Мышление и речь - Лев Семёнович Выготский
Много исследователей пытались пролить свет на эти вопросы до автора данной книги, но именно в руках Л. С. Выготского оказался самый сильный источник света. Он первый показал, как генетически разнородные психические процессы – мышление и речь – на определенном этапе развития ребенка переплетаются и образуют единую структуру, переходя в новые удивительные формы существования, где слово сливается с мыслью.
Следует отметить, что работа Л. С. Выготского «Мышление и речь» предвосхитила и повлияла на дальнейшие исследования познавательных процессов человека, выполненных не только русле предложенного им подхода, но и в рамках появившегося в 1950-е годы и столь популярного сейчас направления, как когнитивная психология.
Когнитивная психология дала миру большое количество научных открытий и сделала возможными многие прорывные разработки в области связи человека с цифровыми технологиями и искусственным интеллектом. При этом заметим, что исследования механизмов познавательных процессов и, в частности, мышления в когнитивной психологии тяготеют к рассмотрению этих процессов изолированно от других значимых сфер психики – потребностно-мотивационной, эмоционально-волевой, ценностно-смысловой. Поэтому до сих пор весьма полезным остается «методологический совет» Л. С. Выготского изучать мышление как продукт целостной личности: «Сама мысль рождается из мотивирующей сферы нашего сознания, которая охватывает наши интересы, потребности и так далее, то есть ищет мотивацию».
Заинтересованный читатель, помимо содержания книги, сможет оценить и культуру мышления автора. Л. С. Выготский как бы вовлекает читателя в диалог, предлагая ему разобраться в выявляемых противоречиях и тем самым возвышая его до теоретика психологии. Восхищает последовательность автора и диалектический характер его мышления – он постоянно оперирует противоположностями, то заостряя их, то вскрывая их единство и взаимопереходы. При этом перед читателем открывается не сухой текст со скучно описанными результатами исследования, а живой, полный эмоций и ярких оценок. Подчас Л. С. Выготский повествует как драматург, строя из анализа теорий и экспериментов некое подобие пьесы с экспозицией, конфликтом, кульминацией, разрешением… Автор как бы сгущает краски, чтобы потом дать читателю возможность пережить интеллектуальное озарение – инсайт.
При этом Л. С. Выготский следует заявленной методологии – анализируя психические процессы, он разделяет их как целое не на элементы (которые подобно атомам при разъединении молекулы утрачивают ее свойства), а на единицы (которые подобно клеткам организма сохраняют его основные свойства). Поэтому вдумчивому читателю тексты Л. С. Выготского могут стать не только интересными, но еще и полезными – они учат методологии исследования и культуре научного мышления.
Вместе с тем мне не хочется обнадеживать уважаемого читателя, у которого может сложиться впечатление, что чтение данной книги подобно легкой прогулке. Это отнюдь не так. У работ Л. С. Выготского достаточно высокий входной интеллектуальный и образовательный порог – даже с начальной психологической подготовкой читать их непросто. И не только из-за их интеллектуальной «нагруженности». Без знания историко-культурного и общетеоретического контекстов, в которых творил ученый, без представлений о круге его оппонентов, с которыми он часто полемизирует, текст может быть труден для понимания, а повествование местами может показаться затянутым. Сложность заключается еще и в том, что некоторые мысли в работе автор оставил недосказанными, а лишь подразумеваемыми.
Однако тех заинтересованных в предмете читателей, кого эти обстоятельства не смущают, ждет истинное интеллектуальное удовольствие!
Эта книга не даст советов и простых рекомендаций о том, как улучшить свое мышление или развить речевые навыки, но она откроет вам механизмы формирования психических процессов, которые во многом определяют наш человеческий облик.
Двойнин Алексей Михайлович
кандидат психологических наук,
доцент департамента психологии
Национального исследовательского университета
«Высшая школа экономики»,
эксперт Российской академии образования
Предисловие от автора[1]
Настоящая работа представляет собой психологическое исследование одного из труднейших, запутаннейших и сложнейших вопросов экспериментальной психологии – вопроса о мышлении и речи. Систематическая экспериментальная разработка этой проблемы, сколько нам известно, вообще не предпринималась еще никем из исследователей. Решение задачи, стоявшей перед нами, хотя бы с первичным приближением могло быть осуществлено не иначе как путем ряда частных экспериментальных исследований отдельных сторон интересующего нас вопроса, как, например, исследование экспериментально образуемых понятий, исследование письменной речи и ее отношения к мышлению, исследование внутренней речи и т. д.
Помимо экспериментальных исследований мы неизбежно должны были обратиться к теоретическому и критическому исследованию. С одной стороны, нам предстояло путем теоретического анализа и обобщения большого накопившегося в психологии фактического материала, путем сопоставления, сличения данных фило- и онтогенеза наметить отправные пункты для решения нашей проблемы и развить исходные предпосылки для самостоятельного добывания научных фактов в виде общего учения о генетических корнях мышления и речи. С другой стороны, нужно было подвергнуть критическому анализу самые идейно мощные из современных теорий мышления и речи для того, чтобы оттолкнуться от них, уяснить себе пути собственных поисков, составить предварительные рабочие гипотезы и противопоставить с самого начала теоретический путь нашего исследования тому пути, который привел к построению господствующих в современной науке, но несостоятельных и потому нуждающихся в пересмотре и преодолении теорий.
В ходе исследования пришлось еще дважды прибегать к теоретическому анализу. Исследование мышления и речи с неизбежностью затрагивает целый ряд смежных и пограничных областей научного знания. Сопоставление данных психологии речи и лингвистики, экспериментального изучения понятий и психологической теории обучения оказалось при этом неизбежным. Все эти попутно встречающиеся вопросы, нам казалось, всего удобнее разрешать в их чисто теоретической постановке, без анализа самостоятельно накопленного фактического материала. Следуя этому правилу, мы ввели в контекст исследования развития научных понятий разработанную нами в другом месте и на другом материале рабочую гипотезу об обучении и развитии. И, наконец, теоретическое обобщение, сведение воедино всех экспериментальных данных оказалось последней точкой приложения теоретического анализа к нашему исследованию.
Таким образом, наше исследование оказалось сложным и многообразным по своему составу и строению, но вместе с тем каждая частная задача, стоявшая перед отдельными отрезками нашей работы, была настолько подчинена общей цели, настолько связана с предшествующим и последующим отрезком, что вся работа в целом – мы смеем надеяться на это – представляет собой, в сущности, единое, хотя и расчлененное на части исследование, которое все целиком, во всех своих частях направлено на решение основной и центральной задачи – генетического анализа отношений между мыслью и словом.
Сообразно с этой основной задачей определилась программа нашего исследования и настоящей работы. Мы начали с постановки проблемы и поисков методов исследования.
Затем мы попытались в критическом исследовании подвергнуть анализу две самые законченные и сильные теории развития речи и мышления – теорию Пиаже и В. Штерна, с тем чтобы
