Ханс Дикманн - Юнгианский анализ волшебных сказок. Сказание и иносказание
Если применить эти представления к сновидению, то обитающая в этой женщине примитивная природная душа редуцирует врача до символа головы, наделенного известным из сказок и мифов свойством высказывать истину. Она сообщает голове о своем намерении вступить в брак, и та предсказывает ей, что это бессмысленный план, потому что он не может удаться. То, что она немолода, соответствует действительности, хотя на самом деле она привлекательная женщина. Жестокие слова об отсутствии привлекательности направлены скорее на то, чтобы убедительнее показать ей ошибочность вложения своей энергии во внешнюю привлекательность. Очевидно, таким образом голова старается удержать ее от вполне понятных стремлений и советует не тратить понапрасну время и энергию. Очевидно, что сам врач в процессе терапии не произносит таких резких слов, и речь здесь идет о спонтанном продукте бессознательного пациентки, так сказать, о совете, который это бессознательное дает сознанию.
После этого пациентка присоединяется к «дочерям головы», что могло бы соответствовать обращению Я к этой внутренней природной душе. Затем следует превращение. Появившиеся русалки или нимфы известны нам в бесконечном множестве вариантов: они выступают, в зависимости от того, в каком положении или в какой ситуации встречаются, то как помощницы, то как опасные природные существа. Здесь речь идет о глубинном аспекте женской природы, которая в данном случае своим влечением к солнцу напоминает о прекрасной сказке Андерсена «Русалочка»[48]. В образе юной дочери морского царя Андерсен воплотил живущее в природе неизбывное стремление к обретению сознания, которое одно лишь позволяет приобрести бессмертную душу. Эта сказка и мотив нимфы или русалки подробно обсуждаются в следующей главе в связи с любимыми сказками детства.
Подобное стремление к обретению сознания мы находим также в известной романтической поэме «Ундина» Фуке (de la Motte Fouque)[49]. Как и Русалочка, Ундина, тоже дочь морского царя, столь же неодолимо стремится к обладанию душой. Когда во время бури рыцарь ищет убежище в ее хижине, она очаровывает его своей прелестью. Спасающийся здесь же от ненастья пастор венчает пару. Ундина признается мужу, что у нее нет души, и в то же время умоляет его никогда не произносить при ней поблизости от воды дурных слов, в противном случае она будет возвращена обратно к обитателям этой стихии.
Рыцарь берет ее с собой в замок, но его, конечно, мучает доброе христианское сомнение, и тут в довершение бед появляется красавица Бертальда, надеющаяся стать его женой. Рыцарь все больше тяготится Ундиной, и когда однажды во время лодочной прогулки она вместо упавшего в воду ожерелья Бертальды вытащила наверх коралловое ожерелье, он в сердцах называет ее ведьмой и волшебницей. Заливаясь слезами. Ундина прыгает за борт и ныряет в свою родную стихию, но перед этим предостерегает рыцаря о том, что в случае неверности морской народ отомстит за нее.
Однако рыцарь не принимает всерьез предостережение и через некоторое время устраивает свадьбу с Бертальдой. Та велела ко дню венчания принести из запечатанного Ундиной источника воды, дарующей красоту. Когда подняли камень, закрывавший источник, оттуда вылетел дух Ундины, устремился к рыцарю, обнял его, и он отошел в иной мир с ее поцелуем на устах.
Здесь обретение души связано не со свадьбой как таковой, но с продолжительной жизненной связью, и оба терпят крушение, потому что Ундине не удается удержать супруга. В этой истории в одном лице объединены обе стороны этого женского природного существа, опасная и благотворная.
Вернемся, однако, к сновидению пациентки. Очевидно, при отступлении сознания назад, в этот глубокий бессознательный слой женской природной души, голова врача символизирует происходящие изменения и направленный к солнцу процесс рождения и роста. По заявлению самой пациентки, речь идет о религиозном явлении. Аналогию этому замечательному рождению цветущего растения кажется естественным искать в религиозной сфере. У нас на западе редко встречается мотив цветочного рождения, но на востоке, прежде всего в буддизме, он широко известен, и существует много историй о рождении Будды из цветка лотоса. В сочинении «Жизнь и учение великого Гуру Тибета Падма-Самбхава» описано рождение Будды из лотоса.
И подумал про себя Будда Амитабха: «Я хочу родиться в пруду Дханакоша», и из его языка устремился луч красного света, который упал, подобно метеору, в центр пруда. Там, куда упал луч, возник маленький, покрытый золотистого цвета травой остров, посреди которого возвышался цветок лотоса. В это же время Будда Амитабха выпустил из своего сердца сверкающий пятигранный скипетр, который проник в центр цветка лотоса…
Когда при возвращении в страну Угьян визирь Три. бунадхара приблизился с приветствием к радже, раджа увидел пятицветную радугу над прудом Дханакоша, хотя солнце светило, а небо было безоблачным…
Король и министр отправились к пруду и в небольшой лодке достигли места, над которым стояла радуга. Здесь они увидели благоуханный цветок лотоса, чьи переплетенные лепестки обнимали тело лежавшего внутри цветка румяного младенца, который, подобно Будде, держал в своей правой руке маленький цветок лотоса, а в левой маленький трехгранный жезл.
Король почувствовал великое почтение к этому столь чудесным образом рожденному ребенку и заплакал от избытка радости. Он спросил ребенка: «Кто твой отец и твоя мать? Из какой ты страны и к какой касте ты принадлежишь? В какой пище ты нуждаешься и почему ты здесь?» Ребенок ответил: «Мой отец мудрость, а моя мать пустота. Моя страна дхарма. Я не принадлежу ни к какой касте и ни к какой вере. Хаос питает меня. Я здесь, чтобы разрушить вожделение, страх и косность». Охваченный радостью, назвал раджа ребенка «Дорже, в пруду рожденный», и они с визирем воздали ему почести[50].
Смысл и содержание этого лотосова рождения заключается здесь в фигуре, принадлежащей религиозной сфере, Будде, чья миссия осуществляется отнюдь не в биологической, а в культурно-созидательной сфере. Его энергия направлена не на основание семьи и существование, но на возвещение учения, которое должно провозгласить всеобщее развитие человечности. Было бы слишком смело включить такую великую и значительную картину в процесс лечения невроза, но зачастую за фасадом конкретных, относящихся к личным обстоятельствам пациента проблем стоит именно эта, касающаяся смысла и основы человеческого существования вообще.
Как и многим другим, судьба отказала этой женщине в удовлетворении ее справедливых биологических потребностей. Для нее больше нет смысла, так говорит ей ее собственное бессознательное, вновь предпринимать попытку продолжать свой жизненный путь в этом направлении. Но при этом оно указывает ей на другую возможность. На языке мифических или сказочных образов сознанию демонстрируется путь, который, с одной стороны, требует жертвы и отречения, но, с другой стороны, помогает найти свое собственное счастье в творческой деятельности.
Мы уже упоминали, что, благодаря своей профессии, пациентка имеет такую возможность. В сущности говоря, благодаря бессознательному она утверждена в своем бытии, но, кроме того, одновременно оно открыло ей более глубокий аспект ее деятельности, до тех пор недостаточно принимавшийся ею во внимание. Профессия была выбрана ею бессознательно. Прежде всего она смотрела на свои занятия как на способ добывать кусок хлеба, раз уж человеку без него не обойтись. Теперь же на первый план выдвигается самоосуществление и его значение. Если она поймет и примет образный язык своего сновидения, то ее деятельность получит новый, более глубокий смысл и содержание, и тем самым она освободится от своих сомнений.
Конечно, вопрос о том, как к подобным вещам отнесется тот или иной человек, всегда остается открытым. Мир образов бессознательного обращается к нам, а мы можем только попытаться понять этот язык и принять во внимание его содержание. Можем, но не обязаны. Есть много людей, которые живут, проходя мимо самих себя, которые едва замечают, что говорит им их собственная природа, или вообще не обращают на это внимания. В большинстве случаев это приводит их к бедам и неудачам, внешним и внутренним конфликтам или к болезни. Но недостаточно простого понимания, требуется тщательно взвешенный компромисс между сознанием и бессознательным, и достигнут он может быть только в результате долгого и трудного процесса. В описанном здесь случае так и произошло. Пациентка успешно вступила на предложенный бессознательным путь, так что ее болезненная симптоматика постепенно улучшилась.
Обратимся теперь к сновидению другого пациента, молодого человека двадцати лет, которому оно приснилось под конец психотерапевтических сеансов. Персонаж, с которым он сталкивается, это широко известная ведьма, которая уже встречалась нам в сказке о Гензеле и Гретель и которую мы обнаруживаем здесь в другой форме. Это сказочное существо, наряду со злым великаном, колдуном, русалкой, карликом, является одним из тех сказочных героев, которые часто встречаются в сновидениях пациентов. Вот как молодой человек описывает свое сновидение:
