Борис Диденко - Хищное творчество: этические отношения искусства к действительности
Эта половинчатость, логически неопровержимая «неуверенность» называется светским мировоззрением. Выйти на уровень светского мировоззрения – это несомненное интеллектуально-духовное свершение. Человек как бы остаётся один на один с Бытием – непонятным, загадочным Сфинксом, ответить на все вопросы которого он не в состоянии, но тем не менее смело пользуется тем багажом знаний, который у него есть, и которому он доверяет, но и не отрицает возможности существования самой что ни на есть «невозможной» информации о Мире.
Как бы идёт по земле некий работящий мужичок, на все руки мастер, с котомочкой, в которой всё самое необходимое. Он себе на уме, и ему надо убедиться во всём собственными глазами. Он не поддаётся на уговоры лиходеев о шальной доле, добывает пропитание собственным честным трудом. Не верит он и россказням упитанных краснобаев о молочных реках и кисельных берегах, расположенных где-то на небесах, и чтобы попасть туда, нужно лишь верить в это и молиться, и, главное, не роптать на то, что плодами его труда всегда будет распоряжаться кто-то другой.
Но честно говоря, было бы как-то несерьёзно и несолидно для Вселенной, попросту смешно, если бы ничего Высшего в Ней действительно не существовало! За миллиарды и миллиарды лет – и ничего лучшего, нежели это мерзкое человечество, не создать! Глупость какая-то!
Кроме того, существует логически обоснованное утверждение о «выгодности морали», или «пари Паскаля». Блез Паскаль отметил, что вне зависимости от того, есть ли что-то на «том свете» или нет там ничего, тем не менее следует жить так, как будто там что-то есть, т.е. нравственно, ибо «выигрыш» в таком случае несравнимо выше, он перевешивает всё то, что можно урвать здесь, на месте, не веря ни во что и пускаясь во все тяжкие.
В то же время религии – и мировые, и большинство (не тоталитарных) сект – это величайшее достижение именно нехищных людей. Это исключительно их идеи – справедливость, воздаяние, некий Высший Смысл Мира. Это всё – следствие их «стадной», генетически обусловленной веры в справедливость Мира. Хищным гоминидам все эти слёзные причитания ни к чему. Но, конечно же, немедленно оседлали властные церковные структуры религий опять-таки хищные гоминиды.
Все плоды, взращённые нехищнымн людьми, в первую очередь пожираются хищными гоминидами – вот основной закон социологии.
Им и религия оказалась на руку: «Давайте-давайте, ребята, веруйте в любого Бога, всё правильно: вам всё воздастся на том свете. А пока терпи и не ропщи, хамское быдло!». Сами же они ни в Бога Всевышнего не верят, ни с Блезом Паскалем не согласны: их девиз: «здесь и сейчас, и всегда за чужой счёт!».
«Религия возникла, развивалась и имела смысл только как нравственный ограничитель властной вседозволенности, как СОВЕСТЬ нации, народа, общества. Вне этой схемы – религия аморальна и преступна, как бы она ни называлась и какими бы высокими идеалами ни прикрывалась» (Н.Н.Лунев).
Лишь где-то в глубинке, в среде народа у церковников сохраняется истинная вера. Так, Католическая Церковь подлинно идейно верующих отправляла куда-нибудь подальше, в опасные и трудные, героические миссии, а карьеристов, проходимцев и интриганов оставляла в Европе. Но благодаря этому масса индейцев уцелела лишь в «заповеднике» – иезуитском государстве в Парагвае, в полном подчинении у «святых отцов», но зато и в относительной безопасности от набегов бесчисленных хищников.
Или взять наших сельских попов, которые принесли спасительное для множества «инородцев» России православие. Да и вообще, будь бы здесь не «российские империалисты», а «либеральные» англичане или американцы, то от наших малочисленных народов и следа не осталось бы. А так, они хотя и приобрели русский душок, но зато все живы-здоровы, и все «моя твоя понимай», а не романы Фенимора Купера.
Религия – действительно опиум народа, психоделик нехищных людей: они верят искренне, они добрые, но это есть слабость в хищном мире, и им поэтому нужна поддержка духа. Все народы в обязательном порядке употребляют некий физиологический наркотик. Гашиш и сан, вино и чача, мухоморы и листья коки… – всего этого «добра» – «смолья» и «зелий» – и не перечислить. А религии и верования – это их «духовная» разновидность. Это всё – попытки человека уйти, отвлечься хоть на время от психической невыносимости, непонятности Мира. Даже созидательный труд и творчество несут в себе дополнительную функцию точно такого же отвлекающего свойства. Правда, труд, как «наркотик», – это единственный «препарат», который не имеет похмелья, горького осадка любого «кайфа».
Но существуют и хищные религиозные построения. Они всегда напрямую связаны с повышенным, «гордынным» самомнением и агрессивностью хищных гоминид. Таковы все тоталитарные и изуверские секты, ничем не отличающиеся от банд террористов. Примечателен недавний – совершенно справедливый – смертный приговор (через повешение), вынесенный одному из главарей японской секты «Аум синрикё».
Иногда это – хищная вера в своё сверхъестественное происхождение от богов или божественных героев. Например, все эти Зевсы, Гераклы, Антеи, Ахиллы и их древнегреческие потомки, занимавшиеся исключительно братоубийственными войнами, приведшими к тому, что вместо голубоглазых светловолосых эллинов Грецию теперь населяет волосатый чернявый – отдалённо грекоязычный – этнос. Примерно та же история (как и боги примерно те же) произошла и с Древним Римом. Преступные деяния бандитов «Коза Ностры» и «Коморры» пришли на смену благородству и самопожертвованию Катона и Сцеволы.
Либо это – параноидальная убеждённость в собственной исключительности, богоизбранности. Именно таков иудаизм, характеризующийся отношением к Богу, как к деспоту – Его нужно слушаться, иначе хуже будет. Только таким способом удалось «приручить к вере» древних «жестоковыйных» евреев-суггесторов. В итоге, Иегова стал имманентным тираном-паханом нации и натравил её на все остальные народы мира. Так, и только так поступают все деспоты.
Религия, принятая тем или иным обществом (народом, общностью, социальной группой или индивидом), в первую очередь, характеризует степень, меру его охищнения (общества ли, индивида ли). Выбор народом своей веры, её формы, в этом плане весьма показателен. Менталитет диффузного вида возможно определить именно таким «религиозным» способом. Можно даже выстроить сравнительную шкалу хищности религий и верований, и выставить им некие, хотя и весьма неточные, оценки хищности, скажем, по 10-балльной системе.
Туги (индийские душители, почитатели богини Кали), «люди-львы» (тайные общества африканских людоедов) [10] – колдовство (типа африканского культа Вуду) и прочие изуверские секты [9] – сатанизм [8] – иудаизм [7] – протестантизм [6] – ислам [5] – католицизм [4] – синтоизм [3] – конфуцианство [2] – православие [1] – буддизм [О]. Буддизм действительно как-то близок православию с его неагрессивностью, но разительно отличается фатализмом, якобы бесполезностью борьбы со злом, с чем православие так или иначе, но несогласно. Вспомним предание анафеме графа-"непротивленца" Льва Толстого, или нынешнюю практику освящения танков и боевых вертолётов.
Главная мысль предлагаемого всеобщего пересмотра состоит в том, что все приложения творческих сил человечества, с учётом хищного компонента, выстраиваются следующим образом. После позитивной (т.е. проповедующей добро, нравственность) религии, как венца нехищного человеческого творчества, следуют по нисходящей: философия =» наука и техника, включая сюда весь созидательный труд человека, называемый производством (от выращивания хлеба до запуска космических ракет) =» литература =» искусство =» криминал =» политика =» война, т.е. милитаризм как перманентное «усовершенствование» «ветхого» каннибализма эпохи палеоантропов.
Философия – некая интеллектуальная разновидность религии. Ну не верит в богов человек, ему интересно подумать самому – что это за место, где он вдруг оказался. В итоге, философия оказывается как бы неким авангардным, но партизанским, без должной дисциплины, отрядом науки. Она бессистемно разведывает окрестности, собирает и систематизирует информацию о «противнике». Большинство этих «партизанов» – нехищные люди. Хищные же философы создают теории, оправдывающие аморальность, вседозволенность, жестокость, беспринципность. Сюда же следует отнести и апологетику «чисто рыночных» экономических систем, бесплодные попытки создать пресловутую «этику бизнеса» – дымовую завесу для «тайной доктрины» существующего ныне фарисейского финансового миропорядка.
Особое место философии среди всех других областей человеческой деятельности объясняется и тем, что она имеет большое охранительное значение для уходящей в неё творческой личности. Отпадает необходимость каких-либо особых контактов с окружающими людьми, в то же время удовлетворяется потребность в творчестве как самореализации. Философия создаёт свою собственную среду. Неудивительно, что на протяжении тысячелетий величайшие умы человечества предпочитали уходить именно в философию. а не заниматься медициной, физикой, химией, механикой, техникой, – областями, в которых реализация интеллектуальных достижений в огромной мере зависит от окружающих, от их иногда доброй, а гораздо чаще злой воли.
