Владислав Лебедько - Хроники Российской Саньясы Третий том Ведьмы и женщины-маги

Я, Влад не могу сказать, что теперь я все понимаю. Скорее наоборот, чем дальше, тем меньше. Я понимаю Колю Юдина, который порвал с одной тусовкой только потому, что однажды, когда он пришел, они обсуждали какие-то глубинные понятия и проблемы. Есть такие вещи, которые вынести на обсуждение невозможно, не пережив это. Так говорит об этих вещах - действительно кощунство. «Не поминай имени Бога всуе» - это так. И понятно, почему Традиция была долгое время герметической, то есть закрытой.

Еще для меня был очень важен опыт работы с потусторонним миром. Я его очень боялась. Я, видимо, родилась уже с этим страхом. Арканы дали возможность понять и природу этих самых потусторонних явлений, и освободиться от страха перед ними. Вообще, я дозанималась до того, что у меня родители начали видеть всякие такие вещи. Например, у них на даче поселился «чебурашка». Мама рассказывает, как он иногда забирается к ней на бок ночью и как она его гоняет.

Когда мне Саша Воронов сказал о том что ты придешь ко мне, я сначала засомневалась: а надо ли? Все-таки герметическая Традиция… А потом я подумала, что сейчас время такое, когда выползло наружу столько всего… Люди не успевают понять где глубина, а где поверхность, как-то сориентироваться. И может быть в этом всем хаосе, как раз знание законов построения мира было бы важно. И было бы полезно, если бы появлялись люди, которые могли бы передавать эту Традицию. Потому что сейчас на всю территорию бывшего Союза людей, которые передают эту Традицию можно буквально пересчитать по пальцам и то останутся лишние пальцы. Поэтому, чем больше людей будет подготовлено и способно держать Традицию, тем полезнее и для Традиции и, как мне кажется, для людей вообще…

Август 1991 года. Зеленогорск. Двухнедельный семинар под названием «Йога и духовное развитие». Основные ведущие - Владимир Антонов и его ученики, в том числе, известный ныне тантрист Андрей Лапин, и Лев Тетерников. Приезжали еще какие-то люди со своими программами. И, в один из вечеров, - небольшая лекция и занятие Ирины Курис. В тот период мне было интересно все, что происходило на семинаре. Я не выделял даже кого-то, какую-то информацию, как более или менее нужную. Тогда я решил, что по возвращении в город я попробую найти каждого из тех, кто вел семинар и у всех чему-нибудь учиться. Судьба сложилась иначе, и вскоре я попал все-таки на десять лет в очень серьезное обучение, но совсем к другим людям.

С тех пор Ирина Викторовна попадалась в мое поле зрение как бы пунктирно и на дистанции. То статья, то услышу от кого-то про нее или общие знакомые возникнут, раза два - пересечения на каких-то конференциях... Мне нравилось то, что делала Ирина Викторовна и когда я решил писать этот том, ее имя проявилось сразу же. Тем более что «случайно» в начале мая мне пришло письмо с приглашением на какую-то конференцию, где был адрес Ирины Курис.

Май 2001 г.

Ирина Викторовна: Когда мне было еще только семь лет, у меня возникло очень отчетливое желание попасть в Индию. Я буквально бредила этим. Если у меня были неприятности дома и я считала, что кто-то меня несправедливо обидел, то я мечтала о том, как я поеду в Индию и там найду справедливость. Это не имело никакого отношения к популярным индийским фильмам, но, почему-то, если я где-то видела слово, где фигурировали первые буквы «инд», я считала, что это непосредственно связано с Индией. Если я слышала слово инжир, я считала, что это непременно индийский жир. Трудно объяснить, почему именно тогда я хотела в Индию.

Кроме того, так получилось, что у меня не было отца. И однажды одна женщина во дворе меня подозвала и рассказала, что у меня есть папа, который живет в Индии. Это было для меня шоком, потому что до того я об отце не слышала ни одного хорошего слова. А тут, услышав такую новость, я решила узнать, что за человек мой отец и что он делает в Индии. И я туда пошла. Только меня через два часа вернули домой. Кстати, после этого случая меня никто не обижал. Когда мне случилось на несколько минут увидеть своего отца, я уже не связывала его с Индией и поняла, что у нас там не может быть никаких связей...

Ну, а самый большой толчок мне уже позже дала книга, которая послужила очень многим. Это книга Ефремова «Лезвие бритвы». Это было в шестьдесят третьем году. Моя мама была заведующей библиотекой и поэтому все новинки попадали к нам домой. Так что эта книга была первым осознанным импульсом к духовным поискам.

Еще я с детства занималась танцем. Меня интересовал восточный танец, хотя нам никогда его не преподавали. И вот, однажды мне довелось танцевать «Танец с саблями» из балета «Гаянэ» и произошел, как я это уже позже поняла, выход в некое измененное состояние сознания, когда я увидела себя в определенном состоянии в Храме. Это было за полминуты до выхода на сцену. И когда я выскочила на сцену, видимо я настолько вошла в этот образ, - как я выхожу из этого очень древнего Храма в горах, - что на меня это произвело потрясающее впечатление и, кроме того, это произвело невероятное впечатление и на тех ребят, которые танцевали со мной. Состояние передалось им и было столь сильным, что ребята перепугались. Этот момент запомнил не только мой ум, но и все мое тело.

И третий отправной пункт. Это относится уже к более взрослому периоду и связано с началом занятий йогической практикой. А заниматься ей я начала только потому, что мне запретили танцевать. Запретили потому, что наша хореография, как и спорт калечит тело и у меня начались проблемы с суставами и позвоночником. И вот я помню, что было какое-то занятие, на котором присутствовала жена индийского посла. А посол в Индии приравнивается к брахманской касте. И его жена знала классический индийский танец. Она нам его показала, а мое тело само повторяло - мне даже не нужно было задумываться как двигаться, тело как будто знало само. Тогда эта женщина подозвала меня к себе, о чем-то расспрашивала, а потом сказала, что видимо в прошлом воплощении я жила в Индии. Я тогда ничего о прошлых воплощениях не слышала и ее слова были для меня откровением в какое-то новое измерение картины мира. Но меня абсолютно не напрягло.

Потом я училась в институте. Мне не разрешали заниматься танцем, а мне было двадцать лет и я вышла на йогу.

Влад: Йогой вы занимались самостоятельно по литературе или у кого-то учились?

И: Вначале самостоятельно. У нас был такой предмет - «Искусство балетмейстера» где один студент поставил номер, в котором присутствовали элементы йоги, которые я видела в книгах. А книги на меня шли сами, я их даже специально не искала. Это были, конечно, не собственно книги, а перепечатки с фотографиями. Причем, я считаю, что то что попадало ко мне, было очень качественным. И, поскольку, я занималась хореографией и тело свое знала, я интуитивно искала те положения, которые могли бы помочь. И моей мечтой было соединить танец и йогу. Так вот, после того, как я увидела балетный номер, где были намеки на такое соединение, я поняла, что это один из возможных вариантов. Но мне показалось, что этого мало и с того времени мечта моя окрепла. Только я понимала, что не надо торопиться и не надо делать из этого какую-то массовую игрушку. И до сих пор так считаю, хотя, когда я вела первую группу, у меня занималось около ста человек, - я сейчас с ужасом вспоминаю это и не понимаю, как это я справлялась. Сейчас для меня самое оптимальное число людей в учебной группе - семь- десять. Есть внутренняя потребность, чтобы группа была небольшой, а работа кропотливой и во многом индивидуальной.

Потом, как это часто бывает в России, развитию способствовала семейная ситуация. Я всегда смеюсь над тем, что не прошло и восемнадцати лет, как дома поняли чем же я занимаюсь. А до этого мои близкие не просто не понимали мое дело, но даже не воспринимали его всерьез. Даже когда я вела группы, они не считали все это просто забавой и откровенно не понимали, как этим можно зарабатывать деньги. Йогой, кстати, занимался мой муж. Он ходил со мной в группу, боясь отпустить меня одну. Но, у нас с ним разное восприятие йоги. Он связывает ее исключительно с оздоровительным эффектом, на чем и остановился. Я считаю, что в любом случае это хорошо. По крайней мере, я рада, что у нас есть общая точка соприкосновения, кроме бытовых семейных вопросов. Остальные же родственники вообще никак не воспринимали мои дела.

Около десяти лет я занималась йогой самостоятельно. Потом еще некоторое время я занималась с Анатолием Ивановым, вплоть до того момента, когда его посадили. А потом я родила ребенка и когда Толя уже вышел, мне некоторое время было не до того. Потом несколько раз мы встречались, но когда я увидела то, чем он стал заниматься, меня это опечалило и я не понимала зачем он это делает. Я его не осуждаю, так как у каждого свой Путь. (Кстати, совсем недавно мы с ним неожиданно встретились и очень славно пообщались).