Борис Диденко - Цивилизация каннибалов
Именно с учетом этого обстоятельства и создают свои структуры все нравственные Школы: по системе ученики – учитель (проповедник, пастырь, гуру), и с использованием заинтересовывающей обрядово-церемониальной атрибутики – достаточно близкого аналога детских игрушек обучающего, отвлекающего, а не то и развлекающего (как у кришнаитов и баптистов) типа. (Понятно, что здесь никак не имеются в виду многочисленные проповедникипроходимцы и всяческого рода безумные псевдо-пророки). Самому же диффузному человеку очень редко удается самостоятельно найти «путь наверх», и если подобное все-таки случается, то роль гуру при этом берут на себя счастливо (а чаще – трагически) сложившиеся обстоятельства, в частности, богатый жизненный опыт: таков путь старейшин, аксакалов. Но настоящие, подлинно народные, мудрецы – это все же неоантропы, именно они создают то, что называется «кладезем народной мудрости»: этический фольклор.
Первое, что дает использование этой неоантропической мыслительной специфики – это способность к мышлению как бы второго порядка. В своем простейшем случае, мышление второго порядка, его редуцированная форма – это философское рефлексивное мышление. Распространение познавательного интереса – само познание, «мысли о мыслях», поиски смысла жизни и иллюзорные, пока еще тупиковые, попытки осмысления Универсума. Соотношение объекта и субъекта познания в таких случаях становится не просто сложным или каверзным, но уже – парадоксальным и металогичным, что порождает бесчисленные точки зрения на один и тот же предмет и создает грустнозабавную противоречивость гуманитарных – философских, психологических, социологических и т.п. – систем и теорий, сочетающих контрарность (противоречивость типа «белое-черное») по отношению друг к другу с претензиями на истинность каждой в отдельности, а своей многочисленностью создающих полное впечатление горшечного базара, ибо, помимо расписной яркости и емкой пустоты своего содержания, большинство из них демонстрирует нахождение людей на столь отдаленных позициях от истины, что невольно вызывает в памяти поговорку «не боги горшки обжигают» с приданием ей саркастического смысла: да, далеко не боги…
Исчерпав себя, такое рефлексивное познание выходит на свой предельный уровень, сворачиваясь (в математическом смысле: функция «свертка функций») в сознание религиозное (но наддогматическое), и тем самым как бы формулируя теорему Геделя в других терминах: то есть собственного человеческого мира, и единственно его, человеку явно недостаточно для познания самого себя. И поэтому ему необходим выход за пределы этого мира. Но пока что такой «выход в свет» для человека невозможен, все науки и все религии здесь бессильны, и даже бы их полный синтез смог бы дать в результате лишь некую «сверхфилософию», легко представимую себе, как предельно возможное «мыслеблудие» метакосмической, субкварковой, вселенсконравственной тематики. Эзотерические же пути, проторенные некогда Великими Посвященными, а ныне столь успешно осваиваемые их необычайно многочисленными последователями, необходимо признать делом сугубо личным, индивидуальным и верифицируемым лишь по принципу «помрем – увидим», но, конечно же, дай-то Бог, если там на самом деле что-то есть.
Самокритичность рассудочного существа и есть разум, сверхрассудок. Обычный внутренний диалог (мышление), вполне достаточный для рассудочного интеллекта, в таком случае расширяется и обогащается за счет введения в сознание внутреннего «третейского судьи». В случае религиозной свертки сознания – это Бог. В определениях же «светских», «мирских» философов наличествует целый набор, ставших уже расхожими, терминов для обозначения этого далеко «не лишнего третьего»: совесть, моральный закон, нравственность, этический выбор. «Разум способен не только к познанию объектной реальности, но и к ее оценке… Обнаруживает, что в ней благо, устанавливает иерархию благ»[10].
Другими словами, разум – это то, что приводится в движение «маховиком» рассудка, мышления, то есть как бы «разумное содержимое рассудка», его «этическое наполнение». В нравственном понимании человек именно и есть то, что содержат его мысли, о чем он думает, какова направленность его сознания. Можно мучительно размышлять о смысле жизни, а можно не менее напряженно всесторонне просчитывать варианты мерзкого преступления. Лишь разум дает возможность сознанию представить себе и оценить полностью противоположную страдательную сторону насилия и уничтожения человеческой жизни (и жизни вообще), живо представить себя на месте жертвы и отреагировать на это единственно возможным человеческим образом: содрогнуться за двоих – за себя и одновременно за жертву. Это не что иное, как знаменитое христианское сострадание. Со-страдание, двойное страдание, тождественное его разделению, уменьшению. Сострадание – великое понятие, так мерзко и жестоко оболганное, затертое до неузнаваемости хищными толкователями (от уголовного словечка «толковище») морали: атеистами, имморалистами, сатанистами. Сострадание, таким образом, есть направленность разума в мир, вовне себя, аффективное перенесение причинения зла ближнему на себя и осуждение его. Это, собственно, одна из сторон самокритичности мышления, но в хищных представлениях это понимается как «трусость», которую правильнее всего будет считать «психологической платой за воображение».
Существует еще один вектор направленности разума – внутрь, в духовный центр человека, что оказывается тождественным его выходу уже в Мир. Этот третий компонент базируется тоже на страхе – на страхе человека перед смертью: человек – это единственное существо, которое знает, что умрет. Тем не менее человек верит в то, что его существование каким-то образом продлится в Мире после завершения земной жизни. Вполне возможно, что некоторые избранные могут даже знать об этом по личному опыту – в результате знамения, откровения.
И только эта сумма, это «триединство» направленности разума на себя, в мир и в Мир (его активная самооценочная позиция в отношении людских страданий и перед лицом смерти) является необходимым, а возможно – и достаточным, условием существования Человека в Мире, его выхода на иной уровень.
В этом ракурсе хищные гоминиды предстают как существа откровенно ущербные, не имеющие самокритичности, не имеющие сострадания, не имеющие веры в свое духовное бессмертие, и следовательно, не разумные! Их религиозный потолок это суеверность. Они, собственно, патологические атеисты и никто больше. Вся их жизнь – это настоятельная попытка получения «компенсации на месте», досмертной выплаты им всех благ здесь и сейчас. А всякие препятствия и помехи в этом они стремятся убрать любым способом – внутренних, духовных преград у них нет.
Разумное же существо не способно по собственной воле творить сознательное, умышленное зло! И здесь невольно напрашивается еще одно, четкое и корректное (даже можно сказать, научное!), определение Разума, а именно, как третьей сигнальной системы.
Первая сигнальная система – это рефлекторная деятельность животных: инстинкты, условные и безусловные рефлексы. Ее предел – это ум, сообразительность высших животных, действующих методом проб и ошибок, способных приобретать и передавать опыт, обучать.
Вторая сигнальная система – рассудок, речь, мышление у человека, способного уже на самоосознание и осмысленное поведение. Вторая сигнальная система является, как это описывалось выше, ограничивающей для первой сигнальной системы, торможением безудержности ее импульсов, сдерживанием эмоций. Из множества целей, мотивов, диктуемых силами эмоций и инстинктов, человеческий рассудок выбирает наиболее рациональный, более надежно приводящий к поставленной цели. Предел возможностей второй сигнальной системы рассудочное, высокоинтеллектуальное поведение, научное мышление, построение государств, культур, цивилизаций, «покорение» Природы, вплоть до выхода человека в космос и создания атомного и ядерного оружия.
Третья же сигнальная система – может быть присуща только нехищным людям. Это и есть Разум, и это именно его проявления – совесть, сострадание, учет интересов окружающих людей, непричинение зла людям и Природе без каких бы то ни было запугивающих, «дисциплинирующих» факторов, типа религиозных угроз или моральных призывов. (Здесь воочию видна вопиющая несуразица знаменитого «силлогизма»: мол, «если Бога нет, то все позволено». А вот и «ваша неправда, дяденька Достоевский»! Человек давно вырос из детских штанишек конфессиональной религии, и попросту уже обязан вести себя нормально, разумно и без «острастки взрослых»). Третья сигнальная система является сдерживающей и ограничивающей уже по отношению ко второй сигнальной системе, и человек именно таким образом приобретает нравственность. Для общества же это сдерживание имеет пока что по большей части только теоретический характер, оно ограничивается лишь безуспешной критикой явно неразумных действий людей и человечества в целом. Действительно, рассудочное поведение людей в большинстве своих проявлений – откровенно параноидально, ибо цели самых что ни на есть хитроумнейших комбинаций оказываются либо мнимыми, либо вредными. Делание денег ради денег. Или – непомерный, ненужный людям западный темп работы, – и все ради прибыли для кучки финансовых воротил, за счет здоровья миллиардов простых людей. Ну, и наконец, технический прогресс – любой ценой, уже даже за счет гибели самой Жизни на Земле – что может быть безумнее?! Третья сигнальная система. Разум предполагает оценку рассудочных действий с нравственной точки зрения: не только «познание добра и зла», но и безоговорочное принятие стороны добра. К таким же выводам приходят сейчас и передовые ученые. Вот что пишет психотехнолог Игорь Смирнов: «Интеллектуальные особенности, эмоции, воля, темперамент – это все производные. Но вот чем человек действительно отличается от животного, так это нравственностью». Отсюда однозначный вывод: хищные гоминиды действительно не являются людьми с нравственной точки зрения. Они-то и есть те самые, которых Гегель определил «морально невменяемыми», а Шопенгауэр «лишенными морального сознания» [15]. Звери, предельно опасные «второсигнальные звери» среди людей.
