Геннадий Аверьянов - Руководство по системной поведенченской психотерапии
Еще одним существенным дополнением является следующая характерная черта доминанты. Доминанта – это действительно «господствующий очаг возбуждения», однако «пережитая доминанта при затухании не аннулируется, а тормозится до поры до времени. […] Однажды возникнувшая связь К (коркового раздражителя, – А.К., Г.А.) и доминанты сохраняется, держится по следу, чтобы по миновании торможения заявить о себе вновь»198. Все это как нельзя лучше согласуется с концептом динамического стереотипа. Впрочем, А.А. Ухтомский говорит не только о действующих и «погашенных» доминантах, но также и о «потенциальных»199. Иными словами, концепт доминанты – не есть верификация только существующей и заявляющей о себе связи между центрами (что имеет место при динамическом стереотипе), но и латентно существующей, а также и предсуществующей связи.
Наконец, с механизмом доминанты А.А. Ухтомский связывал проблему хронотопа. Принцип доминанты выражается в том, что при своем возникновении она представляет собой некую целостную систему, которая с самого начала как бы образует центральную программу (своего рода алгоритм, инструкцию, предписание), предусматривающую не только последовательность отдельных действий организма в среде, но и конечный результат их, ради достижения которого и образуется доминанта. Результат действия, в этом смысле, с самого начала как бы включается составной частью в образующийся алгоритм (центральную программу, предписывающую синхронное возбуждение некой совокупности нервных центров (констелляции), пространственно разнесенных по разным уровням нервной системы при одновременно (симультанно) сопряженном торможении всех прочих)[40]200.
Образующаяся констелляция, в систему которой входит соответствующее ведущее звено, определяющее лабильность прочих нервных центров, как полагал А.А. Ухтомский, представляет собой своего рода пространственно-временную организацию. В ней временные интервалы осуществляющихся возбуждений в каждом центральном звене преобразуются в зависимости от содержания каждой текущей очередной доминанты. Поскольку возникающее целенаправленное поведение состоит из отдельных последовательно осуществляющихся актов (компонентов), которые не всегда могут быть предусмотрены образующимся основным алгоритмом (центральной программой), по ходу реализуемого поведения одна констелляция (пространственно-временная организация) сменяется на другую; в основном алгоритме предусматриваются как бы вспомогательные алгоритмы, или, как это принято еще обозначать, последовательно осуществляемые шаги, приводящие к завершению доминанты201.
В чем же существенное отличие концепта динамического стереотипа от концепта доминанты, оправдывающее самостоятельное существование последнего? Во-первых, отличие кроется в указании на факт безусловного первенства определенной «констелляции центров», являющейся доминантой против остальных очагов возбуждения, что и объясняет целенаправленность поведения.
Во-вторых, в само определение доминанты А.А. Ухтомский вводит представление о торможении иных, недоминантных центров, что обеспечивает координированность поведения, а не хаотическую толчею борющихся за «пальму первенства» и «место под солнцем» разрозненных рефлексов.
В-третьих, каждая очередная доминанта – возникает ли она по эндогенным поводам, то есть реагируя на изменения во внутренней среде организма, или экзогенным, то есть реагируя на изменения во внешней для организма среде, – уже автоматически предусматривает некий результат, ради осуществления которого она и возникает (в отношении динамического стереотипа этого сказать нельзя, он предусматривает не результат, а возможность собственной реализации)[41]202.
Таким образом, доминанта оказывается не просто «рабочим принципом центров, но ей принадлежит существенная роль в процессе образования реакций на среду»203. Иными словами, посредством работы доминантного принципа организм не слепо реагирует на среду, но ориентируется в ней определенным образом и модифицирует самого себя, чтобы в каждой новой своей ориентации быть эффективным, то есть достигать высших степеней адаптации.
Выражаясь весьма образно, можно было бы сказать, что если вся система сложноорганизованных динамических стереотипов представляет собой сеть железнодорожного сообщения, а движение по ней строго детерминировано системами автоматического переключения стрелок, диспетчерами, семафорами, знаками и т. п., то доминанты организма – это прежде всего система целей, пунктов назначения, обладающих магнетическим действием. Применительно к ним выстраиваются линии железнодорожного полотна, они определяют и то, каким путем, какими кругами и траекториями ожидаемый поезд придет на эту станцию (а вариации здесь бесчисленны). Отсюда же понятно и следующее: какой бы ни была итоговая траектория движения этого поезда к пункту своего назначения, она всегда будет одна. Причем остальным локомотивам придется дожидаться своей очереди, а все диспетчеры будут обеспечивать «зеленый свет» именно и только для этого «правительственного» на данный момент состава.
А.С. Батуев пишет: «Принцип доминанты Ухтомского успешно применяется при описании активной природы целостного поведения, а принцип рефлекса остается в силе, если рассматривают конкретный поведенческий акт (короткие рефлексы, по А.А. Ухтомскому) в его адаптивном значении для организма. При этом надо помнить, что рефлекс (условный или безусловный) – это не единица поведения и психической деятельности, а принцип реагирования. Неверно представлять рефлекторные дуги в виде изолированных структурных образований в центральной нервной системе, скорее всего это также аналитическая фикция»204.
Сам А.А. Ухтомский достаточно ясно сформулировал значение концепта динамического стереотипа и его отношение к рефлекторной теории: «Рефлексы, – писал А.А. Ухтомский, – это только следы прежней деятельности и прежних выработок, что были присущи организму в его приспособлении к среде. С этой точки зрения центры, остающиеся в распоряжении обезглавленного животного и могущие осуществить еще рефлексы, являются нарочитыми хранителями следов – аккумуляторами следов от прежних действований организма. В нормальном организме к ним предъявляется требование осуществить тот или иной привычный акт, тогда как высшие центры продолжают быть заняты текущими новыми выработками по поводу задач, вновь и вновь предъявляемых средой! С этой стороны ясно, что рефлекс как таковой, то есть остаток от прежней целостной деятельности организма, не может содержать в себе ничего “творческого”! Он лишь инструмент в руках творческого прибора – организма в целом! Экспериментальному физиологу рефлекс открывается со стороны преимущественно своих мертво-повторяющихся стереотипных сторон, ибо он исключил головной мозг, то есть именно того деятеля, который варьирует, приспосабливает, направляет рефлексы, находящиеся в его распоряжении, применяя их к потребностям текущего момента и свойствам новой среды»205.
2. Функции доминанты
Кроме описанной уже функции интеграции психического (единство поведения) у доминанты есть еще две чрезвычайно существенные роли: во-первых, формирование «интегрального образа», во-вторых, мотивационная функция.
Для более или менее точного понимания понятия «интегрального образа» к концепту доминанты должен быть привлечен концепт поведения. Как уже оговаривалось выше, поведение, трактуемое концептуально, представляет собой всю психическую и психически опосредованную активность. Иными словами, контакт организма со средой никогда не бывает «встречей», скорее этот контакт напоминает отсылку телеграммы: некое раздражение, по меткому выражению И.М. Сеченова, «падает на чувствующую поверхность», здесь оно перекодируется в понятные нервной системе «знаки», становится нервным импульсом, с которым организм и имеет впоследствии дело. Однако этим все не ограничивается…
Мозг – есть активный и творческий деятель, на что постоянно указывал А.А. Ухтомский, и именно благодаря основному своему принципу, принципу доминанты. А потому он не сидит сложа руки в соответствии с уже имеющейся у него информацией, он будет дифференцировать и интегрировать новую, вновь поступающую информацию, перераспределять и направлять ее не абы как, но в соответствии с той констелляцией центров, которая доминирует на данный момент времени. В результате всей этой сложной работы вместо прежнего раздражения, упавшего на чувствующую поверхность, он будет иметь уже не «сырой материал», а некий образ (то, что И.П. Павлов называл «сигналом», противопоставляя его «раздражителю»). «Непосредственно дан нам интегральный образ, – писал А.А. Ухтомский, – но не ощущение. Ощущение же – искусственный продукт аналитической абстракции». «Интегралы» эти есть «факты, обусловленные одинаково наличной средой, унаследованной организацией и деятельностью доминанты в организме!»206
