Чезаре Ломброзо - Женщина, преступница или проститутка

«Одна молодая девушка, – сообщает опять Lecour, – которую мать ее отказалась содержать и у которой от фабричной работы развилась гипертрофия сердца, очутилась в безвыходном положении. Не будучи в состоянии работать благодаря своей болезни, она явилась в полицию с просьбой, чтобы ее зарегистрировали в списки проституток. „Работать, – говорила она, – я по болезни не могу и не нуждаюсь ни в чьем совете, ни в благотворительной помощи; я прошу только одного: записать меня в списки проституток“. В ее гордом отказе от чужой помощи и в твердости принятого ею решения кроется известный недостаток чувства стыдливости и некоторая ненормальность ее, но тяготение ко злу в ней не так сильно выражено, чтобы она решилась на него без особенной надобности».

Категория публичных женщин, официально называется парижской полицией «insoumises», состоит главным образом из случайных проституток. Grandpré описывает их в следующих словах: «Они образуют свой отдельный мир среди этого рода погибших женщин и из 100 подобных несчастных можно было бы, наверное, спасти 80, если бы только на это были средства. В большинстве случаев они еще очень молоды и не успели еще огрубеть и закоснеть в пороках. Нищета, беспризорность, тщеславие или детское легкомыслие – вот что чаще всего приводит их в Сен-Лазарскую тюрьму. Многие из них возвращаются к своим родным, которые разыскивают их; другие стараются при помощи тамошних сестер милосердия поступить в какое-нибудь благотворительное убежище, но немало и таких, которые возвращаются к проституции и остаются уже на всю жизнь проститутками».

Тарновская при описании русских проституток выделяет особый класс их, достигающий почти 14% общего числа, под названием «insouciantes». У представительниц этой категории редко наблюдается какая-либо невропатическая наследственность, кроме алкоголизма отца, и сравнительно у них очень мало дегенеративных признаков. По словам ее, они отличаются обыкновенно болтливостью, впечатлительностью и непоследовательностью своих мыслей и поступков: то они плачут, то смеются над каким-нибудь пустяком, и переход от слез к смеху и наоборот у них необыкновенно легок и скор. Они невзыскательны, рассказывают первому встречному самые интимные и компрометирующие подробности из своей жизни и тотчас же обо всем забывают, едва успев окончить свой рассказ. Главная черта их характера – это довольное, вечно веселое расположение духа. Их легко уговорить взяться за какую-нибудь работу, но они очень быстро теряют к ней охоту. Можно сказать, что они живут только для настоящей минуты, – будущее для них как бы совсем не существует. Они каются в своих поступках, искренно сожалеют о них, но при всем том не могут заставить себя поступать иначе. Характерно то, что они не в состоянии пожертвовать ни малейшим удовольствием настоящей минуты для какой-нибудь выгоды в будущем, – словом, они представляют собою смесь специфических особенностей характера женщины и ребенка, но в увеличенном и, так сказать, карикатурном виде.

Итак, почти у всякой случайной проститутки мы находим легкомысленность, ветреность, непостоянство и нерасчетливость врожденной проститутки, то есть такое же вырождение личности, но в меньшей степени. Равным образом и чувство стыдливости у них притуплено сравнительно с нормальными женщинами, хотя оно и никогда не отсутствует совершенно. Случайные проститутки отличаются от врожденных главным образом тем, что они не любят, подобно им, зла для зла и не предаются пороку из одной лишь любви к нему: для того чтобы пасть, им нужна случайность, больший или меньший соблазн, смотря по степени их ненормальной конституции. Нравственное чувство хотя и ослаблено у них, но далеко не в столь значительной степени, как у врожденных проституток. Их образ жизни внушает им отвращение, но их стремления редко настолько энергичны, чтобы им удалось переменить его. Без этих несчастных случаев, являющихся ближайшими причинами их падения, они были бы обыкновенными, легкомысленными, необдуманными женщинами, каких много во всех слоях общества, особенно в высших, – женщинами, которые, несмотря на свою любовь к детям и к окружающим, легко завязывают разного рода интриги, особенно любовные. Правда, потом они искренно раскаиваются в них, но при первом же удобном случае повторяют то же самое. Одним словом, это были бы поверхностные натуры с притупленным умственным развитием и ослабленным нравственным чувством, но далеко не столь испорченные и вредные для общества, как те нравственно помешанные женщины, у которых есть какое-то особое тяготение и извращенный вкус ко всему дурному и порочному.

Подобный взгляд на случайных проституток подтверждается наблюдениями, которые Grandpré сделала над парижскими незарегистрированными проститутками (filles insoumises). «Не все случайные проститутки Парижа, – говорит она, – попадают в St. – Lazare. К числу таковых принадлежат многие женщины, оскверняющие под видом честных жен свой дом прелюбодеянием; девицы, обманывающие бдительность своих матерей, равно как и элегантные дамы, так или иначе продающие за деньги свои ласки».

3. Материнство и материнская любовь. В то время как врожденные проститутки не становятся матерями ни в психическом, ни в физическом смысле этого слова, среди случайных проституток немало таких, которые очень нежно любят своих детей. Carlier пишет, что среди них материнство пользуется большим почетом. «Нередко, – говорит он, – можно наблюдать у них порывы искренней радости при первых симптомах, указывающих на начало беременности, которой они не ожидали, но в которой убеждаются с восторгом. Они тогда делают все возможное, чтобы ничто не угрожало их беременности, а многие даже оставляют свой прежний образ жизни, несмотря на то что попадают, благодаря этому, в очень тяжелые материальные условия. Разрешившись от бремени, они становятся самыми нежными матерями, и заботливость их доходит до того, что они не позволяют себе в присутствии своих детей ничего непристойного, даже в том случае, когда дети эти находятся еще в пеленках».

Одна проститутка, близко знакомая со знаменитой М.V., совратительницей в разврат несовершеннолетних, никогда не позволяла ей посещать свою дочь: материнский инстинкт подсказывал ей об опасности для последней подобных посещений. Другая проститутка употребляла часть своих ежемесячных заработков на то, чтобы воспитывать свою дочь в одном из иногородних пансионов, и говорила, что она лишила бы себя жизни, если бы дочь ее узнала, какого рода жизнь она ведет. Многие из этих несчастных женщин утешают себя надеждой, что дети их, особенно дочери, будут вести честный образ жизни. Кроме материнской любви у них легко подметить и любовь к родным и окружающим, и Carlier наблюдал многочисленные примеры, где женщины становились проститутками с единственною целью иметь средства для содержания своих престарелых родителей или для того, чтобы дать воспитание своим сестрам, братьям и оставшимся без отца детям. Точно так же и Parent-Duchatelet нашел, что из 5183 проституток 37 вступили на путь разврата с целью поддержать своих престарелых родителей, 23 – с целью воспитать многочисленную семью, а 29 – для того, чтобы вывести в люди сестер, братьев или племянников. В общем, стало быть, подобные мотивы проституции наблюдались в 1,7% случаев.

Таким образом, и эти факты подкрепляют сделанное нами раньше замечание о том, что у случайных проституток в их физической организации и в области нравственного чувства наблюдается меньше аномалий, чем у врожденных. Последние, лишенные всякого материнского чувства, становятся обыкновенно матерями против воли своей, и то только тогда, когда они исчерпают все средства прервать свою беременность и вызвать у себя выкидыш.

4. Чувство чести и угрызения совести. Факт, что случайные проститутки не столь уродливы в нравственном отношении и не столь цинично бесстыдны, как врожденные, сам по себе указывает уже на то, что женщины эти начали торговать своим телом только лишь благодаря особому стечению обстоятельств, которым не могла противостоять их более или менее шаткая добродетель. По этому поводу Parent-Duchatelet замечает: «Даже между самыми бесстыдными и отчаянными проститутками находится немало таких, которые стараются скрыть во что бы то ни стало свое позорное ремесло. С этой целью они одеваются по возможности скромно и на улицах держатся в высшей степени прилично. Больше всего они боятся встречи с людьми, которые знали их еще честными женщинами. Я видел однажды одну проститутку, которая серьезно заболела после такой встречи…» Несчастные эти не могут не понимать унижения и позора, которыми они себя покрывают. Они презирают свое ремесло, постоянно оплакивают свое падение и вечно строят планы и даже делают попытки переменить свой образ жизни, но – увы! – напрасно. Мы встречаемся здесь с угрызениями совести, характерными для случайных преступников, возмущающихся окружающей их грязью, к которой они еще не успели привыкнуть и которую они от всей души ненавидят, в io время как врожденные преступники, напротив, рисуются и хвастают ею. Parent-Duchatelet рассказывает, как сильно были изумлены некоторые проститутки, когда одна кормилица, арестованная и посаженная вместе с ними в тюрьму, обращалась с ними ласково и просто, несмотря на то что сама была честной женой и матерью. «Но она обращается с нами так, как будто бы мы были порядочные женщины», – удивлялись они. Подобные же наблюдения сделал и Carlier. «В компании своих товарок, – говорит он, – и в обществе своих сутенеров подобные проститутки стараются перещеголять друг друга в цинизме и бесстыдстве. Но, будучи одни, многие из них держатся робко. Когда они охотятся за мужчинами, то стараются обратить на себя внимание блеском или роскошью своего наряда и относятся совершенно равнодушно к тому, что о них говорят, но если им приходится случайно встретиться с людьми, которые знали их честными и неиспорченными, они краснеют и стараются спрятаться от них. Вблизи своих домов они держатся по возможности приличнее и настолько чувствительны к знакам презрения со стороны своих соседей, что только из-за этого меняют очень часто свои квартиры. Все эти неясные и слабые угрызения совести проститутки стараются заглушить в себе при помощи алкоголя, табака и шумных кутежей. К последним питают пристрастие все они, но мотивы, побуждающие их к этому, различны, смотря по той категории, к которой каждая из них принадлежит».