Переживая горе. Истории жизни, смерти и спасения - Джулия Самюэль
Я спросила Бриджит, на что она готова, чтобы помириться. Ее ответ был прост: ни на что. Она очень злилась на подругу. «Я не должна даже думать о ней – не хочу уделять ей пространство в своих мыслях, – заявила Бриджит. – Но у меня не выходит. Я размышляю об этом каждый день, когда иду на работу». Бриджит отказывалась мириться с подругой, хотя очень скучала по ней. Пока что у нее не было сил на борьбу ради дружбы. Я надеялась, что когда ей станет лучше, она разберется с этой проблемой. К сожалению, многие дружеские отношения разваливаются из-за того, что кто-то не смог признать горе друга или не знал, как это сделать.
В начале одного сеанса я сделала ей комплимент. Бриджит рассмеялась и ответила: «Чем хуже я себя чувствую, тем лучше одеваюсь». Ее улыбка обнаружила простую истину: порой мы нуждаемся в работающих привычках, чтобы просто вставать и выходить из комнаты. Бриджит слабо верила, что может работать эффективно, хотя после смерти матери не растеряла успеха на судебном поприще.
По ночам она часто плакала от злости. Стресс от выполнения роли матери, жены и адвоката сводил ее с ума. Однажды Бриджит сказала: «Мне нужна жена, чертовски хорошая жена». Я кивнула: да, действительно нужна. Сегодня в мире разразилась «эпидемия» бизнеса, и Бриджит была ярким примером. Смартфон прочно прирос к ее руке и отлично отражал ошибочную идею, что бизнес – это власть. С помощью смартфона она покупала продукты и билеты в Америку, назначала встречи и общалась с людьми со всего мира. Но постоянно проверяя его, Бриджит «отключала» свои чувства и растущее ощущение дискомфорта, хотя именно к этим сигналам должна была прислушиваться. Телефон наделял ее обманчивым чувством успеха, словно она могла добиваться всего, если только будет поспевать следить за информацией на экране. Уделяя телефону все свое внимание, Бриджит лишалась той части личности, которая помогала справляться с беспомощностью, бессилием и неуверенностью. Я предложила ей выполнять упражнение на расслабление с помощью приложения для медитации. Она посмотрела на меня так, словно я сказала что-то на греческом, и заявила: «У меня нет на это времени!»
Вдобавок ко всему Бриджит беспокоилась за своего отца. Она постоянно навещала его. Ее злила невозможность помочь ему, а его печаль и горе усиливали ее боль. Зато неожиданно для себя Бриджит сблизилась с отцом. Он всегда был замкнутым, но теперь они проводили много времени вместе – занимались простыми делами, например готовкой и шопингом. Это наладило их отношения, и Бриджит стало легче.
Со временем улучшились и отношения с Зельмой. Бриджит признала, что из-за своей боли не понимала, что ее дочь тоже скорбит по бабушке. Бриджит видела, как Зельма плакала на похоронах, но у нее не было ни сил, ни желания говорить с дочерью о ее чувствах. Как ни странно, Бриджит признала, что немного завидует Зельме: у той все еще была мама, а у нее нет. Когда Зельма рассказала ей о том, как сильно любила бабушку, Бриджит почувствовала близость с ней. Наконец, они нашли способы разделить общую любовь: они забрали свои любимые тарелки из дома матери-бабушки и поставили их на кухонную полку в своем доме. Несмотря на подростковый гнев и общее горе, Бриджит и Зельма обнаружили, что им все еще весело вместе. Они могли делать то, что Бриджит делала вместе со своей мамой.
Сложно определить момент, когда скорбь утихает, а жизнь возрождается. Порой переход происходит незаметно. Порой он кажется резким. В последующие месяцы Бриджит осознанно занималась приятными вещами, и это дало мне понять, что она готова вновь погрузиться в жизнь. Когда она пропустила три сеанса подряд из-за работы и других обязательств, я поняла, что ей стало лучше. Она научилась удерживать любовь матери внутри себя, мысленно разговаривать с ней, задавать вопросы и при этом активно взаимодействовать с окружающим миром. К концу очередного сеанса мы провели приятную визуализацию:
Бриджит представила, как переносится в безопасное место внутри себя, чувствует заботу и успокаивается. Это позволило ей успокоить своего внутреннего ребенка, обезумевшего от горя.
Прошло лето, и Бриджит пришла на сеанс с новой прической и новостью: ее отношения с Томом улучшились.
Тогда я почувствовала, что мы сделали все, в чем нуждалась Бриджит. Она сформировала внутренний резерв силы и научилась поддерживать себя. Мы легко распрощались друг с другом. Безопасное пространство, которое мы создали в моем кабинете, позволило Бриджит понять и проработать свои чувства. Теперь она могла сама создать это безопасное пространство, когда чувство утраты утихнет и пройдет. Мы обе знали, что рано или поздно это случится.
Макс
Максу было 29 лет, хотя он выглядел гораздо моложе. Он родился в Америке, но последние 12 лет жил в Великобритании. Он переехал сюда вместе с отцом и его третьей женой. Макс был высоким привлекательным парнем атлетического телосложения, с точеным лицом и ярко-голубыми глазами. Он сутулился, словно желая казаться меньше, но все равно был полон энергии после пробежки по лестнице, ведущей в мой кабинет. Его голова была наполовину выбрита, и я заметила татуировку, спускающуюся на шею. Другую часть головы покрывали рыжие волосы.
Я почувствовала себя старой, когда поняла, что мне хочется переодеть его и сделать нормальную стрижку. Макс пробудил во мне материнский инстинкт, но я должна была оставаться психологом. Макс был музыкантом и работал диджеем. Иногда он давал концерты, во время которых играл на гитаре.
Он обратился ко мне после разрыва со своей девушкой Миной. Их отношения показались мне ужасающе деструктивными. Я была уверена, что Макс сыграл свою роль в их разрыве, но меня поразила степень проблемы. Я не понимала, почему Макс встречался с этой девушкой. Их отношения начались три года назад. Сначала они были полны любви и радости, но после первых чудесных месяцев стали токсичными и манипулятивными. Макс стремился завоевать расположение Мины, но та его прогоняла. Затем в
