Игорь Калинаускас - Жить надо!

Вот если вы так будете смотреть на себя и от себя, тогда вы никогда не скатитесь в пустое обличительство, в пустое соревнование: чей мир лучше?

Научившись смотреть на мир таким взглядом, вы сможете говорить с человеком на его языке. Как показывает практика, это самое сложное искусство из всех искусств в мире – говорить с человеком на его языке. На языке его мира.

Даже те, кого мы внутренне проклинаем, кого считаем людьми, сломавшими нам жизнь, могут быть нам дороги… Ведь мы же им это почему-то разрешили… В силу ли обстоятельств, в силу ли какого-то желания, в силу ли какого-то компромисса – миллион вариантов.

Сколько из нас грешили, пытаясь настроить маму против папы или папу против мамы, с высоты своих знаний. И так далее и тому подобное. Понимаете, невозможно быть безупречным, в этом плане невозможно. Жизнь не может быть усовершенствована, потому что она совершенна. Если она не совершенна, тогда совершенно совершенна.

И проблема в нас: насколько мы постигаем полноту этого совершенства, насколько видим возможность движения внутри живой ткани жизни к тому, что, на наш взгляд, более соответствует понятиям человек и человеческая жизнь. Имеем ли мы при этом мужество уважать то, что покидаем. Не уважать то, что покидаешь, – это все равно что не уважать лоно своей матери, которое мы тоже покинули.

Тут такая тонкая ситуация, требующая предельного внимания, предельной памяти, предельной четкости действий и осознавания. Дело не в том, что плохо или хорошо, надо отказаться от этого критерия: «плохо – хорошо», «выше – ниже», а подойти по-другому. Это все жизнь, это ее кипящий котел, и у меня есть замысел. Если у меня есть замысел по поводу своей жизни, то я могу кристаллизоваться в этом процессе и с этой точки, с позиций своего замысла, посмотреть на новую жизнь.

Тогда проявится то, что движет меня к замыслу, тогда в этом хаосе первозданном, живом хаосе жизни, я сделаю рывок к бытию, то есть к созданию нового мира. Каждое сообщество, сообщество социально-психологического мира, всегда желает, чтобы его представители куда-то прорвались. Куда-то выше. Всякий социально-психологический мир стремится расшириться вплоть до всего человечества.

Одно дело ходить, скажем, на завод. Завод – это не мир, это завод. Вы можете быть какой угодно, вы пришли на завод, минимально завязали какие-то отношения – и ушли. А мир – другое дело. Если ты в него вошел, если хочешь в нем жить, ты должен изучать его законы и изменяться в соответствии с ним, ты должен стать таким, как все в этом мире. В пределах допустимых норм свободы. Разнообразие есть, но оно в пределах допустимых границ.

Мир – это больше, чем люди, его составляющие, мир – это традиции, социальное наследование, психологические ритуалы, иерархия ценностей и т.д.

Современный мир перемешивает людей все активнее, и все чаще и чаще мы оказываемся в ситуациях, где действуют люди различных социально-психологических миров. И надо искать способы нормального решения проблемы, с нормальной состыковкой…

Входная дверь в новый для вас социально-психологический мир открывается, только когда есть пропуск.

В каждом мире есть пропуск. Если вы выработаете умение быстро понимать, где пропуск, – все получится быстро: тук-тук – и вы уже там, в нужном вам мире. Ну, потом вы где-то себя выдаете все равно, и народ кричит: «Ай-ай! Ай-ай-ай! Чужого пустили!» – и начинается своя игра.

Кстати говоря, чаще всего пропуск довольно простой, но только вам это в голову не приходит. А там всем приходит! Мы думаем, что голова – это собственность наша, субъективное пространство сознания. Но ведь туда тоже что-то приходит. Неизвестно откуда, неизвестным путем, и что-то уходит.

А еще есть то, что никакому контролю не подлежит. С нашей стороны – это определение своих, представителей своего социально-психологического мира. Кинь вас в толпу на вокзале, смею вас уверить, вы быстро найдете своих, может, удивитесь, правда, что это они, но найдете. И в вагоне в долгой дороге найдете, и в новом чужом городе незнакомом.

Рассказывал мне один человек. Первый раз на своей машине поехал он за границу по тогда еще социалистическим странам. Едет он по Польше, смотрит – сзади все время одна и та же машина с советским номером. Преследует. Ну, он терпел-терпел, потом не выдержал, остановился. Машина подъезжает, выходит из нее мужчина, говорит: «Слушай, давай вместе ехать…» Но у них не совпало. Они из разных миров. Этот один хотел, а тот не мог один, хоть с кем-нибудь объединиться надо.

Такой вот пример из разряда: «Давай вместе жить!» А где это? В твоем мире или в моем? Или в каком-нибудь третьем? В путешествие отправимся? Это жизненно важно понять: когда вы предлагаете другому человеку – давай будем вместе, – то следующий вопрос: а у кого?

Очень часто люди пытаются построить новый мир, особенно когда любят друг друга, или найти выход из противоречия между двумя мирами, найти свой новый мир. Известно, что всякая попытка построить мир на двоих обречена изначально, потому что получается не мир, а бегство из мира. Но убежать из своего социально-психологического мира – значит убежать из самого себя, а это невозможно.

Такие попытки приводят к трагедии, драме. Если мы обратимся к мировой литературе, к мировому искусству, то увидим, что большая его часть питается именно этими «невозможностями». У Шекспира Гамлет в начале пьесы обнаруживает, что его мать оказывается совсем другой, чем он думал, глядя на отца, и ей с Клавдием хорошо… (Кстати говоря, мало кто это понимает. Когда говорят о Гамлете, я сразу вспоминаю несколько историй из жизни, в которых происходило то же самое: дочь или сын с удивлением для себя обнаруживали, что их родителю с новым партнером хорошо.)

Построить новый мир на самом деле означает найти новый мир. Найти мир, который потенциально может стать общим домом для этих двоих, или троих, или десятерых. Это творческая, а значит, нестандартная работа.

Создать мир – не значит контролировать все в нем. Мир – существо органическое.

Хотя я с полным правом могу сказать, что, во всяком случае на территории бывшего Советского Союза, мир духовной традиции создан моим импульсом. В определенном смысле я его родитель, но это не означает, что все в нем мне понятно, ясно, что именно так я все и задумывал. Если бы я так хотел и вообще хотел и задумывал, то никакого мира не получилось бы. Я его нашел с помощью своего Учителя. А почему я его искал? Я оказался выброшенным из какого-то мира, в котором должен был быть мой дом. Те, кто собрался вокруг, – это тоже выброшенные из своего мира люди. В подавляющем большинстве.

Без своего мира человек – потерянный, бездомный. Надо найти тот мир, который отзовется. Найти мир, который существовал когда-либо где-либо, или сейчас даже где-то существует, а вот рядом – нет. А дальше начинать действовать. Действовать можно только двумя способами: переместиться, если эта проблема сводится к перемещению в пространстве, либо начинать создавать, то есть искать таких же бездомных, как и вы, и заключать какие-то союзы: дружеские, идейные, деловые – какие угодно. Принять какую-то форму деятельности, какие-то общества, кружки, театры. Дать этой форме возможность роста, воплощения.

Новый мир будет удивлять вас, как постоянно удивляет все живое.

Двадцать лет создавался этот мир – мир традиции, а потом мне понадобилось еще три года, чтобы разобраться, что же это такое, и еще три года, чтобы понять, что это хорошо, потому что это живое, и если мне в нем что-то не нравится, то это никакой роли не играет. Если бы в нем было только то, что мне нравится, мир был бы не мир, а конструкция, произведение искусства, вычищенный мир.

БРАТЬ И ДАВАТЬ

Есть у Крылова замечательная басня «Свинья под Дубом»:

Свинья под Дубом вековымНаелась желудей досыта, до отвала;Наевшись, выспалась под ним;Потом, глаза продравши, всталаИ рылом подрывать у Дуба корни стала.

Дуб ей объяснять пытается, что желуди-то на нем растут, ну а она этот вопрос игнорирует…

Почему я о басне? Есть еще одна в определенном смысле жестокая правда о том, что есть два совершенно разных принципа жизни – принцип производительный и принцип потребительский. В человеческих отношениях эти принципы тоже действуют.

И можно сказать, что принцип потребительский – это принцип в каком-то смысле инфантильный, потому что он идет от отношений с матерью, тех первичных отношений: «Мамка теплая, молоко сладкое, сосу, сосу – и рай».

Принцип же производительный – он, скорее, отцовский принцип, когда для того, чтобы заслужить похвалу отца, поощрение с его стороны, любовь с его стороны, необходимо что-то делать.