Вильгельм Райх - Анализ характера
Несколько месяцев кропотливой и упорной работы над эго-защитами пациента, особенно над формами их выражения (жалобами, манерой говорить и т. д.), подняли эго на тот уровень, который нужен для ассимиляции вытесненного. Это несколько высвободило аффекты и позволило переместить их в направлении вытесненных идей. Нельзя, однако, говорить, что в этом случае использовались две различные техники. Если работать с пациентом, используя динамический подход, то у нас остается только одна возможность. Я полагаю, что этот случай прояснил иную концепцию приложения теории к практике. Самый важный критерий упорядоченного анализа — применение нескольких точных и последовательных интерпретаций вместо обильной несистематизированной и несогласованной с динамическим и экономическим аспектами интерпретацией. Если не позволить материалу сбить аналитика с толку, если точно оценить динамические и экономические характеристики материала, то позже он обретет большую основательность и аффективно обогатится.
Второй критерий — континуум, непрерывность связей между имеющейся актуальной и инфантильной ситуациями. Хотя вначале разнообразные элементы всего этого содержания беспорядочно сосуществуют друг с другом, они выстраиваются аналитиком в логическую последовательность сопротивлений и содержаний, последовательность, детерминированную динамикой и структурой индивидуального невроза. В случае несистематической интерпретации возникает необходимость каждый раз начинать сначала, двигаясь, скорее, наугад, нежели по установленному маршруту. Методом характерно-аналитической работы с сопротивлениями процесс анализа развивается как бы сам по себе. В первом случае вначале анализ будет идти гладко, но постепенно обрастать проблемами. Во втором — самые большие трудности встретятся в первые несколько недель и месяцев лечения, но они подготовят почву для дальнейшего ровного продвижения, в том числе и для гладкой работы с глубоко вытесненным материалом. Эффективность анализа зависит от работы на вводном этапе, то есть от того, насколько точно проработаны сопротивления.
Третий критерий — отказ от беспорядочного «прилипания» то к одной, то к другой содержательной точке бессознательного, которую вроде бы удалось нащупать в тот или иной момент анализа; концентрация на точке, которая скрывает наиболее важную эго-защиту, и систематическое расширение «бреши» в бессознательное именно в этом месте. Кроме того, необходима проработка инфантильной фиксации, которая наиболее аффективно значима в каждый данный момент времени.
Та или иная бессознательная позиция пациента, проявляющаяся в сновидениях или ассоциациях, может быть ключевым звеном невроза, но с технической точки зрения может не иметь почти никакого значения. В случае нашего пациента фемининная позиция в отношениях с братом имела центральное патогенное значение. Для нас же основной технической проблемой в первые несколько месяцев работы с ним был страх потерять высокие идеалы, которые компенсировали его импотенцию. Обычная ошибка аналитиков заключается в том, что ими атакуется центральное патогенное звено невроза, которое, как правило, проявляет себя как раз в самом начале анализа. Вместо этого необходимо атаковать наличную, явную позицию, которая, если прорабатывать ее систематически, неизбежно приведет к центральной патогенной ситуации. Важно, и во многих случаях это упускается из виду, как, когда и с какой стороны подойти к центральной точке невроза.
То, что мы описываем как анализ характера, без труда вписывается во фрейдовскую теорию сопротивлений, их формирования и разрешения. Мы знаем, что каждое сопротивление связано с импульсом ид, который отталкивается, и эго-импульсом, который его отталкивает. Оба импульса бессознательны. В принципе, казалось бы, все равно, что интерпретировать в первую очередь — ид-импульс или эго-импульс. Например, если в начале анализа возникает гомосексуальное сопротивление в форме молчания, можно приблизиться к ид-импульсу, сказав пациенту, что он захвачен мыслью о любви аналитика и влюбленностью в него. Можно интерпретировать этот положительный перенос, и тогда, если пациент «не ускользнет», в лучшем случае потратить много времени на то, чтобы он смог примириться с этой запретной идеей. Однако все же в первую очередь предпочтительнее приблизиться к эго-защите, которая более тесно связана с сознательным «я». Вначале можно просто называть пациенту ту или иную причину, по которой он сохраняет молчание, то есть не прикасаться к ид-импульсу, не говорить, что он защищается от анализа, потому что анализ кажется ему опасным. В первом случае мы привязаны к аспекту ид, а во втором — к аспекту сопротивления эго, к эго-защите.
Следуя по второму пути, мы охватываем отрицательный перенос, к которому в конечном итоге приводит всякая защита, а кроме того, характер пациента, панцирь эго. Сознательные пласты каждого сопротивления, которые расположены ближе к поверхности, неизбежно формируются в негативное отношение к аналитику, независимо от того, чем является отталкиваемый ид-импульс — любовью или ненавистью. Свои защиты от ид-импульса эго проецирует на аналитика, который становится опасным врагом, потому что, настаивая на выполнении основного правила, аналитик невольно провоцирует ид-импудьсы, тем самым нарушая невротическое равновесие. Эго, защищаясь, прибегает к древним формам негативных отношений; оно использует импульсы ненависти, исходящие от ид, даже если это отвергнутые импульсы любви.
Если мы придерживаемся правила подхода к сопротивлениям со стороны эго, то одновременно неминуемо разрешаем определенный объем отрицательного переноса, ненависти. Этот маневр позволяет избежать опасности проглядеть деструктивные, часто хорошо скрытые тенденции, а также усиливает положительный перенос. Пациент легче принимает интерпретации эго, потому что они более созвучны его сознательному опыту, чем интерпретации ид. В дальнейшем ему будет легче иметь дело с последними.
Какими бы ни были вытесненные ид-импульсы, эго-защиты всегда имеют одну и ту же форму, соответствующую характеру пациента. Но разные люди по-разному отталкивают одни и те же ид-импульсы. Если интерпретировать только их, мы не притронемся к характеру. Если же, напротив, в каждом случае мы будем подходить к работе с сопротивлением со стороны защит эго, то тогда мы включим в анализ и невротический характер. В первом случае мы сразу же говорим пациенту, что за импульсы он отталкивает. Во втором — сначала проясняем ему, что он что-то отталкивает, а затем объясняем, как он это делает и каков смысл его защиты (анализ характера). И только потом, когда анализ сопротивления в достаточной мере продвинулся, пациенту можно сказать (или помочь определить самому), что именно он отталкивает. Проделывая такой крюк в интерпретации ид-импульсов, мы анализируем все соответствующие позиции эго. Это снимает опасность того, что пациент слишком рано научится чему-то или что он будет лишен аффекта и нашего участия.
Анализ, в котором много внимания уделяется отношениям пациента, проходит более упорядоченным и логичным курсом и не страдает от теоретических выкладок. Хотя в этом случае мы действительно позже «добываем» важные инфантильные переживания, но это более чем достаточно вознаграждает нас в виде того эмоционального оживления, которое сопровождает появление инфантильного материала после аналитической работы над характерным сопротивлением.
Заметим, что нам не следует избегать упоминания о некоторых негативных аспектах последовательного анализа характера. Для пациента это очень тяжелая ноша. Он страдает гораздо больше, чем если по собственному убеждению расстается со своим характером. Правда, при этом процесс характеризуется как селективный. Кому не под силу его выдержать, тому не видать успеха. Но ведь прийти даже к такому результату лучше через несколько месяцев, чем через несколько лет. Опыт показывает, что, если не проявлено характерное сопротивление, не следует ожидать удовлетворительного результата.
Преодоление характерного сопротивления не означает, что характер изменился, что, конечно, возможно только после анализа инфантильных истоков. Это лишь означает, что пациент получает возможность объективно взглянуть на свой характер и проявить к нему аналитический интерес, что, в свою очередь, может привести к ощутимому продвижению в анализе.
д) Ослабление характерного панциря.
До этого мы говорили об анализе симптома, о том, что невротическая черта характера, которая фактически является тем же симптомом, с начала анализа рассматривается изолированно и объективно. В то время как собственно черту характера необходимо продолжительное время выделять так, чтобы пациент обратил на нее внимание и осмыслил так же, как симптом. Сделать это легко удается очень редко. Большинство пациентов не склонны объективно рассматривать свой характер. Это объяснимо, потому что объективно анализировать характер означает расшатывать механизм нар-циссического проецирования, освобождая тревогу, которая в нем заключена.
