Александр Пинт - Возлюби свою индивидуальность (версия 2009)

— «Я все или Я ничто» — это очень абстрактно. Здесь нужно четко разобрать механизм действования каждой из этих частей. Первая соглашается, но не делает, а вторая должна не соглашаться, но делать.

— Такая тоже есть. Она не соглашается, но потом все-таки делает.

— Надо увидеть полярные части этой двойственности.

— Я сейчас увидела эти части.

— Хорошо. Попросите ее что-нибудь сделать.

— Прокричи три раза кукареку.

— Кукареку.

— А ты соглашайся, но не делай.

— Ладно, сейчас.

— Время пошло.

— Подожди, сейчас свои дела закончу и сделаю.

— Уже пора, а то рассвета не будет.

— А мне какая разница?

— Кукарекай скорей.

— Сама кукарекай.

— Она отказывается.

— Она сама решит, когда ей кричать. Может быть, минут через тридцать.

— Честно говоря, мне все равно.

— А кому в тебе не все равно? Кому что-то надо?

— Расскажи что-нибудь захватывающее, душещипательное.

— Не буду.

— А ты соглашайся. Говори: «Хорошо», — и не делай этого.

— Скажи, пожалуйста, который час?

— Хорошо. Сейчас я спрошу у кого-нибудь.

— Ты просто говоришь: «Хорошо», — и ничего не делаешь.

— Хорошо.

— Так сколько времени?

— Знаю, но не скажу.

— Ты уже давно говоришь, что скажешь.

— Она все время откладывает на потом. «Я потом скажу. Я сейчас не буду делать, я просто соглашаюсь. Я не буду с тобой спорить, я просто потом это сделаю, неизвестно когда».

— Я потом ухожу, поэтому сейчас можно сказать?

— Потом придешь, я тебе скажу.

— Я сюда уже не вернусь, мне нужно сейчас.

— Ты завтра вернешься, и я скажу.

— Когда увидимся, тогда скажу.

— Я уже с часами буду.

— Тогда зачем тебе сегодня?

— Что ты такая вредная?

— Да, я вредная.

— Скажи: «Скажу».

— В принципе, я могу рассчитывать, что ты скажешь мне время?

— В принципе, можешь рассчитывать.

— Когда?

— Потом.

— Поконкретнее.

— Потом я тебе скажу, потом. Смотрите, каждой своей части надо давать проявляться, иначе ты не понимаешь, что она из себя представляет. Это же твоя часть, а ты как-то неуверенно себя в ней чувствуешь. Кому еще что-нибудь нужно от Вики?

— Пересядь, пожалуйста.

— Хорошо.

— Эта часть вообще не слышит, что ей говорят. Она просто говорит: «Хорошо». Она даже не помнит, что от нее хотят. Она говорит: «Хорошо», — и все. А теперь попробуй не соглашаться, но делать.

— Скажи который час?

— Три часа.

— Скажи ей: «Я не буду тебе говорить», — а потом скажи.

— Сколько времени, Вика?

— Да не скажу я тебе.

— А теперь скажи.

— Часа три, наверное.

— Как тебя зовут?

— Зачем тебе это? А вообще-то меня Вика зовут.

— Ты где живешь, Вика?

— На юге Москвы.

— Сначала говори: «Не скажу», а потом отвечай.

— Какая тебе разница? Я живу в городе, скажем.

— Вика, станцуй-ка.

— Говоришь: «Не буду», а потом танцуешь.

— Вика, хватит танцевать, прекрати, разошлась.

— Вика, тебе нравится твоя работа?

— Не скажу. Нравится.

— Я сначала молчу долго, а потом говорю.

— Смотри, ты не даешь проявляться своим обеим противоположным частям.

— Вика, а ну-ка поцелуй Анечку.

— Вика, сядь, пожалуйста, обратно на свое место.

— Не сяду.

— И сажусь. Ну, как?

— Ту часть, которая была первой, было легче принимать. А ту, которая отказывается делать, труднее принять.

— Но они обе у тебя присутствуют, хотя в чистом виде не дают друг другу проявиться. Тебе надо их начать осознанно проявлять, понимая их необходимость и взаимосвязь.

Я очень спешу к цели, но какая у меня цель — я не помню

— Пожалуйста, кто еще хочет сказать о себе?

— Я сегодня сюда замечательно ехала. Я вышла заранее, но села в троллейбус, который идет не сюда, а в обратную сторону. Еду и наблюдаю в себе разговор двух частей. Одна говорит: «Ты зачем села на троллейбус в другую сторону?» А другая отвечает: «А я не нашла перехода на противоположную сторону». В этой ругани я вместо того, чтобы сесть на маршрутку и нормально доехать, поехала «через Ленинград» и почти всю дорогу во мне клокотало, что я поехала не туда, так получилось. Под конец решила, что уже все равно опоздала и буду опаздывать со спокойной совестью. Выхожу из метро и вижу автобус. Для той части, которая меня постоянно дергает и нервирует, логично сломя голову броситься к этому автобусу, сесть на него. Но я медленно, медленно прошла, купила шоколадку и, самое смешное, села в этот автобус. Часть, которая опаздывает, — это моя хроника, она очень меня мучает.

— Даешь ли ты свободно проявиться той и другой своей части?

— Наверное, нет, потому что идет противоборство. Наверно мне хотя бы один раз надо насмерть опоздать?

— Испытывая муки совести. Я имею в виду, что, опаздывая, ты будешь испытывать муки совести, исходящие из той части, которая будет говорить, что это плохо. Теперь вы видите, что такое совесть? Это осуждающий голос вашей второй части.

— Получается, что они постоянно борются, и это мое нормальное состояние, и я в чистом виде их не принимаю.

— Чего ты хочешь достичь, будучи здесь на семинаре? Куда ты хочешь успеть?

— Я уже успела.

— Куда ты успела? Мы еще и не поехали.

— Тогда я не поняла вопроса.

— Мы собрались на семинар, чтобы доехать до пункта, который называется «просветление», «целостность», «безусловная любовь» или еще как-то. Ты куда хочешь доехать?

— Я хочу разобраться в себе и выйти на себя ту, которую я знаю и не знаю.

— То есть ты хочешь выйти за рамки себя. И где ты в этом движении находишься? Цель есть, движение идет, но при этом ты опаздываешь?

— Я так не смотрела на это.

— Ведь это касается не только автобуса. Это касается всей жизни. Это глобальная двойственность, она касается вообще всего.

— Мне кажется, что если я сейчас опоздаю на автобус, то, как паровозик из Ромашкова, опоздаю на всю весну.

— Я тебя и спрашиваю: «На нашем паровозике куда ты хочешь доехать? И как ты оцениваешь скорость своего движения, направление и так далее?»

— Я не знаю. Неожиданно сложный вопрос для меня оказался. Меня переклинило.

— Есть часть, которая спешит к цели, и есть часть, которая мешает достичь этой цели. И я спрашиваю ту часть, которая спешит к цели, что у нее за цель; что она делает?

— Она сломя голову бежит и, очевидно, ничего не видит из-за этого.

— Но ведь добежать до места, где мы сегодня собрались, — это же еще не все. Если бы вся задача сводилась только к тому, чтобы прийти сюда вовремя и уйти во время, было бы очень просто. Но между прийти сюда и уйти отсюда есть еще промежуток времени, который называется семинаром. Так что же происходит на семинаре?

— Мне кажется, я сейчас буду неадекватно отвечать.

— Ну и замечательно.

— Я пытаюсь в каждом увидеть себя и найти в себе те двойственности, о которых говорят.

— Ну и как ты в этом преуспела? Ты же спешишь.

— Иногда нет.

— Значит тормозишь. Ты либо ускоряешься, либо тормозишь. Так ты ускоряешься или тормозишь? Сейчас что ты делаешь?

— Сейчас я торможу.

— А когда ускоряешься?

— Когда сюда неслась, ускорялась.

— А здесь?

— Полный ступор. Я не могу ответить на этот вопрос. Очевидно, это какие-то мои старые грабли.

— Смотрите, как ум пытается понимать все буквально. Что касается автобуса, то тут все ясно и понятно. Но я перевел эту ситуацию на то, что происходит непосредственно на семинаре. А здесь происходит то же самое. Если эта двойственность находится внутри тебя, то ты с ней подходишь ко всему, с чем встречаешься, но видишь ли ты это — вот вопрос. Выясняется, что не видишь.

Очередной забег от зависимости к независимости

— В свое время я увольнялась с работы. Меня не отпускали. Заявление оставила, но они попросили поработать еще и январь: «Два дня поработай, подержи нам единицу». В феврале опять пишу заявление. Начальник просит поработать еще и февраль. Я говорю, что работать не буду, а чувствую, что сама себя торможу. Сбежала и просто не работаю. Мне нужно было посмотреть свои страхи, которые тут же полезли в связи с этим. Во-первых, до пенсии осталось немного, во-вторых, финансовая зависимость, в-третьих, потерять общение. Меня работа совершенно не тяготила. Я приходила туда просто играть и общаться с людьми. Еще и почитать время оставалось.