Сергей Доренко - Россия, подъем! Бунт Расстриги

Тут хоть притвориться надо человеком, хоть на публику поработать, – притвориться, что не рыбья кровь в жилах.

Я верю, он постарается.

Июнь, 2013 год.

Ярость на Ярость

Русские хотят осознать себя как нацию. Для этого русские необходимо обращаются к традиции. Естественно желание русских непротиворечиво соединить во вновь осознанной традиции смыслы Победителей 1945-го, коммуниста Гагарина, коммуниста Королева и наследие Сергия Радонежского.

Мне это понятно, и я с уважением отношусь к поиску такого непротиворечивого соединения.

Напомню, что к Победителям 45-го, Гагарину, Королеву, Сергию Радонежскому следовало бы еще присоединить-вплести великое послание Христа, понимаемое многими (возможно, ошибочно) как гуманистическое и космополитичное, а также послание Петра Первого и Сталина, понимаемое многими (возможно, ошибочно) как государственническое.

Итак, государственничество, гуманизм, космополитизм, культ науки, религиозность, патриотизм… Список не закрыт. Но даже упрощенный список показывает, насколько все непросто. Православный Петр Первый церковь унижал, оскорблял и уничтожал, а коммунист Сталин с церковью заигрывал с некоторых пор – это просто для примера.

Процессы последнего времени приводят к взрывообразно нарастающей роли в жизни России церковного клира и воцерковленных русских.

Явление это воспринимается многими невоцерковленными и нецерковными людьми как новое, необычное, непривычное. Некоторая часть нецерковных людей отвечает на этот новый процесс раздражением, непониманием своей роли в новой церковной России. Ничтожно малая часть непонимающих реагируют оскорбительными для верующих выходками.

Я осуждаю любые выходки против верующих.

По выходке Pussy Riot у меня мнение однозначное: если в храме был хоть один молящийся, то это оскорбление. Если хоть один верующий мог узнать о выходке – это оскорбление. Очевидно, именно широкое распространение материалов о выходке в храме нельзя не воспринимать как оскорбление. Людям больно. Задеты важные символы.

Символы, за которыми стоят идеалы, за которые люди согласны погибать.

Не спорьте с этим. Не идиотничайте, все, кто делает вид, что вы этого не понимаете. Люди умирают за кусок текстильной продукции, если это знамя, потому что знамя – символ, означающий больше, чем текстиль означает номинально. Согласитесь, что у верующих тоже есть абсолютно важные для них символы. Оскорбив символы, антирелигиозные радикалы причинили людям боль. Боль незаслуженную. Издеваться над людьми просто очень стыдно.

В сложившихся условиях мы можем ожидать от приверженцев христианства жесткого ответа, оправданно болезненной реакции.

А чего ожидали осквернители? Цинизма и ухмылки в ответ? Странно, правда же?

Однако в этой схватке деструкторов и защитников архаичной традиции страдают незаслуженно забытые люди нецерковные. Просто светские люди, которые относятся к религии, в частности, к христианству, в частности, к православному христианству РПЦ как к важной и интересной традиции, с интересом изучающие тексты этой традиции.

Заявляю: в России все чаще нецерковные люди ощущают свою второсортность, нецерковным людям все труднее понять, зачем они нужны России, нужны ли они вообще России. Церковным фундаменталистам и антицерковным радикалам, согласитесь, жить намного легче – они в мейнстриме.

Я очень чувствую это на себе, я не воинствующий атеист, я именно невоинствующий атеист.

Я изучаю религии из культурологических, костумбристских, историософских и философских побуждений.

До недавнего времени такое мое отношение к религии вызывало встречный интерес людей религиозных, желание рассказать об убеждениях. Это желание было всегда мирным, терпеливым, приветливым.

Сегодня ситуация изменилась качественно. В борьбе религиозных и антирелигиозных людей обе стороны требуют, чтобы оставшиеся в стороне немедленно разошлись по окопам. Нравственной оценки и культурологического подхода больше недостаточно.

В ответ мы, нерелигиозные, агностики, атеисты, в недоумении прячемся по раковинам улиточьим.

Прячась и отползая в смущении, хочу только сообщить конфликтующим сторонам, что мне эта радикализация не нравится.

Я предприму возможные усилия, чтобы защитить мое личное пространство от этой войны.

1. Осуждаю агрессивных антирелигиозных милитантов.

2. Опасаюсь и боюсь победных религиозных.

Я не стану больше явно проявлять интереса к религиозным учениям. Стану на публике скрывать свой культурологический и философский интерес к религиозным доктринам. Прекращаю подыгрывать религиозным людям, когда они навязывают свои отправления окружающим. На «Аллах Акбар» отвечаю «Здравствуйте», на «Христос воскрес» отвечаю – «Здравствуйте», на «Харе Кришна» отвечаю – «Здравствуйте», от мормонов и «Свидетелей Иеговы» вообще перехожу на другую сторону улицы.

Март, 2012 год.

Обращение к Патриарху

Уважаемый Патриарх Кирилл, у вас проблемы. Притом проблемы новые, невиданные при Патриархе Алексии. Алексий атаковал по всем фронтам, не вызывая раздражения. Алексий – сами знаете – был непрост как монах, но никто к нему с этим не приставал, и никому он ничего не объяснял. Патриарх Кирилл, вам бы перестать оправдываться?

Плохо, что вокруг вас атмосфера хлопотливого энтузиазма и суеты. Мы, атеисты, от вас ждем роли неконъюнктурного нравственного судьи. А верующие ждут от вас, что вы будете верховным предстоятелем и станете молиться за Россию, а не вязнуть в очередном скандале, понимаете?

Между нами, монахами, ваше святейшество, нехорошо мельтешить по любому поводу. Вы стараетесь быть понятным, вы стараетесь быть открытым. А ощущение какое-то мелкого беса, понимаете? Осанки, что ли, не хватает? Не мне вас учить. Вспомните осанку Патриарха Алексия и его взгляд за горизонт. Попробуйте учиться у Алексия?

Мне кажется, Церковь прибавит в авторитете, если вы запретите от своего имени говорить суетливым клоунам. Они вас разменивают на пятаки, это стыдно очень. И это плохо для Церкви.

Между нами, атеистами, Церковь надо бы беречь, Владимир Михайлович. Все-таки духовная традиция наша национальная, понимаете, Владимир Михайлович? А так, простите уж меня, недостойнейшего, за дерзость думать, за дерзость видеть, за дерзость слышать, за дерзость стесняться того, что мы видим вместо благолепия и величия.

Апрель, 2012 год.

Оскорбление чувств

У нас РПЦ прокачивает тему установления уголовной ответственности за оскорбление чувств верующих.

Верующих обижать никто не хочет. И оскорблять верующих целенаправленно может только дурак. Но нельзя не признать, что существует опасность обидеть верующего случайно. Ты просто не думал не гадал, а верующий обиделся, и тебе в тюрьму теперь по новым российским законам. Проблема же?

Поэтому закон должен абсолютно точно прописать, как именно имеет право обижаться верующий, на что именно имеет право обижаться верующий, в каком объеме на каждую конкретную выходку имеет право обижаться верующий. Чтобы не вышло двойных толкований, что ты надеялся оскорбить на 6 месяцев тюрьмы, а оскорбил на пять лет зоны.

Это первое.

Второе. Мы должны в каждом конкретном случае оскорбления верующего получить подтверждение, что он не самозванец.

Пусть, гад, сперва докажет, что он ходит по графику к причастию и вообще выполняет все требования Трулльского собора императора Юстиниана.

Ну, подумайте сами, оскорбленный, может, и посты не соблюдает, он, может, на исповеди и причастия не ходит месяцами, а туда же – обижается. Нет, обижаться, я полагаю, имеет право только реально дисциплинированный вштыренный чел.

Определить, я думаю, имеет ли право человек обижаться и сажать других людей в тюрьму, должен местный священнослужитель. Прежде, чем обидеться, не забудьте, кстати, заплатить десятину церкви своей, милые, а то даром обид на вас не напасесся.

А которые недорелигиозные самозванцы утверждают, что религиозно обиделись, – пыром по кобчику.

Кроме того, существует еще одна проблема. Как определить критерии обиды верущих?

Я на одно и то же иногда обижаюсь, иногда нет, не обижаюсь. Я сам другой раз сильно нежный к себе и ранимый с похмела. Я с похмела обидчивый, а потом ниче так – как с гуся вода.

А девчонки часто в ПМС обидчивые и плаксивые, а прошел ПМС, прошла и обидчивость. Тут вы скажете, не обязательно же сажать людей за обиду похмельных и пэмээсных? Вы скажете, да, за обычные частные обиды не сажаем, а вот за коллективные и общенациональные обиды сажать надо, правильно?

Массовость нужна же, правильно?

Я вам легко дам выкладки.

Похмельно-обидчивы, по моему предположению, не менее трети русских мужчин, ну, пусть 20 миллионов человек, готовы обидеться с похмела. По женщинам посчитаем, что их, фертильных, миллионов 40, то есть у десяти миллионов русских женщин одновременно в каждую данную минуту – ПМС, плаксивость, обиженность. Мы не будем считать еще и похмельно-обидчивых женщин, я сознательно приуменьшаю число тех, кто вас легко массово посадит за обиду. Итого, у нас ежемгновенно есть 30 миллионов готовых обидеться на что угодно плаксивых потерпевших.