Сказка про Федота-Идиота и Ивана-Дурака - Эдгард Александрович Зайцев
— Да, мой милый долгий собеседник, это так.
Федот покраснел и стал чесаться, перебирая в голове возможные пути выхода из ситуации. Но их не было. И не могло быть.
— Сколько?! — выдохнул Федот.
— Да не отчаивайся ты так, — снова улыбнулась Султанша, — это же Восток, сады у нас плодоносят два-три раза в год! Каких-то несколько месяцев ожидания — и яблоки твои!
— О, не-е-ет!!!
— Ты хочешь обидеть меня?! — нахмурилась Медина.
* * *
Всё-таки Султанше стало действительно жаль Федота и как-то за чаем, она осторожно намекнула о возможном изменении ситуации в лучшую сторону.
— Можно ускорить процесс созревания новых плодов, — небрежно проговорила она.
Федот поперхнулся опостылевшим чаем и нервно спросил:
— Ты не шутишь?
— Отнюдь.
— Но почему ты сразу не сказала, что это можно сделать?
Медина откусила ломтик халвы, посмаковала его и ответил:
— Потому что это никому не нужно. Всё должно идти своим чередом.
— Как это никому?.. Это мне нужно!!! — не выдержал Федот, — как?! Как можно это сделать?!
— Э-э-э… Зачем торопиться? Какой ты нетерпеливый, однако!
Федот отставил пиалу с чаем и яростно заходил взад-вперёд по комнате.
— Милая Медина, если уйдёт драгоценное время, то необходимость в молодильном яблоке исчезнет! Понимаешь?! Мне оно нужно как можно быстрее!
— Неужели всё так плохо?! Твой отец при смерти?
— Нет, батюшка, слава Богу, здоров! Более чем здоров! До такой степени здоров, что надумал жениться на восемнадцатилетней принцессе!..
Султанша улыбнулась.
— Вай, какой молодец!
— А ей исполняется восемнадцать совсем скоро! И если я не успею, она выйдет замуж за кого-нибудь другого!
Медина посмотрела долгим взглядом на Федота и показала рукой куда-то во двор.
— Арык тебе в помощь!
* * *
Федот таскал воду целыми днями. Он поливал фруктовые деревья с восходом солнца, обильно поил их в полуденную жару и запасал волшебной влагой на сон грядущий.
Слуги Медины издали смотрели на белобрысого крепыша, семенящего к арыку и обратно, и неодобрительно качали головами. Сад благодарно шелестел листвой, а Федот худел. С каждым днём он терял в весе, но наполнялся надеждой: скоро, совсем скоро, ещё чуть-чуть!.. Ещё немного и будут сиять на ветках золотистые волшебные яблочки, и среди них одно — заветное!..
Федот лежал в тени цветущей яблони и благоговейно смотрел на пчёл, хлопочущих над каждым цветком.
Сегодня он снова вспоминал батюшку, мысленно говорил с ним. «Я — твой герой, батюшка, — с комом в горле размышлял царевич, — я мужественно, ценой страшных мук добиваюсь цели! Совсем скоро я вернусь! Я войду к тебе в тронный зал и скажу: на, отец, держи! И ты скушаешь… скушаешь…».
Внезапно Федота переклинило. Он перестал дышать, вскочил, как будто все пчёлы сада набросились на него, и бросился бежать по двору. Сделав так пару кругов, он остановился, прошептал что-то дрожащими губами и упал лицом в землю.
Когда слуги перенесли его в покои Султанши, на него было жалко смотреть: пыль вперемешку со слезами обезобразила его когда-то румяное лицо, сделав его похожим на какого-то несчастного бродячего юродивого.
Медина, немного напуганная, присела рядом.
— Что случилось, друг мой?!
Федот молчал, уставившись в пространство. Ему было стыдно признаваться ей в своей глупости, недальновидности, легкомыслии.
Потом он перевёл зрачки на Султаншу и осипшим голосом спросил:
— Ты молода, благодаря волшебному яблоку? Значит, ты будешь жить ещё долго, ещё одну большую жизнь. А потом просто съешь ещё одно яблочко и начнёшь жить заново.
— Разумеется! — сладко улыбнулась Медина.
Федот отвернулся к стене.
— Оставьте меня… пожалуйста! Я хочу побыть один.
Глава одиннадцатая
Если хочешь быть счастливым, будь им!
Козьма Прутков
Привычка быть счастливым, сделала Ивана счастливым во всех разновидностях счастья, во всех его цветах и оттенках. Он был счастлив всегда, в любой час дня и ночи, но по-разному. Радуясь приходящему дню и пробуждающим его щебечущим птицам, он сливался с божьим могуществом, с гармонией природы; общаясь с людьми, он радовался бесконечному неизведанному миру, который таил в себе собеседник; работая, он наслаждался волшебством создания всего из ничего, словно сам был маленьким земным Богом.
Каждый раз, встречаясь глазами с принцессой Агнессой, он понимал, что и это тоже счастье! Огромное, необычное и трепетное.
И, о чудо, с каждым днём, узнавая её больше и больше, и, казалось бы, привыкая к её существованию, он почему-то всё больше и больше робел перед ней, терялся и с трудом подбирал слова.
Как-то украдкой любуясь как принцесса, приподняв подол пышного платья, озорно прыгала через верёвочку с молодыми служанками, Иван сам невольно поддался этому азарту и смеялся, будто дитя малое. За этим занятием и застал его Петруша.
— Красивая! — согласился Пётр, печально вздыхая.
Иван ничуть не смутился, увидев свидетеля своей нечаянной радости, а напротив, продолжил разговор:
— Скажи, Петруша, ты давно во дворце?
— А то! С детства, — важно ответил слуга.
— Значит, ты с детства знаешь Агнессу?
— А то! На моих глазах росла!
— А какая она, расскажи!
— Ну-у-у… Она… вот… Ну, как тебе сказать… Она… — Петрушка мрачно рассерженно закряхтел, понимая, что не может подобрать нужных слов, потом кивнул на мелькающую в прыжке, раскрасневшуюся улыбающуюся принцессу, и просто сказал:
— Она вот такая!
— Понятно. Пойду я.
— Куда, Ваше сиятельство?
— А туда, Петруша.
Иван легко перескочил через пару ажурных скамеек, перемахнул через клумбу и очутился в самом центре весёлой девичьей компании. В ту же секунду, даже не сбив дыхания, он уже взлетал вместе с принцессой над мелькающей верёвочкой.
— Любо-о-ов! — вздохнул Петрушка.
Банифаций стал немного сомневаться в правильности своего выбора. «А справится ли? — морщился он, — уж больно молод, да беззаботен!»
Вечером третьего дня он велел позвать к себе Второго советника.
— Проходи, Ваня, присаживайся.
— Благодарствую, Ваше величество!
— Ну, сказывай, надумал чего, или нет? Может, мысли есть, моего разрешения требующие? Говори.
— Я, Ваше величество, пока в этом… как его… в процессе, во. Пока думаю, кумекаю, прикидываю. И, как-то, Ваше величество, одна мысля мне покою не даёт, если честно.
— Ну-у-у?
Иван замялся, потоптался на одном месте и в смущении потёр нос.
— Я вот, тут намедни подумал: а как мы жаниха-то выбирать будем? По каким подвигам-заслугам?
— Ну, эт, Ванечка, моя инстанция! Только я имею право решать!
— Стало быть, Вы под венец пойдёте, Ваше величество?
— Чего? С кем? Под какой ишшо венец?!
— Ну, с жанихом-то энтим, Вашим величеством выбранным!
— Ты… это…Ваня! Говори да знай меру! Я ж и
