Елена Кабанова - Как стать успешной стервой, которой все завидуют

Увы, но родителям умненькой дочурки долго придется снисхождения дожидаться. Может быть, несколько лет. Родня слабину даст не скоро и будет доканывать родителей «выскочки» до последнего. Нет им, родителям, прощения. Раньше все семейство Барбарисовых на равных выпивало и закусывало на крестинах, родинах, именинах и смотринах, а эти двое все радостные события превращают в похороны. В похороны самооценки остальных представителей клана. Разве теперь погордишься всласть любимым чадом, поступившим в рядовое, заштатное учебное заведение с непрезентабельным названием и невнятной перспективой последующего трудоустройства? Да и новости типа «А моя детка захомутала бизнесмена: у него свое дело, доход аж тысяча долларов… в год» — те вообще на корню увядают. Попробуй прихвастни, когда тут эти двое сидят — доченька их в американском университете, зараза, жирует! Глядишь, доучится, профессором станет, папу-маму к себе выпишет. Везет же некоторым! А чем они лучше? Да просто подфартило! И нечего переглядываться, сволочи вы самодовольные!

Понять, как действует чей-то успех на самооценку окружающих, нетрудно. А функция этого механизма еще проще. Самооценка — штука хрупкая. И субъективная. Она не существует сама по себе, вне общества. На необитаемом острове у Робинзона Крузо вообще никакой самооценки не было, одни проблемы. С кем ему было себя сравнивать — с козами, что ли? А как появился Пятница, тут Робинзон сразу понял, насколько он цивилизованней и нравственней: каннибализмом не балуется, травку сам выращивает, домашний сыр производит и записки в назидание потомству кропает. Притом бестолковый туземец ничего такого не умеет и нуждается в наставлениях, а заодно хорошей порке, чтоб не шалил. Интересно, какие мысли о мудром и мастеровитом хозяине бродили в мозгу Пятницы? Впрочем, его никто и не расспрашивал: есть ли у вас, уважаемый дикий человек, собственное мнение о прогрессе?

Но если бы молодой и физически крепкий каннибал не воспринял мистера Крузо в качестве хозяина, а, наоборот, принялся бы спорить насчет социального положения, к моменту прибытия спасительного шлюпа остались бы от Робинзона шляпка козьего меха да секстант. Но все же подобный исход не является последствием зависти. Скорее уж последствием честной драки, нормального первобытного способа выяснения отношений.

Заметили, что способа «первобытного», но не «мужского»? На самом деле мужчины так же склонны завидовать, как и женщины. И поговорить насчет чей-нибудь беспросветной тупости, плохой физической формы или идиотской самовлюбленности — так же не прочь, как и мы, девицы-красавицы. Просто у сильного пола состояние зависти нередко принимает форму честолюбивых помыслов, игры амбиций, профессионального соревнования, чистой и не слишком чистой конкуренции. Их интриги большей частью занятие практическое, нет в нем искусства ради искусства, бескорыстного творчества, полета фантазии. То ли они, могучие наши, в массе своей плохо осведомлены о силе слова, то ли выдать себя боятся, не хотят на нас походить. Хотя, бесспорно, женская натура тоньше и чувствительнее мужской. Мы эмоциональнее и восприимчивее. И еще: слабый пол ничего не боится. Он же слабый! Ему демонстрировать немногословную деловитость нужды нет.

Конечно, многие мужчины, изнывая от зависти, начинают хитро и энергично плести паутину: там куда надо стукнут, здесь кому следует шепнут, головой снисходительно покачают, посмотрят «со значением» — глядишь, нахальный соперник и отпал. Не дошел до финиша. А вот женщины, не пренебрегая и макиавеллевской политикой, заводят игру ради игры. Выберут себе подходящий объект — за стройную фигурку, за многочисленные романы, за оригинальность поведения — и давай палки в колеса вставлять. У меня фигуры нет, романов не намечается, неординарностью Бог не наградил — значит, и тебе, милочка, ничего такого не требуется. Я без всех этих глупостей век прожила — и тебе того же желаю! А уж методы… В борьбе за повышение самооценки все средства хороши — выбирай на вкус! И никаких конкретный целей завистница себе не ставит. Как говорят на Западе, «It just a game» («Это только игра»). Не слишком спортивная, прямо скажем, не олимпийский вид. «Тяжелая моральная атлетика в женской лиге блюстительниц нравственности» называется.

Дамы к тому же и на подъем полегче. Им не требуется преодолевать никаких стереотипов, вроде «сплетничать нехорошо». А вы пробовали с подружкой пообщаться, не затрагивая достоинств какой-нибудь Верки-шалавы, Таньки-идиотки, Любки-заразы и прочих любимых, но в данный момент отсутствующих приятельниц. Ну, хорошо, оставили вы знакомых в покое. А незнакомые? Как про шоу-звезд не поговорить? Не затронуть внешность кинодивы или супермодели? Да чего ради вы вообще в гости пришли: стряпню хозяйкину хвалить? Про последний писк моды беседовать? Ненадолго ее, стряпни и моды, хватит, если не перейти на тот кошмар, которым вас накормила в прошлый уикенд свекровь, и на ту претенциозную жуть, которую приобрела за бешеные деньги невестка.

Итак, причины и следствия более ли менее ясны. Но вот зачем завистник измывается над своим кумиром? Подставляет, клевещет, унижает? Ему-то какая с тех пакостей корысть? Хорошо, если на место впавшего в немилость «везунка» возьмут именно его недоброжелателя. В таком случае приходится признать, что мерзкий интриган к тому же и ловкий политик. Но в реальности происходит совершенно иная пертурбация: клеветник всем кажется слабаком, неудачником и болтуном. Поэтому берут того, кто молчал и лишь криво ухмылялся, начальству жалобами плешь не проедал, и теперь весь, оказывается, в белом, в то время как завистник, сами понимаете — в коричневом. В чем именно — не будем уточнять.

Есть, ко всему прочему, и такие сферы, в которых речь идет не о карьере. Или, вернее, о карьере, но специфической. Женской, как принято говорить. Поскольку для многих людей самым большим достижением женщины является ее мужчина. Зачем, спрашивается, уводом уводить чужого мужика, даже не представляя, что ты с ним, голубчиком, делать будешь?

Проблема еще и в том, что завистник не рассуждает, завистник — хочет. При этом вопросом «зачем?» не задается. Зависть не умеет строить, а только разрушает. Поэтому завистник всегда пытается отнять, своего он создать не способен. Небывалое, просто мистическое «бескорыстие» завидущего разрушителя проявляет себя в том, что никакого проку с тех трудов неправедных работяга не получит. Только лишний раз убедится в банальном правиле: «Нехорошо брать чужое» — или не убедится.

Брать, доставать и создавать надо свое — необходимое именно тебе, удовлетворяющее твои требования, похожее на твои образцы и идеалы. Чужое, когда оно входит в твою жизнь, становится обузой или, того хуже, своего рода хронической болезнью, потому что ни заняться чем-нибудь, ни расслабиться, ни вздохнуть, ни охнуть ты уже не сможешь — придется непрерывно играть роль, приноравливаться к некому постороннему «приобретению», не очень-то и желанному, если быть до конца откровенной.

Ольга не виделась с Катей несколько лет. В большом городе очень легко потеряться. Но, случайно столкнувшись на улице, они обрадовались встрече, обменялись телефонами и возобновили приятельство. По мнению Катерины, Ольга очень удачно вышла замуж: муж Слава — преуспевающий бизнесмен, хорош собой; дом — полная чаша и обставлен стильно; детьми супруги, правда, еще не успели обзавестись. «Черт, — думала Катя, — повезло же ей. Ведь обе начинали с нуля. А теперь вот как обернулось». И уж совсем поздно — по дороге домой, в метро — Катерине вдруг пришла странная мысль: да, в интерьере Ольгиной квартиры она, Катя, смотрелась бы получше законной хозяйки. Эта дурацкая идея засела в Катиной голове гвоздем. Через неделю Катерина Ольгу уже просто ненавидела. И находила для этого чувства массу оправданий: Ольга и мужеподобна, и туповата, и деньги тратит не на то… Короче, своего мужа она не достойна, и жизни своей сладкой, шикарной, обеспеченной — тоже. А раз так, то нужно принять меры и восстановить справедливость.

И пошла массированная атака по всему фронту. Катерина умело провоцировала стычки между супругами, звонила по телефону и молчала в трубку, потом на правах старинной подруги утешала обоих. Она отчаянно блефовала и играла в поддавки. Временами эта затея казалась ей безнадежной. Но как только в Ольгиной семье устанавливался мир, на Катю наваливался приступ зависти — до тошноты, удушья и предательской дрожи в коленях. Титанические Катины усилия увенчались успехом: Славик бросил жену и переехал к ней. Казалось бы, на этом кошмар закончится — живи и радуйся. Но на самом деле кошмар только начинался. Пока Катерина добивалась чужого мужа, она всеми силами старалась понравиться ему, подлаживалась под него, как могла, но рассмотреть свою любимую игрушку повнимательнее так и не успела.