Секретарша на витрине. Двадцать пять странных историй из практики регрессионного терапевта - Ханс ТенДам
И теперь приходят эмоции. Он едва может лежать спокойно. Он влюблён. Абсолютно, полностью, до глубины души. А она влюблена в него. Они пожирают друг друга глазами.
Кто она? Няня или гувернантка в богатой семье, около двадцати лет от роду, из Германии. Невероятно светловолосая и невероятно белокожая.
Так что ничего не может быть. Это невозможно. Это сводит их обоих с ума, пока она не решает вернуться в Германию. А он остался брошенным, безутешным, со смертью в сердце. Но её образ остаётся выжженным в душе. И что это за образ? Когда он был ближе всего к раю? Её нижнее бельё.
В то время я мало знал о том, как жизни могут быть связаны между собой. Как души могут задерживаться после смерти в местах или в настроениях. Поэтому я не высвободил этого псевдо-обсессора[14], потому что я не знал, что это необходимо, и не знал, как это сделать.
Но сюжет мне был ясен. Чего хотел этот мужчина? Только одного. Чтобы его душа отправилась в Европу. И чтобы иметь возможность заключить её в объятья, он должен был стать белым. Но в то же время его отчаяние, вероятно, было настолько глубоким, что он не смог достичь её лично. Тем не менее образ, выжженный в его душе, продолжал работать, проявляясь в его нынешней профессии.
Вы могли бы подумать, что нижнее бельё по большей части приходит из Франции, но вы и понятия не имеете, сколько его импортируется из Германии.
История пятнадцатая
Экстремальное преображение: трансформация каланчи
Начало 1990-х. Место встречи — гостиница Holiday Inn в пригороде крупного города на восточном побережье США. Небольшая смешанная группа американцев собралась, чтобы посмотреть, смогут ли они получить подлинные воспоминания о прошлых жизнях. Он из Европы, знаете ли.
Непонимающие сотрудники отеля стелят на пол арендованного, отрезанного с двух сторон складными стенами зала, матрас. Зал ассоциируется со встречами торговых представителей, юбилеями, прощальными приёмами и распродажами местного универмага. Из-за складных стен доносится гул.
Это воскресенье, второй и последний день семинара. Следующий клиент — девушка лет двадцати с небольшим, ростом под два метра. Она ещё не совсем знает, как носить своё длинное тело. Она не уверена в себе и не уверена в этой сессии. Честно говоря, она думает, что скорее всего не сможет этого сделать. Тем не менее она ложится, а остальные придвигают стулья вперёд, любопытствуя, как получится у самой странной из них.
Просто чувствуйте, что вы не уверены в себе, и думайте, что вы не можете этого сделать. Пойдите назад в тот момент, когда вы впервые почувствовали себя неуверенно и подумали, что не можете этого сделать. Где вы и что происходит?
Клиентка глубоко вздыхает и сбивчиво говорит, что находится на поляне в лесу. Ночь, но на небе полная луна. На ней простое белое платье и сандалии. У неё на ладони змея, которая только начала обвиваться вокруг её руки.
Теперь она видит в траве группу молодых девушек, смотрящих на неё снизу вверх. Она объясняет им, как жрицы управляются со змеями. Но она неловкая, змея соскальзывает с руки, падает в траву, и её трудно найти в лунном свете. Девушки хихикают, и она чувствует, как краснеет. Какая неловкая! Этот образ плавно переходит в общий вид леса в лунном свете.
Как вы чувствуете себя сейчас?
Она снова глубоко вздыхает.
Вообще-то сейчас она довольно спокойна.
Хорошо, просто пойдите в то место и время, которые очень важны для вас.
Она снова вздыхает и катается взад-вперёд. Потом начинает напрягаться, и ей хочется развести руки.
Вы можете это сделать.
Стулья отъезжают назад.
— Что происходит?
— Я не знаю, я не понимаю, но чувствую, что приближается Бог.
В зале повисает мёртвая тишина. Может ли Бог приближаться к кому-то в Holiday Inn?
— Просто позвольте Богу к вам приблизиться. Какое ваше первое впечатление?
— Я вижу чистое голубое безоблачное небо. Огромная птица спускается на меня и входит в меня.
Она описывает религиозный обряд где-то в Андах. Она мужчина-жрец, стоящий между двумя другими жрецами. Местное население стоит перед ним на коленях. Когда божество в него входит, то говорит его устами. Он говорит сообществу, как они должны разрешать свои споры, что им делать со своими животными, землёй, соседями. Он исцеляет больных возложением рук и всех благословляет.
Она говорит без колебаний, спокойным, низким голосом.
— Как вы чувствуете себя здесь?
— Глубоко удовлетворённым. И всё же как будто я что-то упускаю.
— И что вы делаете с этим чувством?
— Я вижу, что отказываюсь от своего положения и становлюсь затворником в горах, как отшельник.
Однако отшельник не остаётся один. Жители деревни его находят. Он снова даёт им советы, но без соединения с Богом. Жрец просто использует здравый смысл и бесстрастность. Он находит новое удовлетворение и в конце концов умирает довольным.
— Но я по-прежнему что-то упускаю.
— Сейчас вы получаете впечатление о том, что вы всё время упускаете.
Теперь образ смещается к восьмилетнему мальчику, избранному жрецами. Это большая честь для него и его семьи. Всем это очень нравится, и ему в том числе.
Но я также хочу остаться с мамой и папой и играть с друзьями.
Теперь её голос звучит грустно.
— Пойдите назад к отшельнику, который сидит перед своей пещерой в конце жизни. Если вы там, скажите «да».
— Да.
— Сейчас вы видите, как приходит тот восьмилетний мальчик, мальчик, который тосковал по маме и папе и хотел играть.
Её лицо смягчается, дёргается, а потом на её глаза наворачиваются слёзы умиления, счастья, утешения, возвращения домой.
— Это то, что вы упустили?
Она кивает, не в силах говорить. И тут её лицо снова меняется.
— Что происходит?
— Я вижу, как приближается большая птица.
Божество возвращается и хочет снизойти в жреца. Девушка крутится и вертится.
— Я не могу этого сделать! Для меня это слишком, слишком!
— Где мальчик?
— Он стоит рядом со мной.
— Он видит эту птицу?
— Да, он сияет.
— Возьмите мальчика на руки. Почувствуйте, что вы сливаетесь с ним. Мальчик теперь внутри вас. Почувствуйте себя восьмилетним мальчиком. Где вы чувствуете этого мальчика в теле?
— Его голова в моём сердце.
— Теперь вы можете принять божество?
Она кивает и снова медленно и нерешительно разводит руками, словно птица, вылупляющаяся из яйца и впервые расправляющая крылья. Её лицо становится умиротворённым.
— Божество нисходит?
Она кивает.
— Подождите
