Эрик Берн - Игры, в которые играют люди. Психология человеческих взаимоотношений
Когда мы приступаем к решению проблемы структурирования времени, мы в каком-то смысле занимаемся программированием. Имеются три основных вида программ: материальные, социальные и индивидуальные. Наиболее простой, привычный, распространенный и удобный способ структурирования времени — заняться каким-нибудь реальным делом, попросту говоря — работой. В данном случае нам, правда, придется употреблять термин «деятельность», поскольку в общей теории социальной психологии любое социальное взаимодействие принято считать формой деятельности.
Материальная программа включается каждый раз, когда человек сталкивается с какими-нибудь реальными препятствиями; нас она интересует только в том плане, что создает основу для «поглаживаний», признания и других, более сложных форм социального взаимодействия. Сама по себе материальная программа не решает социальных проблем; в сущности, она предназначена для обработки имеющейся у нас информации. Для того чтобы построить корабль, нужно произвести множество измерений и вычислений и отталкиваться от их результатов — если, конечно, вы всерьез хотите завершить строительство, а не просто пообщаться с себе подобными, изображая трудовую деятельность.
Результатом действия социальной программы является ритуальное или почти ритуальное общение. Главный его критерий — приемлемость на местном уровне, соблюдение того, что в данном обществе принято называть «хорошими манерами». Во всех странах мира родители учат детей манерам, то есть учат их правильно здороваться, правильно есть, пользоваться туалетом, ухаживать за девушками, соблюдать траур, а также умению вести разговор в меру настойчиво, в меру доброжелательно. Это умение соблюдать должный уровень настойчивости или доброжелательности составляет суть такта или дипломатии; некоторые из этих приемов универсальны, другие действуют только в данной местности. Например, рыгать за едой или интересоваться здоровьем жены сотрапезника одобряется или запрещается местными традициями; кстати, между двумя этими манерами поведения повсеместно наблюдается устойчивая обратная связь. Обычно там, где принято рыгать за едой, вас не спросят, как поживает ваша жена; и наоборот, там, где вас спросят, как здоровье вашей жены, рыгать не рекомендуется. Обычно формальным ритуалам предшествуют полуритуальные разговоры на определенные темы; мы будем называть их времяпрепровождением.
По мере того как люди все лучше узнают друг друга, начинает работать индивидуальная программа, которая может привести к «инцидентам». На первый взгляд, такие инциденты кажутся случайными (присутствующие так и могут их описывать), но тщательное изучение показывает, что они следуют определенным моделям, поддающимся классификации, и что последовательность событий осуществляется по негласным правилам и инструкциям. Пока дружеские или враждебные отношения развиваются согласно общепринятым нормам, эти инструкции и правила остаются скрытыми, но как только совершен незаконный поступок, они тут же проявляются — в точности как на спортивной площадке, где нарушение правил отмечается свистком или криком: «Вне игры!» Последовательность действий, подчиняющуюся индивидуальным, а не на социальным программам, мы, чтобы отличать их от времяпрепровождения, будем называть играми. Семейная жизнь, отношения супругов, деятельность в различных организациях — все это может год за годом протекать в вариантах одной и той же игры.
Утверждение, что общественная жизнь по большей части протекает в форме игр, вовсе не означает, что она «забавна» или что участники относятся к ней несерьезно. С одной стороны, даже футбол и другие спортивные игры — отнюдь не забава, и игроки обычно относятся к ним достаточно серьезно; что до азартных игр, то они могут завести игроков очень далеко, вплоть до фатального исхода. С другой стороны, некоторые авторы, например Хейзинга, включают в категорию «игр» и такие леденящие душу обряды, как пиры каннибалов. Поэтому называть «играми» такие трагические формы поведения, как самоубийство, пристрастие к алкоголю или наркотикам, преступления или шизофрению, вовсе не значит вести себя безответственно, игриво или по-варварски. Главное, что отличает игры от других видов человеческой деятельности, — это не лживость эмоций, а то, что их проявление подчиняется правилам. Это становится очевидным в тех случаях, когда незаконное проявление эмоций сопровождается наказанием. Игры могут быть мрачными и даже смертельно опасными, но социальные санкции следуют только тогда, когда нарушены правила.
Времяпрепровождение и игры являются подменой реальной жизни и реальной близости. Поэтому их можно рассматривать как предварительные переговоры, а не как заключенный союз, что и придает им особенную остроту. Подлинная близость начинается тогда, когда индивидуальное (обычно инстинктивное) программирование выступает на первый план, а социальные схемы и скрытые ограничения и мотивы отступают. Только настоящая близость может удовлетворить все виды голода — сенсорный, структурный и жажду признания. Прототипом такой близости является половой акт.
Структурный голод не менее важен для выживания, чем голод сенсорный. Ощущения сенсорного голода и жажды признания связаны с необходимостью избежать сенсорной и эмоциональной депривации, которые, в свою очередь, ведут к биологическому вырождению. Структурный голод связан с необходимостью избежать скуки, и Кьеркегор указывал на те бедствия, к которым ведет неструктурированное время. Если скука затянется, она начнет действовать точно так же, как эмоциональный голод, и может иметь те же последствия.
Индивид, обособленный от общества, может структурировать свое время двумя путями: занимаясь деятельностью или погружаясь в фантазии, уходя в себя. Любому школьному учителю известно, что индивид может уходить в себя даже в присутствии других людей. Когда индивид становится членом группы из двух или нескольких человек, возможны разные способы структурирования времени. В порядке возрастания сложности это: 1) ритуалы, 2) времяпрепровождение, 3) игры, 4) близость и 5) деятельность, которая может служить основой для всех остальных. Цель любого участника — получить как можно больше удовлетворения от транзакций с остальными участниками. Чем контактнее участник, тем большее удовлетворение он получает. Большая часть программирования социальной деятельности осуществляется автоматически. Поскольку слово «удовлетворение» в обычном его смысле трудно применить к некоторым результатам этого программирования, как, например, самоуничтожение, лучше использовать термины «вознаграждение» или «выгода».
Выгода социального контакта связана с сохранением физического и психического равновесия. Она может проявляться в освобождении от напряжения, устранении психологически опасных ситуаций, получении «поглаживаний» и поддержании достигнутого равновесия. Все эти проблемы физиологи, психологи и психоаналитики изучили достаточно подробно. Если перевести в термины социальной психиатрии, получим:
1. первичная внутренняя выгода
2. первичное внешняя выгода
3. вторичная выгода,
4. экзистенциальная выгода.
Первые три аналогичны «выгодам от болезни», подробно описанным у Фрейда. Опыт показывает, что плодотворнее и полезнее рассматривать социальные транзакции с точки зрения приобретаемых выгод, чем как действие защитного механизма. Во-первых, лучший способ защиты — совсем не участвовать в транзакциях; во-вторых, концепция «защиты» объясняет только два первых типа выгод, а выгоды третьего и четвертого типа при этом не рассматриваются.
Независимо от того, являются ли они проявлением деятельности или нет, наиболее благодарными формами социального контакта являются игры и близость. Длительная близость встречается редко и представляет собой исключительно частное дело. Значимые социальные контакты обычно принимают форму игр и в этом смысле являются предметом нашего исследования.
Часть первая: АНАЛИЗ ИГР
Глава первая. СТРУКТУРНЫЙ АНАЛИЗ
Наблюдения за спонтанной социальной деятельностью, наиболее продуктивные в специально подобранных психотерапевтических группах, показывают, что время от времени люди заметно изменяют свою позу, голос, словарь и другие аспекты поведения. Такие изменения в поведении часто сопровождаются изменением эмоций. У каждого индивидуума определенный набор схем поведения соответствует определенному состоянию сознания; при этом другой набор связан с другими физическими проявлениями и часто не совпадает с первым. Эти изменения и отличия позволили прийти к выводу о наличии различных состояний Я.
В терминах психологии состояние Я можно описать феноменологически как связную систему чувств, а операционально — как связную систему образцов поведения. Практически это означает, что определенному набору чувств соответствует столь же определенный набор образцов поведения. Каждый индивидуум обладает ограниченным количеством таких состояний Я, каждое из которых не роль, а психологическая реальность. Набор этих состояний можно распределить так: 1) состояния Я, сходные с образами родителей; 2) состояния Я, автономно направленные на объективную оценку реальности, и 3) состояния Я, представляющие наиболее архаичные образцы чувств и поведения, зафиксированные в раннем детстве. В обычной речи их именуют Родитель, Взрослый и Ребенок, причем эти простые термины используются даже в самых строгих и формальных обсуждениях.
