Мой батискаф - Женя Т.
В эпизоды деперсонализации я перестаю ощущать себя как себя, у меня появляется много навязчивых мыслей, которые тоже пролетают со стремительной скоростью —. не понимаю, о чем думаю в данный момент. В голове — просто каша из никак не связанных между собой мыслей. Иногда начинают притупляться эмоции — перестаю вообще что либо чувствовать, даже если мне сильно грустно или тревожно, резко пропадает все это, становится ничего не нужно, ни мир, ни я сама.
Первые симптомы переносились довольно легко — я не особо придавала им значение. Потом, в 16, это все очень сильно развилось и часто перед сном начали появляться любопытные видения. Закрываю глаза и… в моей голове как будто катится огромный шар, я не контролирую свое тело — у меня его нет в принципе. Я не я, и я в невесомости.
Все эти переживания очень сильно повлияли на меня и мое восприятие собственной личности. Сейчас я вроде как в ремиссии, но отголоски сильны: ты не понимаешь, что ты за человек, тебе тяжело осознать свои чувства и эмоции, особенно, когда приступы приходят часто. Сначала это заставляло меня думать, что я какая-то неправильная и что меня вообще не существует, а люди, которые со мной общаются, на самом деле ведут диалог с подделанной версией меня — она, наверное, пытается мной завладеть, она придумала себе какой-то образ, который мной никак не чувствуется.
Деперсонализация и дереализация отдалила меня от близких людей: мне казалось, что я им вру о своей настоящей личности — ведь у меня ее попросту нет, как будто себя потеряла. Зато перед другими людьми все выглядело очень неплохо: я могла выбрать себе тот образ, который помогал бы мне с ними общаться и подстраивается под них. Я могу выбрать любую модель поведения и мастерски сыграть всякую роль — но сложно сказать, что это хороший и здоровый аспект расстройства, скорее он саморазрушителен — я все больше отдалялась от настоящей себя, от реальных ощущений. Вся история со мной уже лет пять.
Деперсонализация и дереализация тяжело переживаются в одиночку, но рассказать об этом тоже непросто:
я считала, что так нельзя, ведь все узнают, что я им врала. Страшно признаться другим и даже себе, понять и принять, что у тебя есть эта проблема и что тебе нужна помощь. Самостоятельно справиться сложно. Плюс есть вероятность, что ты не просто не поможешь себе, но и усугубишь ситуацию. Поэтому тем, кто сейчас находиться в подобном состоянии, я бы очень посоветовала, во-первых, осознать, что это есть, что это случилось с вами, во-вторых, поделиться с кем-то, несмотря на то, что это может быть действительно некомфортно: расскажите о своей проблеме если не близким (семье или друзьям), то хотя бы специалисту. Это важно потому, что описанные симптомы не дают нормально жить, и чем дальше это остается в вашей жизни, тем больше вы теряешь себя и свой мир.
Тем же, у кого в близком кругу есть люди с похожей симптоматикой, я бы посоветовала не давить на человека с расспросами, дать ему немного времени и, если вы понимаете, что человек не осознает и не принимает свою проблему, натолкнуть его на мысль, что ему нужна помощь профи. Аккуратно давайте понять, что для него это значимо, а еще напомните о том, что из-за деперсонализации и дереализации он вовсе не становится плохим человеком, неправильным, обманщиком или куклой — у вашего близкого по-прежнему есть то «потерянное», что все еще можно пробудить.
История 25. Варвара
Привет, я Варвара, и у меня деперсонализация и дереализация.
Так странно говорить об этом в такое время, потому что, как мне кажется, сейчас многие подвержены этим испытаниям: ты не уверен, что мир реален, не уверен в завтрашнем дне. Все планы жизни превратились в «поживем увидим», «давай спишемся ближе к делу».
С деперсонализацией я живу с самого детства и считаю это частью своего характера. Мне очень трудно сосредотачивать внимание на чем-то одном, я не понимаю, кто я и чего хочу от жизни, поэтому легко перестраиваюсь под окружение и людей, копирую модель их поведения, образ жизни и увлечения. Так я чувствую себя вроде как живой и причастной к чему-то. Плохо понимаю свои чувства и эмоции, очень часто могу их путать с другими, запросто впитываю чужие радость или негатив — думаю, это развило во мне хорошего эмпата.
Не могу действовать самостоятельно. Все мои задачи — всегда для общего блага, неважно, чего они касаются: отношений, дружбы или работы. Часть команды — часть корабля. Потому я стараюсь поддерживать всех окружающих и считаю, что главная цель моей жизни — нести добро, любовь и поддержку. Для меня это правда очень важно, особенно, в такое нелегкое время.
Мне не очень повезло с семьей — детство на меня сильно повлияло. Первый раз я задумалась о смерти в 6 лет. Тогда я лежала в кровати и размышляла: «А что будет со мной после смерти? А что вообще такое жизнь? А настоящая ли я?»
Естественно, не получив никаких ответов, прожила в тумане. И вроде как не задавалась этими вопросами еще лет до 12 — я правда не помню почти ничего из детства.
Мы шли с моей одноклассницей на остановку после школы, и я ей призналась в своих мыслях: «Знаешь, иногда мне очень пусто внутри и скучно. И чтобы казаться такой же живой, как остальные, я притворяюсь, что мне что-то интересно, хотя на самом деле ничего»
Тогда мне думалось, что люди все такие — все притворяются, чтобы угодить своим родителям или учителям. А многие очень хорошо притворяются, потому что они многогранные, у них куча увлечений, каких-то курсов за плечами. Моя одногруппница сказала, что я странная — так сложилось, что со школы именно я и была той самой белой вороной. Понятное дело, ни я, ни родители ничего особенного не отмечали, меня просто характеризовали: тихая, неразговорчивая, уходит в себя часто, странная, ну характер у нее такой.
Мне 17 лет, и это — очень тяжелый год: мои родители разводятся, дедушка умирает от рака, меня бросает парень, я заканчиваю школу, сдаю
