переходное мотивационно-потребностное состояние.
Следует, однако, сразу заметить, что наше понимание потребностного состояния отличается от его понимания А. Н. Леонтьевым. Согласно последнему, уровень собственно психологического анализа начинается с потребности, которая рассматривается как нужда, обретшая свой предмет или мотив. "Подобное понимание мотивов,— пишет А. Н. Леонтьев,— кажется по меньшей мере односторонним, а потребности — исчезающими из психологии. Но это не так. Из психологии исчезают не потребности, а лишь их абстракты — "голые", предметно не наполненные потребностные состояния субъекта" 67.. Тем самым потребностные состояния фактически выводятся из сферы психологического анализа. На наш же взгляд, психологический анализ переходных потребностных состояний является важнейшим условием понимания реального движения деятельности. Эти состояния, в особенности возникающие по ходу развития сложных общественно обусловленных видов деятельности, не являются лишь "голыми" негативными состояниями субъекта. Они имеют внутреннюю структуру и динамику, которые во многом определяют выбор конкретного предмета — мотива деятельности. Наконец, психология не вправе упускать эти состояния из сферы своего внимания, поскольку именно они (что мы, в частности, увидим ниже, при анализе раннего алкоголизма) очень часто являются наиболее опасными, ломкими моментами, в которых значительно возрастает вероятность возникновения больших и малых отклонений в развитии личности.
Достаточно схематично суть потребностного состояния (Спотр) можно определить как состояние, которому отвечают не жестко закрепленные предметы, а веер, вариация, целый круг достаточно разнообразных потенциальных объектов, предметов (Пр1, Пр2, Пр3, .... Прn) или:
Потребности же соответствует более или менее определенный предмет или мотив, т. е. потребность — предмет (мотив), или П—Пр (М).
Лишь учитывая потребностное состояние, мы можем построить полную цепь движения деятельности и отразить в этой цепи периоды кризисных явлений. Начнем построение с переходного потребностно-мотивационного состояния, хотя понятно, что и до него могла существовать некая цепь развития деятельности, которая, однако, нарушилась вследствие действия одного из указанных выше механизмов кризиса.
Потребностное состояние по самой своей сути не может длиться долго [61], и через некоторое время обычно происходит обнаружение, опробование действием того или иного предмета, который представляется, видится субъекту в наибольшей степени отвечающим данному моменту. Так осуществляется переход потребностного состояния в качественно иной психологический ранг — ранг опредмеченной потребности, т. е. потребности, нашедшей свой предмет — мотив [62]. Вслед за этим потребность через найденный мотив побуждает к деятельности, в ходе которой она воспроизводится и, как уже говорилось, несколько видоизменяется, толкая на новый, в свою очередь измененный по сравнению с прежним цикл деятельности и т. д.; т. е. речь идет уже о цепи преобразований, рассмотренной нами выше. В то же время внутренняя логика трансформации потребности и деятельности может по одному из представленных механизмов кризиса привести к фактическому разрыву данной цепи, к возникновению нового потребностного состояния, ждущего своего разрешения 68..
Изобразим сказанное в виде итоговой схемы:
В схеме этого движения можно условно выделить три основные стадии, или зоны: 1 — зона переходного потребностно-мотивационного состояния, или зона выбора предмета; 2 — зона первичного освоения и закрепления предмета в качестве мотива, или зона мотивообразования; 3 — зона преобразования потребности и деятельности.
Из сказанного следует ряд выводов. Так, если рассматривать человека как существо деятельное, постоянно осуществляющее какую-либо деятельность, то необходимо учитывать этапы, зоны движения этой деятельности. Состояние смысловой сферы также существенно зависит от того, в какой стадии находится деятельность. Можно говорить поэтому, например, о смысловой структуре потребностного состояния или смысловой структуре первичного мотивообразования, т. е. о достаточно типичных для тех или иных периодов становления деятельности смысловых структурах. Разумеется, степень "затронутости" смысловой сферы, входящих в нее смысловых образований будет существенно разной (в зависимости от отнесенности этих образований к тому или иному уровню): действенные поля оказываются вовлеченными в перестройки куда более непосредственно, чем высшие ценностные смысловые уровни. Это в свою очередь порождает вопрос об изменяющихся соотношениях между высшими и низшими уровнями смысловой сферы, между отражающимися в сознании структурами идеальных (общих) и реальных (конкретных) целей. Приведенная схема хорошо согласуется и с представлениями А. Г. Асмолова и В. А. Петровского о чередовании в развитии деятельности этапов, где главенствуют установочные, инерционные моменты и моменты ломки инерции, так называемой "надситуативной активности" 69.. Исходя из представленного легко увидеть, что побуждения к "надситуативной активности" возникают не сами по себе, а как следствия определенной логики развития деятельности, лежащих внутри ее движущих противоречий. Ниже мы еще вернемся к этим и другим общепсихологическим выводам и постараемся показать их значение для исследования аномалий личности и психокоррекционной работы, а сейчас попытаемся увязать вместе, в единую систему те основные понятия, которые рассматривались в этой главе.
6. КООРДИНАТЫ "ПРОСТРАНСТВА ЛИЧНОСТИ"
Чтобы соотнести между собой введенные выше основные понятия, воспользуемся следующей аналогией. Представим себе некоторое трехмерное пространство. Если считать плоскостями этого пространства, во-первых, деятельность, или, более обобщенно, бытие человека, определяемое как система сменяющих друг друга деятельностей; во-вторых, значение, или, обобщенно, культуру как систему значений, программ, образцов, норм, правил и т. п. и, наконец, в-третьих, смыслы как "значения значений", как динамические системы сознания, несущие пристрастные отношения человека к действительности, преображающие в сознании саму эту действительность, то личность можно представить как некий предмет, идеальное "тело", существующее в этих плоскостях и особым образом связанное, отражающееся в каждой из них [63].
