Софья Макеева - Дауншифтинг, или как работать в удовольствие, не зависеть от пробок и заниматься тем, чем хочется
«Я снова вспомнила, как это – жить. Не работать для того, чтобы жить, а просто жить. И это постепенно выводит меня из подзатянувшегося депресняка».
Летом она планирует вернуться в Россию по делам, а затем, скорее всего, возвратится в Таиланд. На год. В принципе, Сашу можно понять: теплая во всех отношениях страна с неторопливой жизнью, удивительно довольными даже бездомными животными и людьми, гигантскими Буддами на каждом шагу и в принципе не покоряемой стихией вызывает привыкание.
А напоследок от Саши – о туристах. И хоть это вовсе не о ней и не дауншифтинге, но все-таки… и об этом тоже:
«Они здесь возвращаются в детство. И сразу видно, какими они были двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят лет назад: вдумчивыми, застенчивыми, наглыми, любимчиками или, наоборот, страдали от недостатка внимания, замкнуто-напуганными или распахнутыми навстречу миру. Честное слово, туристы в Таиланде необыкновенно забавные.
Вот в панорамном лифте самого высокого здания Таиланда – отеля Bayok Sky – тетечка в возрасте далеко за шестьдесят и весом за сотню кг подпрыгивает на месте (по-другому и не выйдет – только вверх, нас здесь столько, что каждый ощущает горячее дыхание соседа). Щеки раскраснелись, полотняная белая панамка сбилась набок. Перебивая меня, она почти кричит: “А я здесь уже во второй раз! Слышите, Саша, я здесь уже во второй раз!”. И понятно, что ей не столь важно донести до меня эту информацию, сколько нужны внимание, одобрение, восхищение. Улыбаюсь и отвечаю, как расшалившемуся ребенку: “Какая вы молодец!” Этого достаточно. Она счастлива. Ненадолго замолкает.
Вот в зоопарке солидный дядечка-бизнесмен, важно надутый по дороге сюда, вдруг забывает о реноме и складывается вдвое, страстно обнимая свой живот в почти истерическом хохоте: “У-хо-ха! Этот гиббон нассал на страуса сверху! У-ха-хо-ха! Да посмотрите же! Саша, это он специально?” Ну да, special for you, – ухмыляюсь про себя. Он тут же спохватывается, заливается краской, опасливо, как малолетний хулиган, озирается по сторонам – не смотрит ли кто укоризненно, мол, не по годам и не по положению вы тут расшалились, уважаемый. Но все увлечены происходящим вокруг, я говорю вслух: “Здесь ведь все – только для вас”, он облегченно выдыхает и в дальнейшем уже не сдерживает эмоций.
Вот папа-мама-сын, устроившиеся на заднем сиденье минивэна, дружно капризничают: “Нам не слы-ы-ышно! Вы столько интересного рассказываете, а нам вапще ни-че-го не слы-ы-ышно!”. Зачинщик – конечно, глава семейства, у него уже обиженно дрожат губы – точь-в-точь как у маминого любимчика, впервые попавшего в детский сад: здесь столько детей и всего одна воспитательница… На обратном пути подсаживаюсь к ним: “Давайте расскажу вам все сначала, раз вы плохо слышали”. Смущенно признаются: “Да мы слышали, но вы на нас не смотрели, когда рассказывали! На всех смотрели, а на нас – нет!” Ну да, это было бы сложно – я же ехала к ним спиной. Но сейчас они рады оказанному вниманию и всю дорогу засыпают меня вопросами. Впрочем, всего не расскажешь.
Каждое утро мы собираем по отелям взрослых, а привозим обратно уставших и перевозбужденных от избытка эмоций детей.
Правда, некоторые не могут расслабиться, напряженно ищут во всем подвоха (“А почему это все здесь нам улыбаются? Наверное, обмануть хотят?”), или ежеминутно калькулируют, опасаясь, что купили не самую дешевую экскурсию (“Так, за эту экскурсию мы заплатили 1500 бат, и сколько мы уже проехали? А почем тут бензин? И сколько еще километров проедем? А сколько стоит билет на шоу? А корм для рыбок включен в стоимость?” и т. д.), или ежесекундно блюдут себя (как правило, это Большие Шишки или Офигенские Красавицы), или находят еще какую-нибудь Важную Причину для того, чтобы чувствовать себя несчастными. Вот их жалко. Возвращаются домой, так и не отдохнув».
Единственное, в чем я категорически не согласна с Сашей, так это то, что, по ее мнению, большинство российских туристов мечтают переродиться в тайских собак. Конечно же, они (вместе с гидами и журналистами) жаждут стать местными кошками. Это нет смысла даже обсуждать.
Как еще бывает. На работу в море: медсестры путешествуют за зарплату
Алена Грудницкая – девушка с почти модельной внешностью, дипломом врача, отличным знанием двух иностранных языков и чувством стиля языка родного. Возможно, вы не поверите, но это она говорит о себе:
«С 15 до 22 лет я представляла собой жалкое зрелище не только из-за своей чудовищной застенчивости и огромных очков, но и потому, что считала себя, как бы выразиться, “негероем”. А негерой в моем представлении никогда не достигает желаемого. В детстве я мечтала путешествовать. Прикоснуться к стене древнего замка, очутиться на тропическом острове… Но у меня не было ни денег, ни связей, я училась в медицинской академии в компании таких же ботаников, как я сама. И вдруг посмотрела фильм «Властелин колец»: синеглазый деревенский мальчик, тоже не герой по всем параметрам, оказался обязанным спасти мир. Это так правдоподобно выглядело! Фильм оказался для меня настоящим спасением. “Даже слабейший из смертных может изменить будущее”. Ну, тогда свою судьбу уж точно можно изменить! До этого я читала “Чайка Джонатан Ливингстон”, где идеи те же, но все их правдоподобие я осознала лишь после “Братства Кольца”. И я стала искать возможность. Ушла в никуда из постылой больницы, чего из моего окружения никто не одобрял… Стала зарабатывать деньги и копить на мечту. Дальше все было по схеме Бильбо Бэггинса: “Опасное это дело – выходить за порог. Стоит только ступить на дорогу, и неизвестно, куда она тебя приведет”.
«Негероя» в Алене Грудницкой признать трудно. После ухода из больницы она работала журналистом, учила в Испании испанский (и заодно английский). После чего отправилась вместе с попутчиком на тропический остров (помогать тому открывать бизнес – тогда там были специальные программы для приезжих инвесторов). Затем вернулась в Россию, чтобы пожить в далекой алтайской деревне – посмотреть, как живут простые люди в глубинке… А однажды вспомнила о своей профессии, которую забросила («Не могла работать врачом за 10 000 рублей только ради записи в трудовой!»), и списалась с украинской компанией, подбиравшей кадры для работы на пассажирских лайнерах. И отправилась в морской круиз. В качестве помощника врача.
Выбор вакансий в море ограничен: официанты, уборщики, стюардессы-горничные, иногда продавцы duty-free магазинов и ресепшионисты. Последние получают больше других (от $1000) и живут в более комфортных условиях. Знание английского на этих позициях обязательно.
«После собеседования прошло несколько месяцев, и я думала, что обо мне забыли. Вдруг звонок из Одессы: “Через два дня ваше судно отплывает из Санкт-Петербурга”.??!!.. Пребывая в состоянии оцепенения, покупаю билет на самолет, прохожу в Питере медкомиссию и курсы по безопасности… и вот я уже внутри мелко дрожащей железной коробки…»
Воспоминания Алены о работе в путешествии можно поделить на две части: впечатления от путешествия и от работы. Избороздив норвежские фьорды, лайнер отправился в Средиземное море. «Помню, как впервые увидела синие фьорды. Три дня в железной коробке – тоска! Выходишь на палубу, а там – ТАКОЕ! Помню, как вырисовался в белой дымке берег Марокко… И белые купола марсельской Нотр-Дам де ла Гард в рассветных лучах…» Когда пассажиров не было, экипаж мог гулять по городам, в портах которых стояло судно. Когда пассажиры были… Это совсем другая история:
«Бич лайнеров – эпидемии. Иногда наш корабль напоминал плавучий госпиталь. Вызовы по самым разным причинам (ушибы, диарея, гнойники, припадки) поступали регулярно, а на корабле всего три медработника. А нужно успеть еще и поспать, потому что завтра – снова смена! В такие моменты я очень хорошо понимала, почему на лайнере, случается, медсестры уходят в горничные, теряя при этом в зарплате, но сохраняя рассудок».
Не только морская болезнь характерна для круизов. Нервные расстройства, оказывается, тоже:
«К нам периодически обращались техники, дежурящие на пейджерах (нам, персоналу, выдают их, чтобы мы были доступны в любой момент). Одному электрику казалось, что он слышит звук пейджера, даже когда тот выключен. Докторам страдать галлюцинациями и неврозами по должности не положено, но в напряжении эта работа определенно держала. Долго в таком режиме работать не очень полезно для психики».
Норвегия, Дания, Исландия, Португалия, Марокко, Франция, Италия и таинственный Гибралтар… Шестнадцать стран, сорок городов, больше полугода в море… После круиза Алена отвыкла ходить по твердой земле, но тягу к странствиям не удовлетворила. Она в шутку ставит себе диагноз: дромомания (страсть к бродяжничеству). И всерьез мечтает о новой работе, которая позволит сочетать зарабатывание денег, интересные исследования и, разумеется, путешествия.
