Дэвид Майерс - Интуиция
Ошибочное истолкование собственных психических реакций
«Познай самого себя», — наставлял Сократ. Мы пытаемся. Мы постоянно объясняем себя самого себе и другим. Но насколько хорошо мы сами себя знаем?
Отлично, отвечает К. С. Льюис: «Существует одна и только одна вещь во всем мире, о которой мы знаем больше, чем мы можем узнать из наблюдения со стороны. Эта единственная вещь и есть мы сами. Мы имеем, так сказать, внутреннюю информацию».
Тем удивительнее тот факт, что, когда воздействия на нас неуловимы, мы можем интуитивно проигнорировать важные факторы и придать слишком большое значение несущественным. В одном исследовании люди неверно соотносили подавленность в дождливый день с пустотой в жизни, а возбуждение от перехода по шатающемуся временному мостику с реакцией на привлекательного прохожего. В 1960-е гг., в ходе одного эксперимента Ричард Нисбетт и Стэнли Шахтер просили студентов Колумбийского университета испытать на себе серию электроударов возрастающей интенсивности. До этой процедуры некоторые приняли таблетку, которая якобы учащает сердцебиение, вызывает нерегулярность дыхания и нервную дрожь — типичные реакции на электрошок. Нисбетт и Шахтер ожидали, что те, кто принял таблетку, будут думать, что их реакция на шок обусловлена таблеткой, и таким образом выдержат более сильный удар током. Они были правы: эффект был огромен. Те, кто принял таблетку, выдержали шок в 4 раза большей силы. Но когда их спрашивали, как им удалось выдержать электроудар такой силы, никто не упомянул таблетку. Когда им сказали о прогнозируемом эффекте таблетки, они допустили, что на других это и могло подействовать, но не на них. «Я даже и не думал о таблетке», — был наиболее типичный ответ.
С тех пор социальные психологи собрали целый список примеров, когда наша интуиция ошибается в определении значимых факторов.
• Известные исследования пассивности наблюдателей, проведенные Биббом Латане и Джоном Дарли, показали, что присутствие других может серьезно подавлять способность к реакции в случае экстренной ситуации. Если женщине в соседней комнате становилось плохо, если кто-то по внутренней связи сообщал о нападении или дым начинал проникать в комнату, где группа заполняла анкету, люди значительно менее активно реагировали, если рядом присутствовал еще кто-то другой. (Присутствие других людей снимает часть ответственности за действие, а бездействие этих других может привести к тому, что ситуация воспринимается как НЕ чрезвычайная.) Хотя практически каждый отрицает влияние на него присутствия кого-либо другого. «На кого-то другого это может оказывать влияние, но не на меня. Я реагировал точно так же, как если бы их не было там».
• Сотни исследований, посвященных влиянию телевидения, видеоигр и порнографии, показали степень влияния средств массовой информации на нашу чувствительность, восприятие реальности и поведение. Большинство людей соглашаются, что СМИ влияют на культуру, но отрицают, что сами они подвержены этому влиянию. Многие родители могут вспомнить, что они слышали подобное от детей: «Не беспокойся, мама. То, что я смотрю эти программы, никак на меня не влияет». Этот феномен «СМИ, которые влияют на других больше, чем на меня» настолько крепок, что исследователи дали ему специальное название — «эффект третьего лица». Мы думаем, что другие более подвержены влиянию рекламы, политической информации, демонстрации насилия и сексуальных сцен. Мы не являемся рабами прихотей, моды и мнений; мы честны с самими собой. Тем не менее исследование вскрывает наше высокомерие; мы встречаем «других», и они оказываются нами.
• Несколько экспериментов, направленных на изучение конформности, выявили, что тот, кто разрушает единодушие внутри группы, подрывает ее социальную власть. Столкнувшись с ошибочностью мнения или восприятия у других, индивидуумы будут практически всегда озвучивать свои собственные убеждения, если хотя бы кто-то один уже сделал это. Позднее они могу вспоминать о теплых чувствах по отношению к своим неконформным союзникам. Тем не менее они будут отрицать, что этот союзник повлиял на них: «Я бы ответил точно так же, если бы его там не было».
• Люди противоположного пола на фотографии расценивались как более сексуально привлекательные, если зрачки были увеличены при помощи ретуши.
Хотя те, кто смотрел на эти фотографии, не осознавали, что на них влияет размер зрачков.
Шокирующий вывод этих и других исследований неизбежен: часто мы не знаем, почему мы делаем то, что мы делаем. Как нам напоминают пациенты с расщепленным мозгом (глава 1), выполнив действие, мы способны создать объяснение нашему поведению. Мы постоянно заполняем пробелы. Но когда влияние неуловимо или скрыто (как, например, в случае, когда правое, невербальное полушарие выполняет действие), наша интуиция может радикально ошибаться.
Существует множество других наглядных и наводящих на размышления примеров того, что мы можем назвать «вы не знаете, как действует ваш собственный разум» (давайте вспомним слова Джонатана Свифта в эпиграфе к этой главе). Кое-что проясняют исследования, в ходе которых люди в течение нескольких недель записывали свое настроение, погоду, день недели, продолжительность сна и т. п. В итоге они делали вывод о том, насколько сильно влияет на их настроение тот или иной фактор. Примечательно, что, хотя исследования и проводили в расчете на то, чтобы привлечь внимание испытуемых к их настроению, была выявлена очень слабая связь между их интуитивной оценкой того, насколько точно какой-либо из факторов определял их ежедневное настроение, и тем, насколько точно он действительно это определяет. Похоже, что мы преуспели намного больше в суждении о том, что формирует наше настроение, чем в оценке собственного кровяного давления. В одном исследовании пациентов-гипертоников спрашивали: «Могут ли люди определить, когда их давление повышено?» Правильный с точки зрения медицины ответ «нет» дали 80%. Но когда их спросили, могут ли они сами почувствовать собственное давление: «А что насчет вас? Не могли бы вы нам сказать?» — 88% ответили «да».
Ошибочное истолкование собственных чувств
Для принятия множества серьезных жизненных решений требуется интуитивно оценить будущие чувства. Сохранится ли брак с этим человеком до конца дней? Принесет ли занятие этой профессией устойчивое удовлетворение? Останутся ли после поездки в отпуск хорошие воспоминания? Или в итоге возможны развод, кризис и разочарование?
Иногда наша интуиция попадает в точку. Мы знаем, как мы будем себя чувствовать, если провалим этот экзамен, выиграем большую игру или снимем напряжение трехкилометровой пробежкой. Мы знаем, какая ситуация взбодрит нас, а какая вызовет гнев или тоску. Мы знаем, как говорит один шутник, что «рай — это место с американским домом, китайской едой, британской полицией, немецкими машинами и французским искусством», а «ад — это место с японскими домами, китайской полицией, британской едой, немецким искусством и французскими машинами».
Наша интуиция чаще ошибается в прогнозировании силы эмоций и их длительности. В недавних исследованиях люди ошибочно прогнозировали длительность своих переживаний после разрыва романтических отношений, проигрыша на выборах, выигрыша в игре и нанесения им оскорбления. Чтобы рассмотреть эту «предвзятость оценки длительности», психолог из Гарварда Дэниэл Гилберт с коллегами предлагают нам «представить, что однажды утром позвонит телефон, и вы внезапно выясните, что разговариваете с королем Швеции, который сообщает вам на удивительно чистом английском языке, что в этом году Нобелевскую премию дали вам. Как вы себя почувствуете и как долго вы будете так себя чувствовать?». Может быть, вы не рассчитывали на столь «резкий и устойчивый подъем» вашего благополучия? Теперь представьте, что вам звонит президент вашего колледжа, который «к несчастью, вынужден вам сообщить (на удивительно чистом английском), что Попечительский совет распустил ваш факультет, отменил все ваши встречи и сложил все ваши книги и вещи в маленькие картотечные ящики в вестибюле. Как вы себя почувствуете тогда и как долго это ваше состояние будет продолжаться?». «Большинство людей, — как выяснил Гилберт с коллегами, — воспринимая подобное как личную катастрофу, предполагают, что эмоциональная боль будет живучей».
Такие ожидания зачастую неверны. Вот примеры, которые приводят Гилберт, Тимоти Уилсон, Джордж Ловенштайн и Дэвид Шкал:
• Молодым мужчинам сначала показывали сексуальные возбуждающие изображения, а затем просили представить, что они оказались на свидании, но объект их страсти просил их «остановиться». Испытуемые признают, что они могут и не услышать партнершу. Если же сначала они не были возбуждены картинками, то чаще всего они отрицали возможность своей сексуальной агрессии. В невозбужденном состоянии человек может легко ошибочно спрогнозировать, как он будет себя чувствовать и вести в возбужденном состоянии; этот феномен объясняет грубое поведение во время страсти, нежелательные беременности и повторяющиеся случаи сексуальной агрессии у склонных к этому людей, которые клялись «никогда более».
