Робин Норвуд - Женщины, которые любят слишком сильно
Реакции, а следовательно, и взаимоотношения женщины с более здоровым прошлым сильно отличаются от наших, поскольку борьба и страдание знакомы ей в меньшей степени и не стали неотъемлемой частью ее личности. Они «неудобны» для нее. Если общество мужчины стесняет или ранит ее, вызывает беспокойство, разочарование, гнев, ревность или другие отрицательные эмоции, она будет рассматривать опыт общения с ним как неприемлемый, как то, чего следует избегать. С другой стороны, она будет стремиться к взаимоотношениям, предлагающим ей любовь, комфорт и взаимную поддержку, поскольку это кажется ей правильным. Можно с полным основанием утверждать, что влечение, возникающее между двумя людьми, способными создать отношения, основанные на обмене здоровыми реакциями, может быть сильным и волнующим, но никогда не будет столь принуждающим, как влечение, возникающее между женщиной, которая любит слишком сильно, и мужчиной, с которым она может «танцевать».
6. Мужчины, выбирающие женщин, которые любят слишком сильно
Она — скала,на которую я могу опереться,Она — солнце моего дня,И мне все равно,что вы скажете о ней;Боже, она взяла меня к себеи сделала меня всем,Что я есть сегодня.
«Она — моя скала»Как это происходит с мужчиной? Каковы его чувства и переживания в первые моменты встречи с женщиной, которая любит слишком сильно? Что происходит с его чувствами по мере продолжения взаимоотношений, особенно если он меняется в худшую или лучшую сторону?
Некоторые из мужчин, чьи истории приведены ниже, приобрели глубокие знания о себе и подробно разобрались в схемах взаимоотношений с женщинами, которые связали с ними свою жизнь. Некоторые из них, выздоравливающие от болезненных пристрастий, имеют многолетний опыт терапевтического лечения в обществах «Анонимных алкоголиков» или «Анонимных наркоманов» и поэтому разбираются в причинах своей привлекательности для со-алкоголиков женского пола, пытающихся облегчить их страдания. Другие, не имевшие проблем с наркотическими веществами, тем не менее прибегали к традиционным методам терапии, помогавшим им лучше понять себя и свои взаимоотношения с женщинами.
Хотя эти истории различаются в деталях, в них всегда присутствует притягательная фигура сильной женщины, каким-либо образом обещающей мужчине восполнить качества, отсутствующие в его характере или в его жизни.
Том: Сорок восемь лет; трезвенник с двенадцатилетним стажем; отец и старший брат умерли от алкоголизма.
— Помню вечер, когда я встретился с Элейн. В загородном клубе были танцы. Нам обоим было чуть больше двадцати, и оба мы приехали в клуб со своими знакомыми. Выпивка уже успела превратиться для меня в проблему. В двадцать лет меня арестовали за вождение автомобиля в нетрезвом виде, а через два года я попал в серьезную аварию опять-таки из-за своего пьянства. Разумеется, тогда я не считал, что алкоголь вообще вреден для меня. Я был обычным парнем с радужными перспективами, умевшим весело провести время.
Элейн пришла с моим приятелем, который представил нас друг другу. Она оказалась очень привлекательной, и я был счастлив, когда мы поменялись партнершами на один танец. Естественно, в тот вечер я пил, поэтому вел себя довольно самоуверенно. Я хотел произвести на нее впечатление во время танца и сделал несколько рискованных пируэтов. Я так старался показаться ей ловким и раскованным, что буквально врезался в другую танцующую пару и чуть было не вышиб дух из незнакомой женщины. Я очень смутился и смог лишь промямлить, что мне очень жаль, но Элейн ничуть не растерялась. Она взяла ту женщину под руку, извинилась перед ней и перед ее мужем и проводила их к креслам. Она была так мила и обходительна, что муж, похоже, был только рад случившемуся. Потом она вернулась ко мне, очень обеспокоенная моим состоянием. Другая женщина могла бы рассердиться и уйти, не сказав ни слова. Вообще-то после такого позорного провала я сам был готов улизнуть от нее.
Мы с ее отцом всегда отлично ладили до самой его смерти. Разумеется, он тоже был алкоголиком. А моя мать любила Элейн. Мать постоянно повторяла, что мне нужна именно такая женщина, которая может позаботиться обо мне.
Долгое время Элейн поддерживала и защищала меня так же, как в тот первый вечер на танцах. Когда она наконец занялась собой и перестала облегчать мне мое пьянство, я заявил, что она больше не любит меня, и сбежал со своей двадцатидвухлетней секретаршей. После этого я быстро покатился под гору. Через полгода я впервые пришел на собрание «А.А.», и с тех пор больше не пью.
Мы с Элейн снова сошлись примерно через год после того, как я стал трезвенником. Это было очень нелегко, но мы по-прежнему сильно любили друг друга. Мы уже не те люди, которые сочетались браком двадцать лет назад, но, думаю, мы любим и сами себя, и друг друга больше, чем тогда, и каждый день стараемся быть честными по отношению друг к другу.
Что привлекло Тома к Элейн?
То, что произошло между Томом и Элейн, типично для первой встречи алкоголика и со-алкоголика. Он попадает в неприятную ситуацию, а она вместо того, чтобы с оскорбленным видом отойти в сторону, принимает решение помочь ему. Она сглаживает острые углы и делает обстановку более удобной для него и окружающих. Она предоставляет ему чувстве безопасности, обладающее для него могучей притягательной силой, так как его жизнь до встречи с ней становилась (или уже стала) неуправляемой.
Когда Элейн вступила в «Ал-Анон» и перестала мириться с болезненным пристрастием Тома, он поступил так, как поступает большинство наркоманов, когда их партнеры начинают выздоравливать. Он обставил ситуацию с наибольшим драматизмом и нашел замену для Элейн — другую женщину, готовую взять на себя роль спасительницы и утешительницы. Вскоре его состояние настолько ухудшилось, что у него осталось только два выхода: приступить к выздоровлению или умереть. Лишь когда альтернатива стала очевидной, он проявил готовность изменить свою жизнь.
Сейчас их отношения налаживаются — во многом благодаря тому, что оба обратились к помощи анонимных программ: Том — к «АА», а Элейн — к «Ал-Анон». Там они впервые в жизни начали учиться здоровому общению друг с другом, свободному от зависимости и манипулирования.
Чарльз: Шестьдесят пять лет, инженер-строитель на пенсии, имеет двоих детей; развелся, снова женился, теперь вдовец.
— После смерти Элен прошло два года, и я наконец начинаю понимать, что со мной творится. Я никогда не думал, что приду на терапию — во всяком случае, не в этом возрасте — но после ее смерти я стал таким озлобленным, что это пугало меня. Я не мог избавиться от подспудного желания причинить ей боль. Мне снилось, будто я бью ее, и я просыпался, выкрикивая оскорбления в ее адрес. Я думал, что схожу с ума. Наконец я набрался храбрости и обратился к врачу. Он такой же старый и консервативный, как я, поэтому, когда он посоветовал мне проконсультироваться у психолога, я проглотил свою гордость и сделал это. Я связался с людьми из «Хоспайс» (Дочерняя организация «Армии Спасения») в нашем городе, и они познакомили меня с терапевтом, специализировавшимся на помощи людям, перенесшим утрату близкого человека. Мое горе по-прежнему проявлялось во вспышках гнева, поэтому я считал себя уже ненормальным и с помощью терапевта начал разбираться, почему такое случилось.
Элен была моей второй женой. Моя первая жена Джанет до сих пор живет в нашем городе со своим новым мужем. «Новый» кажется мне довольно странным словом: ведь все это произошло двадцать пять лет назад. Мы с Элен познакомились, когда я работал инженером-строителем на государственной службе нашего графства. Она работала секретаршей в отделе планирования; я виделся с ней на работе и один-два раза в неделю — в маленьком кафетерии в деловой части города. Она была прелестной женщиной, немного застенчивой, но дружелюбной. Она всегда была прекрасно одета. По ее взглядам и улыбкам я догадывался, что нравлюсь ей. Наверное, я был немного польщен тем, что она заметила меня. Я знал, что после развода она осталась с двумя детьми, которых ей приходилось воспитывать в одиночку, и жалел ее. Как-то раз я предложил заплатить за ее кофе, и мы разговорились. Я не скрывал от нее, что женат, но, думаю, делал слишком сильный акцент на разочаровании своей семейной жизнью. Я по-прежнему не знаю, каким образом в тот день ей удалось внушить мне, что я замечательный человек, заслуживающий гораздо лучшей участи. Я уходил из кафетерия с таким чувством, будто вырос на целый метр. Мне хотелось видеть ее снова, хотелось испытать то, что я испытывал в ее присутствии: ощущение, что меня ценят. Может быть, в ее жизни просто не хватало мужчины, и я показался ей наиболее подходящим, но как бы то ни было, после нашей маленькой беседы я чувствовал себя большим, сильным и особенным.
