Абрахам Маслоу - Мотивация и личность
С моей точки зрения, экзистенциальная психология -- это два основных момента. Во-первых, это концепт идентичности и переживания идентичности, как sine qua поп человеческой природы и философии человеческой природы или науки о ней. Я считаю этот концепт базисным, отчасти потому, что понимаю его лучше, чем такие термины как сущность, существование, онтология и т.д., отчасти поскольку предвижу, что с ним можно будет работать эмпирически, если не сейчас, то в ближайшем будущем
Но здесь мы имеем парадокс, потому что американских психологов тоже затронула погоня за идентичностью. (Олпорт, Роджерс, Голдстайн, Фромм, Вилис, Эриксон, Мюррей, Мэрфи, Хорни, Мэй и др.) Но я бы сказал, что эти авторы гораздо понятнее и ближе к чистым фактам; то есть они куда эмпиричнее немцев, Хайдеггера и Ясперса.
Во-вторых, экзистенциальная психология стремится отталкиваться в большей мере от знания, полученного экспериментальным путем, а не от априорного знания или же концепций и абстрактных категорий. Экзистенциализм покоится на феноменологии, то есть он использует личные, субъективные переживания как фундамент для построения здания абстрактного знания.
Но многие психологи тоже начинали с этого, не говоря уже о психоаналитиках различного толка.
2 Маслоу
34 Абрахам Маслоу. Психология Бытия
1 Прежде всего, отсюда следует, что европейских философов и американских психологов вовсе не разделяет пропасть, как это кажется с первого взгляда. Мы, американцы, "все время говорим прозой и не подозреваем об этом". Это параллельное развитие науки в разных странах, конечно же, само по себе уже является признаком того, что люди, независимо друг от друга пришедшие к одинаковым выводам, имеют дело с чем-то реальным, пребывающим вне их.
2. С моей точки зрения, это "нечто реальное" есть полное крушение всех оснований ценностей, находящихся вне индивида. Многих европейских экзистенциалистов сильно задело заявление Ницше о том, что Бог умер, и, пожалуй, тот факт, что Маркс тоже умер. Американцы уже уяснили, что политическая демократия и экономическое процветание сами по себе не решают предельных нравственных проблем. Нам некуда бежать, кроме как внутрь самих себя, в самость, как средоточие нравственных ценностей. Парадокс, но даже некоторые из религиозных экзистенциалистов, в определенной мере, согласны с таким утверждением.
3. Для психологов чрезвычайно важно, что экзистенциалисты могут привнести в психологию глубокую философию, которой нам сейчас недостает. Логический позитивизм означал поражение, особенно для психологов-клиницистов и специалистов по психологии личности. Так или иначе, основные философские проблемы обязательно должны стать предметом дискуссий и, возможно, психологи перестанут полагаться на псевдо-решения или на неосознанную, непроверенную философию, усвоенную в детстве.
4. Если по-другому сформулировать (для нас, американцев) суть европейского экзистенциализма, то можно сказать, что он слишком радикально судит о том затруднительном положении, в котором оказался человек в силу разрыва между его устремлениями и ограниченными возможностями (между тем, чем человек является на самом деле, тем, чем ему хотелось бы быть, и тем, чем он может быть). Это не так уж далеко от проблемы идентич
Психология расширяет сферу влияния 35
ности, как это может показаться на первый взгляд. Человеческая личность -- это, одновременно, и реальное, и потенциальное.
То, что серьезный подход к этому противоречию может совершить революцию в психологии, не вызывает у меня никакого сомнения. Подобная точка зрения высказывается в литературе самой различной направленности, например, литературе по проективному тестированию и самоактуализации, при анализе так называемых пиков переживания (когда этот разрыв исчезает), в психологических работах Юнга, в трудах мыслителей-теологов и т. д.
Мало того, в этой литературе затрагиваются проблемы и техника интеграции этой двоякой природы человека, его высшего с его низшим, его сотворенности с его богоподобием. В целом, большинство религий и философий, как восточных, так и западных, склонялись к дихотомииэтих двух аспектов, утверждая, что достичь "высшего" можно только посредством осуждения и покорения "низшего" Однако экзистенциалисты учат, что и то, и другое в одинаковой мере присущи человеческой природе. Ни одно из них не может быть отринуто; может иметь место только их интеграция.
Но мы уже кое-что знаем о технике этой интеграции -- об озарении, инсайте, об интеллекте, в широком смысле слова, о любви, о творчестве, о смехе и слезах, об игре, об искусстве. Я думаю, что в дальнейшем мы уделим больше внимания изучению техники интеграции, чем ранее.
Еще одним результатом моих размышлений об оказавшейся в центре внимания двоякости человеческой природы стало понимание того, что некоторые проблемы должны навечно остаться неразрешимыми.
5. Из этого естественным образом вытекает наш интерес к идеальному, подлинному, совершенному, или богоподобному существу, к изучению человеческого потенциала как уже реально существующего (в определенном смысле), как познаваемой актуальной реальности. Мои слова могут показаться всего лишь литературным приемом, но это не так. Я напомню читателю, что речь идет о своеобразном способе задать еще раз старые, пока оста
2*
36 Абрахам Маслоу. Психология Бытия
ющиеся без ответа вопросы: "Какова цель терапии, образования, воспитания детей?"
Это подразумевает существование другой истины и другой проблемы, которые властно привлекают к себе наше внимание. Практически каждое серьезное описание реально существующей "подлинной личности" подразумевает, что эта личность благодаря обретенному ею состоянию, устанавливает новые отношения с обществом, в котором живет, да и с социумом вообще. Она не только поднимается над собой в самых разных аспектах: она также поднимается над цивилизацией, к которой принадлежит. Она сопротивляется "приобщению к определенной культуре". Она отстраняется от цивилизации и общества, к которым принадлежит. Она становится в большей степени членом рода человеческого, и в меньшей -- членом локальной группы. Я подозреваю, что большинство социологов и антропологов воспринимает это в штыки. Поэтому меня не удивит жаркий спор по этому вопросу. Но нет сомнения в том, что именно здесь -- основы "универсализма".
6. У европейских авторов мы можем и должны научиться уделять внимание тому, что они называют "философской антропологией", имея в виду попытку дать определение человека и различия между человеком и другими видами, между человеком и вещью, между человеком и роботом. Каковы его уникальные и определяющие характеристики? Какой аспект настолько существенен для человека, что без него он уже не может считаться человеком?
В целом, это та задача, от решения которой отказалась американская психология. Разного рода "бихевиоризмы" не дают возможности сформулировать такое определение, по крайней мере, таким образом, чтобы его можно было воспринимать всерьез (что представляет собой человек в системе "стимул -реакция", с/р-человек? И кого можно считать таким человеком?). Картина человека, созданная Фрейдом, была явно непригодной, потому что за ее рамками остались устремления человека, его достойные осуществления надежды, его богоподобные качества. Тот факт, что Фрейд оставил нам наиболее полные систе
Психология расширяет сферу влияния 37
му психопатологии и теорию психотерапии, здесь ничего не дает нам, в чем убеждаются современные специалисты по психологии эго.
7. Некоторые приверженцы экзистенциальной философии делают слишком большой упор на "самосозидание самости". Сартр и другие говорят о самости, как о "проекте", который полностью создается в процессе постоянного (и произвольного) принятия решений, осуществляемого самой личностью, таким образом, как если бы личность могла стать всем, чем она захотела бы стать. Конечно же, такая крайняя точка зрения почти неизбежно содержит преувеличение, которое прямо противоречит фактам генетики и конституциональной психологии. Если уж на то пошло, это просто глупо.
С другой стороны, сторонники Фрейда и Роджерса, терапевты-экзистенциалисты и специалисты по психологии развития личности все больше говорят об открытии самости и о демаскирующей терапии. При этом они, пожалуй, недооценивают такие факторы, как воля, решимость и все те способы, которыми мы действительно создаем сами себя посредством принятия осознанных решений.
(Конечно, мы не должны забывать, что обе эти группы можно обвинить в чрезмерном увлечении психологией и недостатке внимания к социологии. То есть, в созданной ими системе не нашлось достаточно места для могучего воздействия автономных детерминант общества и окружающей среды, таких факторов, действующих извне на индивида, как бедность, эксплуатация, национализм, война и структура общества. Разумеется, ни одному здравомыслящему психологу не придет в голову отрицать тот факт, что личность в определенной степени беспомощна перед этими силами. Но, в конце концов, его главная профессиональная обязанность -- это изучение индивида, а не экстра-психических общественных детерминант. Психологам, в свою очередь, кажется, что социологи ставят слишком сильный акцент на общественных силах и забывают об автономности личности, воли, ответственности и т. д. Поэтому разумнее будет различать эти две группы как специалистов, а не как невежд или глупцов.)
