Лууле Виилма - В поисках истины
От чего зависит наша жизнь и здоровье?
Прежде всего от работы легких и сердца. А уж затем от работы всех остальных внутренних органов. Качество нашей жизни зависит от работы головного мозга, а работа головного мозга зависит все же от того, живы мы или нет. Если человек все вокруг воспринимает трагически и всякая мелочь представляется ему вопросом жизни или смерти, то заметной глазу отечности у него не возникает. Зато развивается хроническая сердечная недостаточность, вызванная скоплением жидкости, а также нарушается кровообращение, и возникает отек легких, вынуждающий человека постоянно кашлять и тем самым еще больше перегружать органы грудной клетки. По логике вещей, такому больному было бы полезно сделать кровопускание, однако при подобном складе мышления это имело бы кратковременный эффект. К тому же потеря крови ухудшила бы ее качество. Ведь у такого больного процесс кроветворения не может быть нормальным, как у донора. Можно было бы отфильтровать из пущенной крови жидкую ее часть и вновь ввести в организм формообразующие элементы крови — уровень развития науки позволяет это сделать — однако и эта процедура не будет иметь долговременного эффекта. Человеческая мысль в любом случае окажется сильнее каких бы то ни было материальных действий.
Кто пасует перед жизнью, того отчаяние загоняет в могилу.
Кто начинает бороться с отчаянием духовно, того отчаяние заставляет жиреть.
В конечном итоге победу всегда одержит отчаяние, ибо ожиревший человек когда-нибудь непременно спасует.
Чем чаще человек бойцовского склада тихонько отчаивается в душе, дескать, все равно все получится наоборот, все равно ничего не удастся, никому он не нужен, никто его не ценит, не любит, — тем чаще его донимает скопление жидкости в организме, которое даже врачи не именуют отечностью. Почему? Потому что если не диагностируется непосредственная причина, то отечность именуется ожирением, и таковым она и становится. Чем сильнее страх перед ожирением, тем быстрее оно развивается. Чем сильнее отвращение к ожирению, тем реальней, что оно никуда не денется.
На самом деле задержка жидкости в организме дает возможность остаться в живых. Ведь вода разбавляет шлаки, накапливающиеся в организме из-за стрессов, не позволяя им превратиться в смертоносный яд. Можно сказать, что антидиуретический гормон — это гормон, который выручает материалиста из беды. Примерно в том духе, что материалист тоже человек, и ему тоже нужно помочь. Такой материалист, которого можно распознать по тому, что он помышляет лишь о личной выгоде, приутствует в каждом из нас. Не стоит считать его плохим. Лучше сказать этому материалисту спокойно и с любовью: «Какой смысл отчаиваться? Какая от этого польза? Я отпускаю тебя на волю». Вы почувствуете, что отчаяние отступает. Поговорите со своим отчаявшимся материалистом по душам, и у вас возобновится нормальное мочеиспускание. Станет легче как телу, так и сердцу.
Как поведет себя человек, раздавленный отчаянием, если рядом с ним выстрелить из ружья? От испуга он протрезвеет, как говорится. Теперь он сделает то, чего прежде ни за что бы не сделал. Обмочится от испуга, хотя, может, в последний момент и сдержится, однако при этом голова у него будет ясная, и он поступит как надо. Разве вы станете теперь утверждать, что пугать плохо? Нет, вы скажете, что в определенный момент потрясение очень даже необходимо. Необходимо кому?
Чтобы ответить на этот вопрос, полезно знать, что чувство ужаса — это более серьезный стресс, чем паника. В панике человек способен действовать, хотя и поступает наперекор необходимости. Мечется туда-сюда, ничего не соображая. Растрачивает силы, но все без толку. Если у него присутствует хоть крупица критического мышления, то при мысли о своих бесполезных делах его охватывает еще больший ужас. Постепенно человек отгораживается от жизни. От внезапного чувства ужаса возникает ощущение, будто мир рухнул. Все мысли и чувства теперь сосредоточены на одном, и потому сколь ни была бы окружающая его жизнь спокойна и упорядоченна, впавшему в панику человеку она все равно кажется хаосом. Во избежание внезапного чувства ужаса нельзя пугать человека, испытывающего панику, тогда как испуг весьма полезен для того, кто сталкивается с ужасами жизни постепенно, помогая человеку раскрыться.
Отчаяние перекрывает краны, а испуг их открывает.
Выражаясь более научным языком,
отчаяние усиливает выработку антидиуретического гормона,
испуг сокращает выработку антидиуретического гормона,
панический страх (чувство ужаса) полностью перекрывает кран антидиуретическому гомону.
Задним числом отчаиваются от ума. Теперь, когда вам все это известно, можете понаблюдать за работой своего мочевого пузыря и разобраться в своих чувствах, которые перемешались под натиском эмоций. Вскоре вы научитесь улавливать ощущение, которое подсказывает, что через несколько минут придется бежать опорожнять мочевой пузырь, хотя в данный момент он совершенно пуст. Особенно это важно для тех, кому приходится общаться с людьми по роду службы. И хотя в посещении туалета нет ничего неприличного, однако если это происходит в неподходящий момент, люди расценивают это иначе. У кого недержание мочи, о том люди невысокого мнения. Вместе с тем не лучшее мнение складывается о человеке, у которого плохо работает голова из-за переполненного мочевого пузыря. Так что в любом случае стоит изучить свои реакции, чтобы вовремя высвободить состояние ужасной тревоги. Поскольку тревога неотделима от отчаяния, следует работать над ними обоими.
С уменьшением этих стрессов вы перестанете терзать себя вопросами: ведь я знал про это раньше, так почему же не вспомнил? Как я мог быть таким глупцом и этого не понять? Как я мог быть настолько слепым? Налицо отчаяние, которое усиливается от сожаления. Что будет, если об этом узнают люди? Сколько же вреда я причинил им этим? А это уже тревога. У того, кто верит в Бога, тревога носит тотальный характер — ведь Бог все видит. Кто глубоко религиозен, тот автоматически становится грешником, и таковым он останется. Какая уж тут тревога — все предрешено. Его участь — вечное отчаяние и вечные страдания из-за греха.
Тревога по поводу того, что все в жизни можно было бы сделать иначе, способна заставить человека то и дело бегать в туалет. Сама я испытала на себе не один раз и лишь позже поняла причину. Я заметила, что всякий раз, когда открывала для себя простую и логическую истину, у меня бурно активизировалась работа почек. В обычные же дни хоть на коленях моли — ни капли не выходит. Сделав это открытие, я стала с тревогой думать о больных, которым информация могла бы очень пригодиться. Боже мой, а вдруг спасла бы кого от смерти? Ну почему я узнала про это только сейчас? Почему раньше не задумывалась над этим? В принципе подобные мысли свидетельствуют о самообвинении. Словно в оправдание самого себя тут же возникает вопрос: «Но ведь на свете так много умных людей, неизмеримо умнее меня, почему же им это не ведомо?» Но такая постановка вопроса говорит уже о том, что я обвиняю других.
Поскольку на всякое дело, которое мне не удается довести до совершенства, я незаметно для себя реагирую с тревогой, выведение лишней жидкости из организма для меня полезно, однако если моча выводится под воздействием стрессов, — это вредно. Почему? Потому что вместе с мочой выводятся необходимые для жизни минералы. Быстрее всего на нарушение баланса минералов реагирует нервная система и особенно головной мозг, ибо в нем расположены центры нашей духовной жизни. Кто желает многого добиться, у того может начаться чередование тревоги и отчаяния, да так, что человек вообще перестанет понимать свой организм. Слабак впадает от этого в депрессию, а бойца охватывает тревога.
Тревога возникает тогда, когда человек живет в постоянном ожидании плохого. Человек должен быть безмерно утомленным и отупевшим от пребывания в атмосфере трагического преувеличения и умничанья, чтобы на очередной истерический крик реагировать без тревоги и испуга. Если среди домочадцев находится человек с трагическим восприятием жизни, пребывающий в депрессии и неустанно пытающийся перевоспитать близких, то большего источника нервного напряжения не найти. Человек-трагик всего боится наперед, чтобы потом не пожалеть, но, несмотря на это, будет сожалеть вдвойне. Причем в первую очередь виноватыми оказываются домочадцы. В лексике подобного умника доминирует слово «бы». Если он начинает речь со слов «Если бы ты…», то непременно прибавляет «то этого бы не…» В итоге из его уст звучит обвинение.
