Дмитрий Соколов - Исцеляющее безумие: между мистерией и психотерапией
Возвращаясь к веществам, я могу сказать, что некоторой моей специализацией (чисто по факту, я вроде бы к этому не стремился) является Первый Раз для людей Постарше. Тоже пробивание целочки пробуждение спящих красавиц определенного рода. С гордостью могу сказать, что среди многих людей старше меня (в том числе прилично старше), которых я впервые накормил грибами, не было ни одного реального «бэд-трипа», и почти всем было хорошо.
Сюда уже давно просятся истории; приведу-ка я просто отчет о грибном трипе подобного «неофита» (новичка), взрослой женщины, который проходил на моей «Первобытной мистерии».
«Съев грибы, я почувствовала беспричинное веселье и начала хохотать, разглядывая окружающих. Их вид представлялся чрезвычайно комичным. У М. на лбу возникли рожки, и свет свечи отбрасывал на стену его вытянутую и колеблющуюся рогатую же тень. Но главное было не это. Я посмотрела ему в глаза, и мой взгляд попал куда-то очень глубоко, в самую его сущность. Некоторое время мы так глубоко вглядывались друг в друга, и это было естественно и хорошо, хотя в обычных условиях длительный взгляд в глаза другого для меня почти невозможен.
Потом я прикрыла глаза, и тут пошли яркие картинки – всякие маленькие и страхолюдные существа с фантастической внешностью выглядывали из пестроты красок и форм. Это было так неожиданно, что захватило дух, и с ойканьем я открыла глаза, чтобы не видеть картинок. И, действительно, морок прошел. Снова передо мной была комната и люди, которые искали себе удобное место для трипа. Я тоже устроилась на удобной кровати и укрылась. Еще несколько раз я закрывала глаза, и тут же их открывала. Маленькие существа (и их было так много, как будто пчелы вылетали из своих сот) звали меня за собой, в свою страну – и мне было до головокружения страшно и вместе с тем очень хотелось пойти за ними. Я знала, что сейчас все зависит от моего решения. Захочу остаться в реальности – и останусь, пойду за ними – будь что будет. И я пошла за ними. Страх быстро прошел. Стала поражать невероятная красота всего окружающего, представляющая мелькание и переливание всевозможных ярких цветов и форм, необыкновенные цветы и множество странных, причудливых маленьких существ. Я с ними была будто под землей, и постепенно ландшафт начал меняться. Вокруг меня было сплошное текучее движение змеевидных тел. Или корней – я не знала, но поражала плавная переливчатость, мягкость и грациозность этого движения. Это было просто множество тел, ни одной головы я не видела. Затем все вокруг оделось в какую-то сеть, которая напоминала не то соты, не то змеиную кожу, и это видение осталось очень стойким – до самого утра. Постепенно я ощущала себя все более растворяющейся в окружающем мире, как будто я становилась маленькой частицей почвы и струилась вместе с остальными частицами в чудесных медленных потоках подземной жизни. Я входила в корневую систему – неважно чего, я этого не знала, но мое бытие было очень важным и очень интересным для меня.
Время от времени я включалась в реальность и видела Л., которая стонала и металась в своем мешке. «Мается женщина», – подумалось как-то равнодушно и отстраненно. Она была далеко от меня, вообще в другом мире, где кипели страсти, где уже возникла половая дифференциация. А в моем мире первобытная протоплазма в своей досексуальной фазе развития девственно и целомудренно, даже не подозревая об этом, тихо и незаметно, непрерывно совершала труд-наслаждение от медленного перемещения-перемешивания.
Подошел М. и тронул меня (видимо, желая убедиться, что я не сплю). Я почувствовала внутренний протест и нежелание общаться, оттолкнула его руку. Вернулась в свой подземный мир. Из явлений реального мира я лучше всего ощущала свою голову, ставшую очень большой. Я завесилась вся распущенными волосами и перебирала их очень медленно, ощущая голову, как остров контакта с реальностью. Тела я практически не чувствовала и не могла пошевелиться. Оно как бы перестало существовать и уж, во всяком случае, перестало мне подчиняться. Утром я почувствовала наполняющийся мочевой пузырь и вяло подумала, что надо бы встать, но не могла пошевелиться. Под утро краски внутреннего мира стали блекнуть, как будто там опускались сумерки. Змеиная сеть была всюду, куда бы я не направила свои глаза, но появилось еще кое-что новенькое. При звуке женского голоса перед глазами начал расцветать цветок дивной красоты. Он на глазах рождался, рос, расцветал и как бы танцевал в такт звукам голоса. Когда ко мне подошел М. и заговорил со мной, этого не было. Потом заговорила что-то С. – и снова прекрасный цветок возник в своем танце.
Когда я все-таки овладела своим телом и встала, вышла на улицу, мне показалось, что я впервые вижу такие деревья, листья, невероятно четкие, какие-то поражающие своей ясностью и необыкновенностью, как будто видимые насквозь. Вернувшись на свое место, я еще некоторое время скользила из реальности в грезу и обратно. Утро разогнало остатки морока, оставив удивление и восторг перед пережитым. Как потом оказалось, у всех были разные переживания, двое вообще пошли гулять, по-видимому, вполне владея своими телами. Я подумала, что, может, они не решились принять приглашение их подземного или иного мира?
В этом, довольно обычном для грибных трипов, примере, видно, что «вещества» имеют тенденцию показывать человеку вещи, довольно далекие от его привычного круга интересов и символов. В этом и сильная, и опасная сторона дела. Опасность, в сущности, заключается просто в том, что переживания и видения в «трипе» могут никак не «зацепиться» с обыденным опытом, то есть оказаться бессмысленными на обычном плане реальности. Это не то чтобы реально опасно; скажем так, это вероятность не «минуса», но «нуля». (Но если считать «минусом» нагрузки на психику и физиологию, не шибко естественные «удары по мозгам», то и «ноль» нехорош). Разные вещества «грешат» этим больше или меньше – грибы, например, очень часто дают переживания совершенно актуальные и важные для конкретного человека в его конкретной жизни; кетамин или опиаты гораздо чаще дают «улеты» далеко и «в никуда».
Чтобы скомпенсировать эту особенность, обязательно – это мне кажется реально обязательной частью процесса – делать «подведение итогов» в трезвом состоянии. Я считаю эту часть настолько важной, что специально оставляю на нее в норме целый день – после «центральной ночи», когда могут применяться вещества. На Элевсинских мистериях, я читал, был один такой процесс, называвшийся «Трон Мнемозины», когда каждого «миста» допрашивали по одному, что он видел и что понял (Мнемозина – муза памяти). Эти вещи, на самом деле, очень близки – увидел, понял, запомнил; в реальности они образуют некий конгломерат: что понял – то и запомнил, что помнишь – то и видел; и так далее. Собрать воедино эти видения и понимания, самые тривиальные и самые причудливые, и попробовать понять их отношение к «реальной» жизни – вот смысл финального «круга», который на моих группах иногда занимает много часов.
Важность веществ, изменяющих состояние сознания, сильно преувеличивается, на мой взгляд. Я много наблюдаю в жизни и людей, «квасящих» постоянно, и людей, которые в рот ничего и никогда не берут. В моем видении, это в основном одинаковые люди, живущие в кругах одних и тех же сюжетов и проблем. Эти вещества являются очень сильным инструментом для большинства психотерапевтических процессов, но используются так они очень и очень редко. Они не обязательны для мистерий, хотя при «умном» использовании дают огромные возможности.
Личность ведущегоИ вот тут-то меня озарило: да ты просто бестолочь, Веничка, ты круглый дурак; вспомни, ты читал у какого-то мудреца, что господь бог заботится только о судьбе принцев, предоставляя о судьбе народов заботиться принцам. А ведь ты бригадир и, стало быть, "маленький принц".
Я, вероятно, очень переоцениваю эту пресловутую личность.
Потому что мне кажется, что в условиях такой мифологической неразберихи, как в мистерии и в психотерапии на сегодня, личность ведущего является принципиально важным и очень многое определяющим фактором.
В частности, она определяет, что за сюжеты будет воспроизводить психотерапия или мистерия. (В сущности, личность, по-моему, и есть набор воспроизводимых сюжетов).
Идея о том, что психотерапия может проходить «далеко» от личности терапевта, мне кажется абсурдной и «фарисейской».
И я понимаю (или я так придумал), что темы, вокруг которых я построил свои мистерии, очень сильно «касаются» моих «собственных» тем. Читатель уже наверняка заметил повторяемость основных сюжетов в историях и сказках, рассказанных в этой книге (о них будут здорово говорить комментаторы из следующей главы, и kl_acc, и raby, и прочие).
