Иоахим Бауэр - Почему я чувствую, что чувствуешь ты. Интуитивная коммуникация и секрет зеркальных нейронов
К самым впечатляющим примерам результатов целенаправленной и абсолютной изоляции из пространства социального отражения и резонанса относится смерть Буду у некоторых так называемых примитивных народов. Эта смерть впервые была описана и исследована в 1942 году известным американским врачом, эндокринологом и исследователем стресса Вальтером Кенноном (Walter В. Cannon), а позднее и многими другими медиками и психологами. Если представитель племени такого народа нарушает священное табу, то ему выносится приговор, согласно которому этот человек полностью исключается из сообщества. Ему поручается умереть. В результате такого стопроцентного отвержения отчаявшийся человек действительно вскоре умирает.
В научной литературе описаны смертельные случаи в результате переживания экстремального позора и социального презрения и в западных странах. В обзорной статье по теме психогенной смертности видный специалист в области психосоматики из Ульма Хорст Кехеле (Horst Kachele) упоминает много поразительных случаев внезапных смертей, которые невозможно объяснить органической патологией, в связи с экстремальными социальными ситуациями изоляции или позора. В качестве объяснения мощного биологического эффекта, вызываемого социальной изоляцией, предполагают реакции очень сильной тревоги, в частности чрезмерную активизацию симпатической и парасимпатической нервной системы, в результате которой происходит полный срыв регуляции уровня сахара в крови, гормонов стресса, сердечно-сосудистой системы. То, что эмоциональный шок, вызванный гиперактивизацией симпатической нервной системы, может вызвать у человека со здоровым сердцем острую сердечную недостаточность, недавно было убедительно доказано Иланом Витстейном (Ilan Wittstein) и его коллегами.
Таким образом, мы подошли к центральному вопросу. Как объяснить тот факт, что отсутствие социального резонанса вызывает столь сильные биологические последствия? Мы получим ответ на этот вопрос, если еще раз вспомним, что системы зеркального отражения, поскольку они содержат программы полных последовательностей действий, в любой данной ситуации повседневной жизни позволяют интуитивно оценивать дальнейшее развитие этой ситуации. Зеркальные нейроны передают спонтанную и интуитивную информацию о том, какие другие типичные последовательности действий относятся к принимаемым нами в этот момент сигналам. Рассмотрим пример: вечером женщину после работы встречает партнер. Приветливая улыбка на лице мужчины, стоящего около автомобиля, вызовет у нее не только (эмоциональное заражение) улучшение настроения. Его улыбка является для нее одновременно и интуитивно воспринимаемым знаком определенного последующего хода событий, в данном случае — приятного вечера. Каменное выражение лица — благодаря зеркальным нейронам — также спонтанно создаст у женщины представление о последующих событиях.
Процессы зеркального отражения являются необходимым условием восприятия и толкования нами сигналов. Социальное окружение должно подавать мне сигналы, которые необходимы системам зеркального отражения для активизации соответствующих программ. Только при наличии социального резонанса процессы отражения могут обеспечить нас информацией, необходимой нам для оценки процессов внешнего мира, в частности поведения окружающих нас людей. Благодаря тому, что в повседневной жизни мы спонтанно, произвольно и без размышлений постоянно пользуемся отдельными зеркальными отражениями, мы можем предвидеть и предсказывать дальнейшее развитие ситуаций. Возможность предвидеть и предсказывать составляют основу того, что мы называем доверием.
Зеркальные нейроны как система социальной ориентации
Система зеркальных нейронов представляет собой систему социальной ориентации. Она дает нам, по крайней мере в целом, чувство уверенности в социальном окружении. И теперь становится понятно, что потеря этой системы ориентации, благодаря которой мы можем предвидеть события в нашем окружении, означает непредсказуемость и опасность. В любой опасной ситуации организм включает множество защитных механизмов, которые в совокупности называются реакцией биологического стресса. Таким образом, систематическая социальная изоляция является хроническим биологическим стрессом, а хронический стресс представляет собой программу заболеваний и саморазрушения. Биологические программы саморазрушения, которые активизируются при определенных условиях, постоянно встречаются в природе. Даже у отдельных клеток существует опция выключения генов, чтобы организовать собственное саморазрушение, называемое апоптозом. Аналогичный механизм есть и у нервных клеток головного мозга. Избыточная концентрация эндогенных медиаторов тревоги, таких как глютамин и кортизол, может вызвать гибель клеток.
Как показывает опыт, вызванные психологическими причинами явления саморазрушения, возникающие в результате социальной изоляции, представляются особенно страшными. Самым известным вариантом действия таких программ является суицид.[71] Уже давно известны такие причины суицида, как социальное оскорбление и/или потеря близкого человека (об этом писал еще Гете). Только в последние годы было установлено, что люди, пережившие тяжелое физическое насилие над собой, которое вызвало у них разрушение личностной целостности и чувства собственной значимости (позитивной самооценки), интуитивно(!) ощущают побуждение покончить с жизнью. Доказано, что у травмированных людей объективно повышен риск совершения импульсивного самоубийства. Почему же суицид? Отношение к суициду как «естественному» следствию печального жизненного опыта относится к проявлениям той имплицитной бытовой бездумности, о которой речь уже шла выше, и никоим образом не является объяснением, а лишь банальностью, к которой мы привыкли.
Так почему же сильные переживания социального разочарования, изоляции, презрения и насилия повышают риск суицида? Может быть, ответ заключается в том, что негативный опыт, пережитый человеком, активизирует в нем программу действий, и эта программа стремится довести до конца то, что не закончил опыт страданий: разрушение собственной личности. Активизация программы, которая — в собственном представлении — позволяет полностью раскрыть всю намеченную или подготовленную пережитым опытом последовательность действий, является как раз типичной работой систем зеркального отражения.
Для пояснения сказанного рассмотрим экстремальный случай. Что означает поступок человека, совершившего тяжкое насилие над другим человеком? Какие программы действий вступают в резонанс у жертвы после пережитого акта насилия? Удивительным образом у жертв насилия обычно не активизируются программы реванша или мести (что зачастую совершенно непонятно посторонним людям). «Программа» насильственного действия несет следующее послание: «Ты ничего не стоишь, я могу поступать с тобой как с никчемной вещью, тебя можно и нужно уничтожить». В процессе совершения акта насилия программа действий преступника переходит от него к жертве, а именно через неизбежную отражающую активизацию нейрональных программ действия у жертвы. Этот процесс протекает абсолютно бессознательно, и его последствия также не подчиняются воле и сознанию. Психотерапевты постоянно констатируют, что жертва после пережитого насилия ощущает интуитивную склонность совершить или довести до конца то, что ей внушил акт насилия: суицид. И только в процессе лечения, ориентированного на глубинную психологию, мы можем раскрыть у таких жертв неосознанную идентификацию с намерениями преступника и соответствующим образом излечить их.
Зеркальное отражение в облике другого:
Интерсубъективность и этика
В связи с огромным значением процесса зеркального отражения для психического и физического здоровья, а, кроме того, в связи с его манипуляционным потенциалом, встает вопрос о том, что означают познания в области и фобиологии для сосуществования людей. Намеренное, продолжительное лишение отражающего восприятия и систематическое исключение из пространства социальной принадлежности являются актами биологического уничтожения. Раскрытие нейробиологических аспектов процесса зеркального отражения подтверждает постулаты, уже давно существующие в философии. В облике другого человека нас встречает наше собственное человеческое бытие. Лишь взаимно узнавая и признавая друг друга людьми, мы становимся ближними, и лишь благодаря этому ощущаем себя людьми. Участие в мире интерсубъективного опыта является правом человека (в полном смысле этого слова), обоснованным не только философией, но нейробиологией. Систематический отказ в межличностном узнавании и признании является актом бесчеловечности и этически неприемлем. Так, совершенно неожиданно, раскрывается тесная связь между современной нейробиологией и идеями Артура Шопенгауэра (Arthur Schopenhauer), Эммануэля Левинаса (Emmanuel Levinas) и Акселя Хоннета (Axel Honneth), а также современных представительниц феминистской этики, таких как Джудит Батлер (Judith Butler), Элизабет Конради (Elisabeth Conradi) и Кэрол Джилиган (Carol Gilligan).
