Сергей Кондулуков - 90 тысяч лет до нашей эры
В начинающей сгущаться темноте послышался тоскливый вой волков, засветились зелёные огоньки их глаз.
Костёр, разведённый под большим деревом, согрел не только тела людей, но согрел их сердца.
Его огонь медленно проникал в их души. На их лицах начала появляться улыбка.
Высоко взметнулись яркие языки пламени, доставая ветвей дерева, и воспрянули люди духом.
Но они расплавили тонкую корочку льда, на них, где лежали огромные шапки снега.
Потеряв опору, снег стал скользить по ветвям и через несколько мгновений с шумом рухнул в костёр, придавив его, придавив и надежду людей.
В кромешной темноте лишь только освещаемой призрачном светом луны люди принялись искать новый сушняк для костра.
И тогда появилась она. Медведица была слаба, но люди были ещё слабей, а её когти оставались по- прежнему остры.
Теперь она не ревела, из её горла вырывался лишь только натужный хрип.
Первому же неосторожному охотнику она распорола ими бок.
Нет, эта не медведица, это дух её - подумал Нам-Ур и где- то на самой глубине души его шевельнулся противный червячок страха.
И в панике побежали от этого ожившего призрака медведицы люди. Тонкая корочка наста не выдержала и надломилась. Словно острые ножи она стала резать ничем не защищенные ноги людей.
И сделался розовым от их крови белый снег. Но люди не замечали ни крови, ни боли.
Страх сделал их животными, огонь жизни потух в их глазах, и теперь они бежали, в призрачном свете луны, надеясь достигнуть только одного, своей тёплой уютной пещеры.
Но Нам-Ур ещё не потерял окончательно свой рассудок. Как самую драгоценную ношу, он прижимал к себе большой кусок мяса, который ему всё же удалось выхватить из костра засыпанного снегом.
Глаз коварной Мун светил ещё ярко, когда Нам-Ур добрался до пещеры. Не чуя своих окровавленных ног, не чуя своего тела, не чуя самого себя, он прошептал спекшимися чёрными губами. Нам-Ур принёс племени мясо.
С громким плачем втащили его женщины в пещеру.
За ним подоспели и те, кому посчастливилось остаться в живых.
Глава 6
На этот раз Нам-Ур решил изменить своему правилу и накормить голодных охотников.
"Весной, когда могучий Ву будет высоко на небе, кто будет кормить племя?" - думал он.
Но маленькие кусочки мяса, дети племени и больные тоже не остались голодными, только раззадорили их. Нам-Ур ещё держался. С тоской подходил он к высокой стене пещеры. Вынимал из неё один камень и смотрел, смотрел ....
В морозном небе жалобно выла вьюга и швырялась белыми хлопьями холодного снега.
"Утихнет старуха-вьюга, - думал Нам-Ур, - и Нам-Ур сходит за лосихой".
Надежды, правда, не было никакой. Лосихой могла полакомиться и медведица, столь некстати появившаяся в ночном лесу. Могли её раскопать из под снега и волки, чьи зелёные огоньки глаз они видели.
Медведица и впрямь закусила убитой людьми лосихой. Полакомилась она и убитым охотником и теперь свернувшись клубком около пещеры, в которой жили двуногие звери, убившие её детёныша, она терпеливо ждала. Ветер набросал на неё маленький снежный холмик, под которым ей было тепло. Она продышала в нём небольшое отверстие. И теперь жили только её умные, острые глаза, наполненные невыразимой болью, болью матери потерявшей своего ребёнка.
Каким-то шестым чувством Нам-Ур чуял, что медведица не ушла далеко от пещеры и сторожит людей.
Теперь у племени было много огня, и почти с утра до вечера в пещере горел костёр, отбрасывая длинные изогнутые тени людей на влажные стены пещеры. Огонь вновь возвращал людей к жизни, и в их сердца вошла надежда.
Но пробудившаяся в их телах жизнь требовала своего продолжения.
Среди племени опять начался голод.
Старый Пху, полузакрыв глаза, лежал на своей шкуре. От голода у него кружилась голова.
Внезапно в тёплом влажном воздухе пещеры он увидел жирную оленью ногу, с которой капали капли янтарного жира. Пху плотоядно облизнулся.
-Вкусен олень и ему подмигнул взявшийся невесть откуда отец, который умер, когда Пху был ещё юношей. А как вкусен оленёнок и отец ещё раз подмигнул ему. Иди и убей его. И своим указательным пальцем, который почему то плыл и извивался в воздухе вместе со струями дыма, отец указал ему на сына старой Кму.
-Но это же сын старой Кму, отец,- слабо запротестовал старый Пху.
-Разве!? И лицо отца исказила гримаса удивления, рот его искривился в улыбке, которая тоже плыла и извивалась в облаке дыма. Это оленёнок иди и убей его.
Кху раскрыл глаза и посмотрел на сына старой Кму. В белых облаках дыма плыла и извивалась его спина, плыли и извивались его руки. А на голове сына старой Кму Пху увидел тонкие веточки оленьих рогов.
Затаив дыхание, Пху взял в руки острый камень и неслышно стал подкрадываться к сыну старой Кму.
Тот сидел и откинув голову назад сосредоточенно расcматривал своей рисунок.
Он тоже был вместе со всеми охотниками в ту страшную ночь, когда на них напала медведица.
И теперь твёрдым берёзовым угольком рисовал на стене пещеры её силуэт.
Особенно ему хотелось передать оскал медведицы так поразивший и испугавший его.
Юноша вновь откинул голову и, прищурив один глаз, посмотрел на рисунок.
В этот момент и нанёс ему страшный удар по голове старый Пху.
Без звука повалился на пол сын старой Кму.
Старый Пху воровато оглянулся по сторонам - не видел ли кто его.
Но люди племени, понурые и усталые сидели около большого костра, который по вечерам разжигали в пещере. Протягивая к нему свои озябшие руки, каждый думал свою невесёлую думу. Иногда пламя костра колебалось, и тогда колебались тени людей.
Пху ещё раз оглянулся и, взяв за руку, уже обмякшее, тело сына старой Кму потащил его в самый дальний угол пещеры.
Там он торопливо разбил ему череп и с жадным наслаждением стал лизать его мозг.
Затем, отрубив ему руки, он спрятал тело. Одну руку он засунул в кожаный карман своей шкуры.
И сытый завалился спать.
Первой обнаружила пропажу своего сына старая Кму, она по обыкновению ходила смотреть рисунок сына перед сном и забирала его вместе с собой спать. Ки ещё не был мужчиной и поэтому спал вместе с женщинами и детьми.
Рисунок очень понравился старой Кму, и она в страхе и удивлении отшатнулась от оскаленной морды медведицы.
Но сына не было. Иногда, хотя законы племени это запрещали, он по вечерам болтал с дочкой старой Тхи в одном из тёмных уголков пещеры. Но и там Ки не было.
Тогда встревоженная Кму ещё раз осмотрела стены пещеры. Её острый глаз заметил какой-то жирный след на земляном полу пещеры рядом на примятой траве, на которой сидел Ки она обнаружила маленький чёрный уголёк. Это ещё больше встревожило старую Кму и она погрузилась в глубокую задумчивость.
Волки- пронеслось у неё в голове. Но откуда в пещере волки. Тогда кто-же?
С этим вопросом она подошла к Нам-Уру.
Выслушав её сбивчивую речь Нам-Ур сразу же изменился в лице.
И сам вместе с верным Блумом стал обшаривать все тёмные уголки пещеры.
Старый Пху спал, во сне он вновь увидел своего отца.
Что вкусен оленёнок спрашивал его отец, разгрызая руку Ки.
Неожиданно он грубо взял за руку Пху. Вставай Пху услышал он голос Нам-Ура и проснулся.
-Пху съел сына старой Кму!?- глаза Нам-Ура смотрели сурово и проницательно.
-Пху не ел сына старой Кму- попробовал было солгать Пху.
Подбежавшая мать Ки увидела в кармане Кху руку своего сына и лицо её почернело от горя.
Бессильно она опустилась на колени перед Нам-Уром. Горе её было так велико, что оно вмиг высушило потоки слёз струившихся из её глаз.
Всё племя собралось, чтобы судить Пху.
Пху съел сына старой Кму - голос Нам-Ура был суров, он нарушил законы племени и за это должен быть изгнан из племени.
Пху пугливо оглянулся по сторонам.
Со всех сторон на него смотрели полные ненависти глаза.
Злые духи залетели в пустую голову Пху несвязно заговорил он ...
Пху нарушил закон племени и должен быть изгнан из племени, Нам-Ура был непреклонен.
Пху съест большая медведица, которая сидит возле пещеры вновь заговорил Пху.
Нам-Ур вновь обвёл глазами племя.
Но не было в глазах людей племени пощады старому Пху.
Мороз свирепствовал вовсю, свистала вьюга. Всматриваясь в темноту ночи, Пху осторожно слёз со стены пещеры. В руках у него было острое копьё, а на его тощее тело была наброшена даже не одна шкура, а целых две, вторую ему дала заботливая Ким, которая втайне любила и жалела его.
Медведица увидела неясную одинокую тень на белом покрывале снега и её мышцы мгновенно напряглись.
Двумя большими прыжками она настигла Пху и теперь стояла перед ним.
Пху боязливо выставил перед собой копьё.
Ярость придала медведице силы. Одним ударом лапы она переломила копьё и Пху потеряв равновесие уткнулся лицом в снег. Он лежал затаив дыхание. Медведица неторопливо подошла к нему. А затем раздался негромкий хруст. Пожевав немного мяса старого Пху медведица поволокла его тело к себе в берлогу.
