Чарльз Тарт - Измененные состояния сознания
Ни одному субъекту не потребовалась способность вспомнить инструкцию. Тем не менее они почти без ошибок решили предложенные задачи, при этом никто из них не запомнил использованных ключей.
Один из испытуемых увидел решение как мгновенную визуальную галлюцинацию, два других пережили его как внезапный всплеск конкретного знания. «Это просто внезапно вспыхнуло у меня в голове», — таким был типичный ответ. Тинин заключил, что восприятие, вероятно, использовало ключи, не прибегая к полному их осознанию, и этот процесс мог идти параллельно, без вмешательства сопутствующей сознательной деятельности.
Мерфи (Murphy, 1958, pp. 129–130) включил «вспышку инсайта» в свою схему стадий творческого процесса. Сперва происходит длительное погружение восприимчивого ума через исполнительное посредничество в мир цвета, образа, социальных отношений, медитации и т. д. Далее благодаря этому погружению переживания отправляются в «великую кладовую» и консолидируются в структурные паттерны. Из этой сокровищницы опыта приходит вдохновение и озарение, например, как у Архимеда в ванной («Я понял!») в связи с определением закона гравитации. Наконец, переживания индивида перетасовываются, проверяются, «изобретаются» и интегрируются с другими в творческом акте, который комбинируется с ними при сочинении нового стихотворения, написании картины, совершении открытия и производстве других творческих продуктов.
Творчество и защита
Патрисия Бауэрc (Bowers, 1965) описала эксперимент с восемьюдесятью студентками женского колледжа, восприимчивыми к гипнотическому воздействию. Из своего предыдущего исследования Бауэрc сделала вывод, что подвижный, непроявленный мир идей более доступен творческим людям, чем нетворческим, и что первые беззащитнее вторых. Однако Бауэре посчитала, что данных о том, исполняет ли слабая защита каузальную роль в творческом выражении, недостаточно.
Предположив, что вхождение в гипнотический транс временно снизит защиту, Бауэре внушила загипнотизированной группе студенток, что у них проявятся творческие способности, если они позволят себе использовать все свои релевантные переживания.
Группу также попросили использовать нешаблонное восприятие, обращать внимание на те аспекты проблем, которые прежде не замечались, игнорировать возможную критику, вспоминать прошлые моменты ин-сайтов, а также эмоциональные чувства, связанные с этими моментами, и быть уверенными в собственной способности справляться с тестами на креативность. Тот же инструктаж был дан незагипнотизированной группе. Эти испытуемые участвовали в программе релаксации, продолжающейся столько же времени, сколько гипнотическая индукция в первой группе.
Каждой группе был предложен ряд тестов на креативность, предварительно разработанных Гилфордом. Все сопоставимые серии тестов были снабжены своими инструкциями. Между результатами тестов обеих групп, полученных в прединструкционный период, значительной разницы не было. После же периода инструктажа разница между данными загипнотизированной и не загипнотизированной групп была весомой с преимуществом первых. Кроме того, загипнотизированные испытуемые подняли свои показатели по сравнению с результатами предварительного тестирования, а не загипнотизированные испытуемые этого не сделали. Бауэре заключила, что первые проявили больше оригинальности, что свидетельствует о том, что инструкции, озвученные в условиях гипноза, могут активизировать творческое мышление, по крайней мере то, которое можно объективно измерять.
Бауэрс попыталась охватить больше факторов, чем другие исследователи до этого. Она сделала одинаковыми инструкции для каждой группы, как и время, уделяемое экспериментатором каждой группе, и его попытки мотивировать испытуемых. Обеим группам дали тест на почерк — то есть не на исследование творческих способностей. Тот факт, что загипнотизированные испытуемые лишь незначительно улучшили свои тестовые результаты, показал Бауэрс, что общее повышение мотивации под гипнозом не является основным фактором успешности загипнотизированных испытуемых.
Кроме того, Бауэрс (Bowers, 1965) собрала еще две группы и дала им разные инструкции, предлагающие быть сообразительными, оригинальными, гибкими и изменчивыми, но установки, которые могли бы снизить их защиту, не давались. Хотя итоги оказались не такими впечатляющими, как результаты эксперимента, когда внушалась редукция защиты, все же было статистически весомое отличие, выделяющее загипнотизированных испытуемых. Эти результаты говорят о том, что снижение защиты — не единственный фактор, влияющий на творчество.
Позже Бауэрс провела эксперимент с группой субъектов, симулировавших гипнотическое состояние. Эта группа действовала с тестами на креативность примерно с тем же успехом, что и группа загипнотизированных испытуемых, позволяя тем самым предположить, что для повышения креативности слабость персональной защиты важнее, чем индукция формального гипнотического транса. Бауэрс утверждала, что испытуемые, симулировавшие гипнотизированное состояние, могли снять с себя ответственность за свои типичные поведенческие паттерны, отвечая на задания тестов на креативность, тем самым посодействовав проявлению собственной оригинальности.
Внимание и отвлекаемость
Ac (As, 1962a) посвятил свою работу способности загипнотизированных субъектов уделять больше внимания внушению гипнотизера, чем другим стимулам. Существуют, как предположил автор, два способа объяснения процесса избирательной невнимательности к сигналам, исходящим не от гипнотизера. Возможно, субъект не позволяет себе отвлечься и не поддается иррелевантным факторам и стимулам, предпринимая для этого сознательные усилия, тем самым оставляя поле своего внимания открытым для манипуляций гипнотизера. С другой стороны, испытуемый может увлечься ключами и внушениями, предложенными гипнотизером, в результате чего другие стимулы становятся объектом меньшего внимания. Первое предположение делает упор на способности отвлекающих стимулов к активному блокированию, а второе подчеркивает способность поглотиться релевантным материалом.
Для проверки этих двух гипотез был подготовлен опросник из шестидесяти вопросов, который представили 152 испытуемым, чья способность к гипнозу была предварительно измерена двумя стандартными шкалами. Первого предположения касались, в частности, следующие вопросы: «Можешь ли ты не допускать до разума звуки, которые не хотел бы слышать, так, чтобы они не имели для тебя никакого значения?» и «Способен ли ты легко переключаться с одного задания на другое, отвлекаясь от идей, ассоциаций и действий предыдущего задания?» Ответы испытуемых на эти вопросы были отрицательно связаны с уровнем гипнотической внушаемости испытуемых.
Второе предположение проверялось вопросами, затрагивающими увлеченность природой, искусством, литературой, музыкой или танцем в такой степени, что испытуемые забывали об окружающем мире: «Приходилось ли тебе когда-нибудь испытывать небывалое впечатление от вида природы или произведений искусства (горы, океан, картины, скульптуры и т. д.)? Если да, то не захватывало ли тебя при этом чувство благоговения, вдохновения, так что казалось, будто состояние твоего сознания на время изменялось?»; «Приходилось ли тебе когда-нибудь вживаться в какую-то роль настолько, что ты обнаруживал, что в действительности переживаешь все эмоции своего персонажа и на время «становишься» им, забывая и о себе, и об аудитории?»; «Сосредоточивался ли ты когда-нибудь на чем-то настолько сложном, что входил в некое состояние притуплённого сознания или экстраординарного спокойствия и невозмутимости?». Эти вопросы и гипнабельность испытуемых весьма коррелировали друг с другом.
Из этого был сделан вывод, что в гипнозе важнее именно позитивное фокусирование внимания, чем отвращение отвлекающих стимулов. Именно усвоение ключей, заданных гипнотизером, позволяет субъекту не обращать внимания на второстепенные стимулы. Первый феномен очень напоминает слияние зрителя и художника, о котором сообщают многие творческие люди. Это стирание границ между «я» и внешней средой способствует гипнотическому опыту, так же как и творческой деятельности.
Творчество и искажение времени
Самая первая работа Купера и Эриксона (Cooper & Erickson, 1954), посвященная искажению времени, касалась развития креативности. Были использованы гипнотические техники с целью вызвать у четырнадцати испытуемых замедление субъективного восприятия времени. Временное искажение определялось как заметная разница, возникающая между ожидаемой и действительной продолжительностью данного временного интервала. Субъектам внушали представить себя занимающимися какой-то деятельностью. Оговаривалось, что, когда пройдет определенное время, будет дан сигнал о прекращении деятельности, но времени для ее завершения будет достаточно.
