Виктор Гламаздин - Библия G-модератора
Муссолини нравилось в коммунистической идее — абсолютизация насилия (как для свержения власть имущих, так и для удержания полученной власти в своих руках) и беспардонное мифологизирование исторической действительности (в частности — роли коммунистических вождей).
В 1912 году наш резвунчик возглавил редакцию социалистической газеты "Аванти!". В партийном руководстве итальянских коммунистов это был самый ответственный пост.
Через 2 года Муссолини печатает в «Аванти» статью "От авторитета абсолютного к авторитету активному и действительному". В этой статье он обвинит своих партийных товарищей в том, что они, тупые ублюдки, не видят в нем истинного вождя всего итальянского народа.
Через месяц обозленные товарищи исключили непоседу Бенито из партии.
Казалось, политической карьере нашего наполеончика настал конец.
Однако на дворе уже был 1914 год. Год начала Первой мировой войны.
Война — вечная спутница всяческого радикализма.
А значит, такой активный экстремист, как Муссолини, был обречен на успех.
Бенито был подобран итальянскими финансистами, аристократами и бюрократами. Ему дали денег на новую газету.
Муссолини назвал ее Il Popolo d'Italia. Служа правым, Муссолини не потерял ни одного лозунга левых. Он выступал на митингах под лозунгами: "Долой буржуазию!", "Землю — крестьянам!", "Рабочим — 8-часовой день и гарантированный минимум заработной платы!", "Власть — народу", — добавив, правда, к ним: "Долой социалистов!" и "Вон социалистов из профсоюзов!".
И когда весной 1917 года к родным очагам потянулись потоки бывших солдат наголову разбитой австрийцами итальянской армии, эти программные продукты нехило легли на воспаленные злобой мозги дембелей-макаронников.
В сердцах итальянских фронтовиков не было ничего, кроме злобы, отчаянья и стремления отомстить за все свои мучения тыловым крысам.
И Муссолини сразу же распознал в этой толпе именно ту биомассу, которая приведет к власти любого использующего ее вождя.
Она, пацаны, и без него уже была готова в любой момент взбунтоваться против последствий: и Первой мировой войны, и послевоенной разрухи, и экономического кризиса, — видя причины своих несчастий в чьей-то злой воле и ища их виновников, чтобы им отомстить.
"Именно с такой забубенной братвой можно идти на великое мочилово", — решил Муссолини. Ему оставалось теперь только выбрать путь, который бы привел его к власти. И он, совершенно правильно понял, что не добьется этого ни тщательно разработанной экономической программой, ни обещаниями определенных социальных программ, ни прочими штучками будничной политической работы.
Только внушением можно было взять толпу отчаявшихся макаронников.
Но при этом безумие масс должно слиться с четко дозированным внушением вождя!
Таким вот методом Муссолини завоевал расположение итальянских пиплов.
Вот чем позже возьмет его последователь, Адольф Гитлер, за душу немецкого обывателя.
Муссолини отбросил любые идеологические оковы и сделал своей целью завоевание психики толпы, а не проработку каких-либо теорий.
Вот образец выступления Муссолини, в речи которого нет ни логики, ни глубокого смысла, зато виден образец наведенного бесшабашным оратором на массы духа безумия:
"Вся наша фашистская суть протестует против идиотских мудрствований о некоем "таинственном будущем"!
Мы не верим ни в какие занудные программы! Ни в какие теоретические бредни, пытающиеся объять всю сложную, изменчивую и многоцветную действительность!
Мы позволяем себе роскошь наплевать на доктринальные поиски, которыми мучаются тупые педанты!
Мы позволяем себе все: быть аристократами и демократами, консерваторами и прогрессистами, реакционерами и революционерами, законопослушными гражданами и террористами-подпольщиками в соответствии с обстоятельствами времени, места и среды.
Мы действуем в соответствии с реальностью!
Мы действуем так, как учит нас история и сегодняшняя ситуация!"
Дело итальянского дуче продолжил один весьма талантливый суггестор.
Это был партайгеноссе из Германии — Адольф Алоизович Гитлер. Он написал весьма и весьма забавную книжку — "Mein Kampf".
"Психика широких масс совершенно невосприимчива к слабому и половинчатому, — утверждал (и не без основания) товарищ фюрер. — Она женская по характеру.
Душевное восприятие женщины менее доступно доводам абстрактного разума, чем не поддающимся определению инстинктивным стремлениям к дополняющей ее силе. Женщина гораздо охотнее покорится сильному, чем сама станет покорять себе слабого.
Да и масса больше любит властелина, чем того, кто у нее чего-либо просит. Масса чувствует себя более удовлетворенной таким учением, которое не терпит рядом с собой никакого другого, нежели допущением различных либеральных вольностей. Большею частью масса не знает, что ей делать с либеральными свободами, и даже чувствует себя при этом покинутой".
Вообще же XX век, пацаны, вполне можно назвать суггестивным веком.
Техника внушения достигла в эти времена совершенства.
Средневековье вернулось.
Лидерами по уровню мастерства участников публичных выступлений с ярко выраженными (в документальных лентах того времени это нетрудно заметить) элементами внушения в 20-30-х годах двадцатого столетия стали Германия и СССР.
Если говорить о той силе воздействия, которой обладал Сталин… Нет, об этом как-нибудь в другое время и в другом месте. Я и так затянул с историей.
Короче. Диктаторские режимы нацистского Третьего Рейха и коммунистического Советского Союза ввели выступления в ранг общеобязательных мероприятий, больше похожих на культовый обряд, нежели на высказывание собственного мнения.
Собрания и митинги в данных государствах стали практически ежедневными мероприятиями — в школах и университетах, заводских цехах и солдатских казармах, учреждениях и даже домах престарелых.
И везде там было — внушение, внушение, внушение, вектор, вектор, вектор и четкий посыл энергии в реальную плоскость…
В наши времена хорошей школы внушения днем с огнем не найдешь. Поэтому практики отдают предпочтение убеждению и позиционированию. Об этих двух пока что еще остающихся за гранью за гранью нашего внимания базовых методах программирования в следующих частях пособия.
Справедливости ради и руша с таким трудом созданную классификацию методов промоушна, отмечу, пацаны, что, конечно, чистого внушения, как и чистого убеждения и позиционирования, не бывает.
И Муссолини и партайгеноссе фюрер использовали смесь гипноза, внушения. И даже — позиционирования (мнимая принадлежность к некоей супер-пупер "высшей расе" дорогого стоит).
Но превалировало в этой гремучей смеси именно внушение.
Глава 5. А при чем тут G-модерация?
Еще не забывший моих речей про главный принцип G-модерации (управление без засветки) читатель наверняка сейчас возмущенно заголосит: "Пацаны! Нас дурят! Какое тут, к чертям собачьим, негласное манипулирование, коли я должен орать свои команды во всю Ивановскую?! Гипноз — еще туда-сюда. Там клиент в отключке, он и атомного взрыва не заметит, не то что гипнотизера. А суггестор-то на виду. Ничего тут тайно-секретного нет и в помине! При чем тут ваша, мать-перемать, хваленая модерация?!"
На эти скороспелые инсинуации я отвечу с откровенно презрительной ухмылкой и грустным покачиванием подбородком. Отвечу так… М-м-м… Отвечу так: дескать, то что мы проходили — это была, типа, классика жанра, общие упражнения.
А настоящую G-модерацию, пацаны, мы еще и не затрагивали. Она вообще не на этом уровне. Она — на уровне маркетинга.
Впрочем, не спешите от отчаянья вешаться, хомячить под бормоту телячьи отбивные до заворота кишок или вступать в стройные ряды едросов.
Кое-какие секретики из арсенала программистов человеческих душ можно упомянуть и на этой стадии обучения.
Итак, чем отличается модерационное внушение от обычного?
Первое — двуплановостью.
Второе — формализацией.
Двуплановость — это когда железобетонные опорные фразы идут всего лишь красочной бутафорией, прикрывая идею базового глагола в кодовых фразах, зачастую совершенно не соотносясь с выраженной в них командой.
То есть: обычное внушение использует команды открыто, а модерационное — только в оболочке из всякой байды, не относящейся к содержанию команд.
Иными словами — то, что кажется единым внушением на самом деле состоит из двух слоев — второстепенного-видимого (для внедрения и запуска основной команды) и скрытого-основного (для управления поведением суггеренда в нужном суггестору направлении).
