Елена Кабанова - Домашняя дипломатия, или Как установить отношения между родителями и детьми
Ложь как признание превосходства
Впрочем, кому–то нестерпимо думать: мой–то родитель, оказывается, не так умен, как хотелось бы! Да быть того не может! Но ведь он/она взрослый человек, должен/должна понимать такие вещи… Неужели не сознает, что за глупости делает и говорит? И неважно, что это за «глупости»: песни и пляски в перьях и стразах на сцене дома культуры или украшение своей незамысловатой жизни словесными стразами и перьями. То есть пышным и вычурным враньем. Все равно впечатление одинаково удручающее: вроде бы психически нормальный человек, не без образования, солидный и семейный, а ведет себя как… дурак. Да, именно дурак. Но, как гласит английская пословица: «Верь только половине того, что видишь, и ничему из того, что слышишь». Впечатления – и самое первое, и все последующие — нередко обманчивы. Трудно узнать, с кем имеешь дело без тщательного анализа информации. Поэтому не вешайте ярлыков, а приглядитесь повнимательнее.
Тот, кто заврался, не всегда дурак. Бывает, что сильно напуганный человек себя ведет не просто глупо, а феерически глупо. Острые приступы страха перед жизнью или перед социальным осуждением могут заставить нас делать чудовищные вещи. Ведь мы все мечтаем об одобрении – о социальном, об индивидуальном, о любом. И даже шизоиду в определенные моменты жизни требуется внимание публики. Потому мы и стараемся выглядеть хорошо, быть интересными, вызывать симпатию. И время от времени перебарщиваем с применением декоративных деталей вроде чистоты наших помыслов, глубины наших чувств, а главное — нашего сказочного (причем буквально сказочного) успеха. И это несмотря на то, что знаем: разоблаченный лжец всегда выглядит глупо. Если игрок, просадивший последнее, или преступник, взятый с поличным, или специалист, допустивший ошибку, могут вызывать жалость, злость или отвращение, то враль, пойманный на вранье, главным образом смешон.
Джордж Бернард Шоу был прав, говоря: «Иногда надо рассмешить людей, чтобы отвлечь их от намерения вас повесить». Хотя кому–то обратный вариант больше понравится: пусть уж меня повесят, лишь бы не смеялись. Впрочем, людей гордых до самоубийства не так уж много. Когда доходит до крупных неприятностей, человек пытается выиграть время, надеясь придумать решение. Или дождаться чудесного спасения. Или попросту смыться. Стараясь не столько исправить положение, сколько оттянуть расплату, он, как правило, выдает «репортаж с петлей на шее», в котором нет ни единого верно названного показателя. И тем самым роет себе могилу. Вернее, роет могилу своему достоинству и своей репутации. Если (а точнее, когда) враля поймают, ему придется досыта хлебнуть ужасающих разборок, утомительных нотаций и унизительных намеков. Да вдобавок ко всем сегодняшним проблемам он получит гаденький такой ярлычок — на вечные времена. При случае ему не преминут напомнить, как он неудачно пытался спастись от возмездия при помощи столь глупых уловок, как бездарная ложь. Чья, спрашивается, психика способна выдержать подобное без срыва?
Чья–чья. Психика чиновника, бизнесмена, политика, которого результат переговоров волнует больше, нежели сохранность репутации. У него, можно сказать, нет репутации, а может, и самолюбия тоже. Зато у него есть должность. Он на посту, а на посту нельзя давать волю чувствам. Придется потерпеть до того момента, когда тебя сменят. В смысле, снимут. И только выпадая из должностного списка, эти профессионалы бесстрастия возвращаются к нормальной жизни, после чего долго проходят акклиматизацию, а там и соматизацию[19]. Но есть психотипы, которым изначально по барабану, какого мнения о них окружающие: это, в первую очередь, активный тип; а также шизоид, в чьем характере нет истероидного компонента; импульсивный тип при своей потребности в конфликтах вообще нередко «вызывает грозу на себя». Словом, спасти от негативных ощущений может только носорожья шкура — природная или сформированная в процессе карьерного роста.
Но в детстве и в юности истероидный компонент присутствует почти в каждой личности. Поэтому для молодых людей внешняя оценка, как правило, важна чрезвычайно. Им хочется быть (или хотя бы выглядеть) хорошими. Вернее, им хочется уважения. А лучше бы, конечно, восхищения. В общем, им есть что терять с уничтожением их репутации. Поэтому возникает чувство страха. Чем выше уровень паники, тем неправдоподобнее отчет. К тому же для производства качественного вранья необходим опыт. Политики знают это как никто. Маргарет Тэтчер считала, что «не следует беззастенчиво лгать; но иногда необходима уклончивость». Опытные специалисты в области профессионального вранья почти не лгут: они добиваются того же эффекта, всего–навсего умело дозируя правду. В молодости практически никто этими навыками не обладает.
Когда родители взрываются упреками и просто сатанеют от ярости? Когда обнаруживают, что их великовозрастные дети – все еще дети. И склонны к абсолютно детской, неправдоподобной и некачественной лжи. Старшие постоянно требуют, чтобы подросшие чада вели себя по–взрослому. А готовы ли дети даже взрослые к подобному испытанию? К ответственности, взвешенности, разумности поступков? Ответ звучит по–пионерски: «Ясный перец, всегда готовы!» Между тем готовы лишь демонстрировать упомянутые качества. Но не готовы их иметь.
Взрослые дети пока только пытаются выглядеть взрослыми, а нести бремя взрослости им тяжело: слишком это скучно, обременительно и, что греха таить, неблагодарно. В молодости всем нам свойственно предъявлять завышенные требования и к окружению, и к себе. Притом, что соответствовать этим запросам попросту невозможно: сознание еще не умеет делать выбор и решать что жизненно необходимо, а что – так, для шику. Словом, в инфантильных планах слишком много намешано: планки в отношении карьеры, внешности, сексуальности и вообще во всем, что касается крутости и продвинутости, взлетают до небес. А в качестве спасательного средства молодежь использует имидж, построенный, как фата–моргана, безо всякого фундамента. Все силы – душевные и физические — уходят на поддержание иллюзии, поэтому на дело почти ничего не остается. Пытаясь повысить свою самооценку, молодые легко заходят в тупик, но делают вид, что ситуация под контролем. На беспокойство родителей браво отвечают: «Не учи ученого!», «Плавали – знаем!». А разницу между имиджем и реалиями покрывают враньем.
Как мы врем? Отвечаем: часто, обстоятельно, многословно, когда надо и не надо.
Расхожие типы вранья делятся на два типа: «уважительные причины» и «жертва обстоятельств». Врущий таким образом демонстрирует, что не настроен на конфронтацию, он послушен и примерен, он «так хотел, но не сумел».
«Жертва обстоятельств» построена на демонстрации героики будней. Жертва надеется разбудить в слушателе чувство жалости или чувство вины. Смотрите, сколько на мою долю выпало! Если бы не весь этот кошмар, то я бы непременно! Я идеален, но все выпавшее на мою долю не снести простому смертному. А я, между прочим, не только жив, но и относительно бодр, свеж и всегда готов, если только обстоятельства по новой меня не завернут. Легенды сочиняются в расчете на сочувствие и уважение. Хотя обилие «страшных опасностей и ужасных приключений» в самой что ни на есть обыденной жизни вызывает ассоциацию… правильно, с Буратино в стране дураков. Деревянная чурка, обладающая изрядной долей самонадеянности, вызывает отвращение даже у самых стойких. Выбирающий подобную тактику для окружающих – всего–навсего лузер. Олух, неспособный разрешить рядовые проблемы. Только «безумные мамаши», утратившие чувство реальности, поддерживают свое неудачливое дитя: он так старался! За что вы его ругаете? Лучше помогите – и у него все получится! Но большинство родителей пребывает в расстройстве: ну почему именно у меня родилось такое? И почему методы славного Тараса Бульбы в наши дни уголовно наказуемы?
«Уважительные причины» основываются на демонстрации послушания и рвения. Фундамент закладывается еще в школьные годы чудесные. Тогда нас не ругали за пропущенный урок или несделанное задание, если таковое упущение произошло по уважительной причине. Уважительные причины, в отличие от «страшных опасностей и ужасных приключений», не столь фатальны. Они более правдоподобны и нацелены на притупление бдительности: все будет хорошо – как только, так сразу. Все под контролем. Вранье этого типа меньше раздражает слушателя. Во всяком случае на первых порах. Проверяющий ограничивается подозрением, недоверием и выжидает. Его ярость растет по мере накопления уважительных причин. Главное – не доводить до критической массы и цепной реакции. Заядлые «уклонисты», манкирующие своими прямыми обязанностями, точно знают, где следует остановиться, чтобы не спровоцировать взрыв родительско–учительского негодования.
