Ханна Эванс - Мама Мальчишек. Уроки выживания среди мужчин
Послушная дочь выполнила наказ матери. Девочка взяла расческу и нежно расчесала кукле волосы, пока локоны не засияли, как у принцессы. Точная копия своей мамы.
Мальчик схватил расческу в одну руку, в другой руке зажал куклу и принялся энергично (и безжалостно) отпиливать ей голову. Результат хоть и не свидетельствовал в пользу эффективности воспитания, зато убедительно доказывал теорию Профессора-Самоучки. Абсолютно предсказуемое и естественное для мальчика поведение.
Можно вздохнуть с облегчением. Но мне по-прежнему тревожно. Меня радует, что сын не выказывает признаков зловещей аномалии; однако если принять логику «мальчишки есть мальчишки», то кем же вырастет мой малыш, если он уже свирепо дерется палкой?
По мере разрастания моей банды я все больше убеждалась в правоте своей подруги. Сколько ни поощряй равенство полов и подход унисекс, сколько ни стимулируй женское начало, даже прибегая к розовому цвету, в глубине своей мини-мужской души мальчик всегда останется мальчиком.
В отсутствие кукольных дворцов, заколок для волос и сумочек наш сад превратился в полигон для баталий с мячами. Там, где когда-то находилась лужайка, теперь проходит Западный фронт; то, что раньше было скамейкой, отныне – бункер. Даже древняя яблоня превращена в наблюдательную вышку. При действующем моратории на «настоящее» игрушечное оружие (превратит ли такой запрет моих детей в фанатов оружия или подтолкнет в ряды пацифистов? Или вообще ни на что не повлияет?) наши мальчишки обстреливают друг друга каштанами, запасают в качестве боеприпасов мелкие кислые яблоки, часами строгают палки.
Когда в наше войско приходит пополнение из других семей, вновь сформированная бригада мальчишек атакует все, что движется.
– Мальчишки есть мальчишки, верно? – вздыхает Мама Сорванцов-новобранцев, с которой мы сидим в саду под хлипким навесом, можно сказать, на линии огня.
Ее младший сын обрушивает особо мощный удар на Непоседу, тот шумно выражает неодобрение и готовится к ответной атаке. Поднимаясь, чтобы предотвратить эскалацию конфликта, я едва успеваю увернуться от острой палки, которая чуть не вонзается мне в задницу. Мама Сорванцов, не подозревающая об угрозе кровавой бани, чудом избегает попадания в глаз шальным яблоком.
Я оглядываю армию, которая готовит вторжение в дом через заднюю дверь.
– Эй, даже не думайте заходить внутрь! – кричу я, не оставляя мальчишкам никакой возможности для маневра.
Предчувствуя поражение, они быстро меняют тактику и обращаются в бегство.
Согласна, когда я на улице, то вынуждена подчиняться всему этому тестостерону, но дома идти на уступки я отказываюсь. Правила поведения в доме устанавливает Мама Мальчишек.
Правило номер один в моем кодексе.
Никаких палок в моей обители. Никаких колющих предметов. И всего, что хотя бы отдаленно напоминает вышеперечисленное. Будь то пустые трубки от кухонных полотенец и оберточной бумаги или, скажем, свернутый коврик для пикника. Все потенциальное оружие массового поражения (за исключением, понятное дело, упомянутого коврика, который сейчас живет бок о бок с голодными мышами в сарае) уничтожается немедленно, до того как успеет причинить ущерб.
И отсюда вытекает правило номер два.
Ни один мяч не допускается к проносу внутрь дома. Правило распространяется на резиновые, гимнастические и надувные мячи и даже на воздушные шары. Одно лишь присутствие в доме круглых резиновых предметов способно спровоцировать высшую степень неконтролируемого безумия. Однажды в доме Идеальной Пары случился крайне неприятный инцидент с участием синего мяча, винтовой лестницы и хрустальной люстры. Хотя хозяйка люстры и проявила чрезвычайное понимание, меня до сих пор подташнивает, когда я бываю на месте преступления. Мячи и мальчишки – это гремучая смесь, которая неизбежно приводит к слезам… причем чаще всего моим. Так что мячам место только на улице.
Возможно, вы сочтете эти правила свидетельством моего неприятия любых форм развлечений или, того хуже, склонности к домашней тирании. Я же предпочитаю рассматривать такой антианархический подход как единственный способ выживания в кипящем котле тестостерона и гарантию того, что мой рассудок и стены моего дома не пострадают (по крайней мере серьезно).
Впрочем, иногда вам, как и мне, возможно, захочется расслабиться и отойти от правил. Вы можете временно выйти из роли командира. И даже в какой-то момент забыть о половой принадлежности ваших отпрысков.
Не бойтесь.
Сыновья не преминут напомнить вам об этом провале в памяти – возможно, вслух и, что еще более вероятно, на людях.
Третий день рождения Бинома. День (боже, какая рань; поспать опять, увы, не удалось) начинается красивым солнечным рассветом.
– Можно я открою свои подарки? – Бином уже караулит возле кровати. – Пожа-а-алуйста, пожа-а-алуйста!
– Конечно, можно, милый, – отвечаю я, выползая из-под одеяла, и намеренно откидываю уголок, чтобы холодный воздух поспособствовал пробуждению сладко похрапывающего Отца Мальчишек. – Вставай, Эванс, – подбадриваю я, – время открывать подарки!
Он тянет одеяло на голову и, кажется, не собирается просыпаться.
– Пора! – кричу я, решительно срывая с него одеяло.
Он стонет, признавая поражение, и послушно одевается.
Спустя пять минут Бином тонет в ворохе оберточной бумаги. Со всех подарков содраны бирки, которыми теперь усеян ковер. Концепция «по очереди» у трехлетнего представителя мужского сообщества, видимо, не находит понимания.
– Что это? – спрашивает он, держа в руках большую картонную коробку.
– О, – торопливо отвечаю я, прочитав, что написано сбоку. – Тут ничего интересного… это рановато для тебя. Мы пока уберем…
– Нет, мамочка, что это? Что это? – визжит Бином, правильно истолковывая мои опасения и догадываясь, что на самом деле в коробке нечто очень интересное.
Я бросаю хмурый взгляд на мужа. Так же хмуро он тащится в сарай за насосом.
Спустя десять минут Бином прыгает по нашей малогабаритной гостиной на скиппиболе – хорошо надутом резиновом мяче с ручками. Его ноги беспомощно болтаются на уровне живота нарисованного Санта-Клауса, а я дергаю мяч вверх.
– Здорово! – вопит он, пока мы прыгаем по кругу, сминая бумагу и круша подарки. – Выше! Быстрее!
– Твоя очередь, – задыхаясь, говорю я Отцу Мальчишек.
Он трет глаза, вскакивает с дивана, где дремал все это время, и начинает подпрыгивать.
– Я тоже хочу! – объявляет еще не вполне вошедший в разум старший сын, видя, что его младший брат уж слишком развеселился. – Моя очередь. Моя! – Он бросается к оранжевому мячу, хватается за ручку и начинает бороться со своим неожиданно сильным братишкой.
– Ну что вы, мальчики… успокойтесь. Успокойтесь! – приказываю я. – Отпусти мяч, Разумник. В конце концов это день рождения твоего брата. Он даст тебе покататься через минуту, ведь правда, именинник?
Именинник мотает головой. Старший сын готовится к очередной атаке, но, разбегаясь, случайно придавливает ногой руку Непоседы. Малыш взвывает от боли, хотя я с трудом различаю его крик среди воплей старших братьев.
– Ну, все, достаточно! – авторитетно вмешивается Отец Мальчишек и берет под личный контроль ситуацию и своенравного оранжевого зверя – хватает мяч за рога и выкидывает через заднюю дверь в сад, где, на мой взгляд, ему самое место.
Сыновья ошеломлены непривычно жестким тоном отца. На мгновение воцаряется молчание, но очень скоро его опять сменяют возмущенные вопли. Теперь я точно знаю – в домашнем кодексе Мамы Мальчишек есть резон!
В разгар этого безумия звонит телефон. Мой дядя, отец троих (теперь уже высокорослых) сыновей двадцати с чем-то лет от роду, хочет поздравить Бинома.
– Ты будешь праздновать свой день рождения? – доносится из трубки вопрос к разом утихомирившемуся имениннику.
– Мы идем в ресторан! – с гордостью объявляет тот.
Я слышу изумленный возглас дяди:
– Ты? В ресторан?
– Да, – кричу я в трубку, – а что?
Большую часть времени я, конечно, прикована к раковине, но даже раб на галерах иногда заслуживает выходного.
– Мы не водили мальчиков в общественные места, пока они не разменяли, так сказать, второй десяток! – предается воспоминаниям дядя. И добавляет, очевидно почувствовав мой страх: – Однако я уверен, что ваше торжество пройдет замечательно, ведь сейчас все по-другому, не так ли? В ресторанах уже более лояльно относятся к семьям с детьми. Ладно, мне надо идти. Удачи! – И он поспешно сворачивает разговор.
Удачи? Мы с Отцом Мальчишек озадаченно переглядываемся. Семейный ресторан, двое взрослых, трое детей. Что здесь такого?
