Альманах - Триединство. Россия перед близким Востоком и недалеким Западом. Научно-литературный альманах. Выпуск 1

После распада СССР соотечественниками России вправе считать себя не только бывшие советские граждане русской национальности, но и все 25 миллионов россиян в «ближнем» зарубежье и более миллиона живущих ныне в Израиле (не говоря уже о Западной Европе) «русских». Все они в разные годы покинули Советский Союз. Из них, как теперь выясняется, многие могут вернуться обратно в Россию и страны СНГ – если разразится новая большая война.

Об этом уже не только в кнессете Израиля заранее бьют тревогу. «Великий исход» эмигрантов-евреев в обратном направлении, – назад в диаспору, может начаться в любой день, если «антисионисты и не сионисты» не помогут государству Израиль определить свое «подлинное место в еврейской истории». К такому выводу пришел, в частности, Яков Рабкин, бывший советский гражданин, выпускник Ленинградского университета. В своей последней книге «Еврей против еврея» (автор сам перевел ее с французского на русский язык) он как бы сам доказал свою сохранившуюся причастность к Русскому миру.

Вправе к нему теперь относить себя многие эмигранты и приобщенные к русской культуре члены смешанных русско-арабских семей. Кроме 200 тысяч арабов, получивших высшее и специальное образование в СССР и России, многие их родные тоже считают себя «породненными» с Россией. Около 290 тысяч подобных «русских» проживают в настоящее время и в Иране. Это уже третье поколение иранцев, которые в свое время по разным причинам эмигрировали сначала из Ирана в Россию, а затем снова вернулись на родину своих предков. Многие из них называют своей родиной русскую землю и разговаривают между собой по-русски. Тысячи таких семей имеются также на Западе, в Европе и Америке. Такой возрождающийся ныне новый Русский мир, хоть он еще и не сплочен, способен сыграть роль надежной опоры для России в ее миссии миросозидания и на близком Востоке, и на недалеком от нее Западе.

«Русская Медитерра» перед «арабской весной»

«И я мечтал – мне суждено лиУвидеть новую лазурь,Дохнуть однажды ветром волиИ грохотом весенних бурь».

За буйством «арабской весны» с растущей тревогой следили не только в России, соприкасающейся со Средиземорьем через Черное море, но и во всем мире. Неологизм «Русская Медитерра» (по аналогии с Mediterranean, Средиземноморьем, соединяющим три материка – Европу, Африку и Азию) появился еще до того, как дала о себе знать очередная арабская революция. Смысл неологизма раскрывался в первом номере издававшегося в начале 1990-х годов международного аналитического журнала «Приоритеты и перспективы». Мне довелось быть одним из инициаторов и главным редактором этого журнала до прекращения его выхода в свет в 1994 году. У журнала на русском и английском языках был подзаголовок «Безопасность в Евразии после распада СССР» («Post-USSR Eurasia Security»).

Когда-то русский мыслитель и историк Иван Солоневич связывал безопасность России с «историей преодоления географии». Для России в последующие годы главным стало преодоление не столько самой географии, сколько «геополитической катастрофы». Проблема обеспечения национальной безопасности России в конце XX века (еще до объявления Вашингтоном «глобальной войны» террора-антитеррора) значительно осложнилась. «Русская Медитерра», омываемая, как и прежде, тремя океанами, продолжает оставаться связующим звеном между Европой, Азией и даже – через узкий Берингов пролив – с Америкой. По своей территории, правда, она заметно уменьшилась, перестав быть одной шестой частью земли.

Почти вполовину сократилась общая численность ее населения, да и число самих русских в новых границах Российской Федерации уменьшилось почти вдвое. Отныне Россия не может позволить себе роскошь оставаться вообще без всякой государственной идеологии. В любом случае она должна и в политике, и в стратегии обязательно руководствоваться не только императивами своей геополитической безопасности, но и сбережением русского народа (а наряду с этим и сбережением его правдивой – а по выражению Константина Симонова, «живой» – истории).

После значительного сокращения своих производственных мощностей и ВВП Россия перестала быть одной из двух мировых «сверхдержав». Такие последствия геополитической катастрофы по сей день дают о себе знать на всех трех направлениях экономической, социальной и политической модернизации страны. Это также относится и к достижению триады приоритетных целей обнародованной Стратегии обеспечения безопасности человека, общества и самого Российского государства.

В современной России сближение социальных интересов личности собственника, гражданского общества и государства представляется пока трудно достижимым. Качество институтов гражданского общества (по признанию президента Д.А. Медведева) «далеко не идеально». При коррумпированности властных структур и «далеко не безгрешного» бизнеса государство обречено быть «впереди идущим». Россия способна выполнять свою миссию в новой дихотомии Востока-Запада лишь как сильное государство, не забывая при этом о своей исторической роли в поддержании сбалансированного миропорядка и безопасности по обе стороны от Атлантики, а значит – и Средиземноморья.

Затяжная «арабская весна» стала серьезным экзаменом для всей триады национальной безопасности России. Эта «весна» уже вылилась в новую «арабскую осень гнева» и ознаменовала появление нового поколения войн. Отсчет того и другого может вестись по-разному. С «черного вторника» 11 сентября 2001 года прошло уже больше десяти лет. После провозглашения государства Израиль 15 мая 1948 года вспыхнула первая палестинская, а за ней и целая череда арабо-израильских войн, продолжающихся уже более шести десятилетий. Все они ввергли арабов и евреев в многолетнюю «войну антитеррористического террора».

Бурная «арабская весна» успела в одних странах сменить правящие режимы, а в других их основательно сотрясти. Это коснулось таких ключевых арабских стран, как Ирак, Египет, Ливан, Тунис, Йемен и Сирия. Как бы ни стали потом называть революционную «арабскую весну» – третьей после Первой Мировой или второй после свержения монархии в Египте и Ираке, она достигла своего апогея лишь к поздней осени, когда операция «Восход Одиссеи» на своем заключительном этапе получила название «Объединенный ответ» коалиционных сил Северо-атлантического блока. За девять месяцев (с марта по декабрь) этой интервенционно-гражданской войны Ливия успела трижды сменить место пребывания своих столиц – Триполи, Сирт и Бенгази. Судя по всему, этим «Одиссея» не закончилась. После кровавой вендетты над полковником Каддафи, его родными и сторонниками страну ожидает раскол по аналогии с Ираком или прежней Ливии колониальных времен. Она снова может расколоться на три провинции – Триполитанию, Киренаику, Феззан или еще большее число частей по родоплеменному признаку.

Закат «Одиссеи» оказался обагренным не только кровью полковника Каддафи, его семьи, соплеменников и сторонников, но и десятков тысяч граждан некогда суверенного единого государства. Аналогичная ситуация сложилась с бывшей Югославией. Вместе с их стиранием с карты мира идет демонтаж прежней системы международных отношений в Средиземноморье и на Балканах. Как и в начале XX века, их «переформатирование» происходит снова на крови.

В условиях неурегулированности арабо-израильского конфликта перенесение центра тяжести «глобальной антитеррористической войны» (ГАТВ) на расширенный ББВ такой трагичный разворот «арабской весны» уже вызвал цепную реакцию. События в Сирии, как предупреждал президент Башар Асад в интервью российскому Первому каналу ОРТ, развиваются уже не по ливийскому сценарию. «Сирия, – заявил он, – центр всего региона. Она находится в зоне тектонического разлома. Если будет сотрясены его плиты, большого землетрясения не избежать». В другом интервью западным корреспондентам он задал вопрос: «Вы хотите увидеть здесь еще один Афганистан или десятки «афганистанов»? Асад благодарил Россию и Китай за занятую ими позицию в Совете Безопасности ООН, где они не допустили принятия резолюции, аналогичной, которую они «пропустили», дав тем самым «зеленый свет» для интервенции в Ливии.

Весть о расправе над Каддафи застала меня в Центральном военном санатории Марфино недалеко от Москвы. Об этом я узнал из телефонных звонков из радиостанции «Эхо Москвы» и Первого канала ОРТ. По обыкновению, они просили меня прокомментировать это событие. Для радио я продиктовал по телефону свое мнение об «арабской весне» и ее последствиях. С телевизионщиками все обстояло сложнее. Узнав, что я отдыхаю в санатории, они направили свою группу, чтобы записать беседу со мной «вживую» к выходу вечерних новостей.

В Марфино в это время отдыхал также и мой бывший коллега по работе в ГРУ генерал Юрий Ползиков. В разные годы он работал военным атташе, возглавляя одновременно группы наших военных советников в Сирии, Иордании, а после распада Советского Союза – в Ливийской Джамахирии. Ему неоднократно приходилось общаться с Каддафи и его сыновьями. Когда он передал ливийскому вождю полученное из Москвы указание о прекращении миссии наших военных специалистов и срочном их возвращении на родину, Каддафи назвал это «предательством». Эти слова он просил срочно передать в Москву. По возвращении уже не в Советский Союз, а в Россию Ползиков так и сделал, доложив об этом по инстанции. После того, как это дошло до тогдашнего министра иностранных дел Козырева, через несколько дней генерала уволили. Но он продолжал поддерживать с находившимся на учебе в Москве сыном полковника Каддафи, майором Хамисом, обучавшимся в нашей военной академии.